Евгений Рубаев - Серая шапка

Сверхкоммуникабельный Рэд мгновенно познакомился с первым, ближайшим мужчиной, но, на беду, тот оказался по виду с налётом «голубизны». Рэд не был гомофобом, но относился к таким людям осторожно, предпочитал с ними не сближаться, даже косвенно! В местах, где он воспитывался, знакомства с людьми такой породы могло плохо расцениваться друзьями и близкими. Очень часто индивиды, находящиеся в пограничном состоянии, быть или не быть голубым, задают друзьям и полузнакомым вопрос:

— А почему не любят «голубых» и даже стараются их не только оскорбить, но и обидеть действием? Они что, что-то плохое людям сделали?

Некоторые малопонимающие в социологии отвечают, что, дескать, «голубые» не рубят руду, не варят сталь, не защищают Отечество, отчего от них мало пользы обществу! Но это не так! Генезис всеобщей неприязни к приверженцам однополой любви восходит к лагерной жизни. Там за колючкой педики являются «неприкасаемыми». При этом активные — те, вроде, как герои, а пассивные, «обиженные» — объект презрения. Причём «опущенный» не обязательно является пассивным педиком. Опущенный — это лагерная масть, одна из четырёх. Педиком может быть и казёл, казёл — это тоже одна из четырёх лагерных мастей. В России полвека тому назад полстраны сидело, а полстраны их охраняло. Культура, отношения в обществе, уходят корнями туда, за колючку! Тем паче, что большинство членов русского общества своих родственников-сидельцев из памяти удалили, а вторая половина о своих предках-надзирателях старается воспоминания завирать, рассказывая о их «подвигах на войне», питая свою фантазию из книжек, написанных для воспитания советского патриотизма.

— Да! Я — не традиционной сексуальной ориентации! — прочитал его мысли оппонент. Он не чувствовал со стороны Рэда опасности, поэтому протянул руку и представился. — Клэм! Медбрат.

«Ага!» — сразу подумал Рэд, — «У гомиков имена более длинные, вычурные!»

— Рэд, судоводитель!

«Что-то очень молодой для судоводителя», — подумал Клэм, а вслух сказал:

— Нет, просто в Клине все имена длинные, в зависимости от регалий. Смотря какого ранга доктор, — и опять прочитав вопрос Рэда, предвосхитил его, — Клине, это не от слова город Клин, а от слова клиника…

— А-а-а!… — придурковато протянул Рэд, и про измерение, в котором находится клиника и Город, в котором они сейчас, спрашивать ничего не стал, боялся тратить заряды вопросов впустую. — У вас тут хорошо, дышится легко! Но, я не «голубой», — и что бы как-то поправить неловкость, вызванную его оговоркой, он взял грех на душу и ввернул, — у нас на флоте неуставные отношения запрещены!

— А я вот жду рейса, лечу на конференцию химиотерапевтов.

«На х…я на конференции медбрат, что он там доклады чинить будет, про новые методы отравления ботексом?»

— Конечно, нет! — опять прочитал его мысли Клэм, — меня друг обер-доктор с собой всегда берёт! У него жена, семья. Знаешь, как не просто устраивать встречи! Это такие муки, конспирация. А здесь между номерами дверь. Очень удобно!

«Образования у него — конечно, никакого, а мысли чужие читать спец!» — подумал Рэд, но вслух сказал другое:

— Здесь так хорошо! И зачем люди на Земле живут? — постарался Рэд утянуть разговор в нейтральную тему «о погоде».

— Поддерживают величину количества планктона! — выпалил Клэм, вспомнив умные разговоры при застолье обер-доктора и его коллег, корифеев биологии и медицины. Они как-то поднимали вопрос: «Что будет с Руди, когда кончится в верхнем океане планктон.

— Это как это «поддерживать необходимое количество»? Они что, там, на задании? — обиделся Рэд за своих соотечественников.

— Ты не так понял! Руди заботятся о численности людей на Земле! Если у людей начнётся массовая потеря численности, то им подскажут, как клонироваться… — в этом месте Клэм покосился на Рэда, пребывающего в режиме обиды, и стал выправлять разговор. — Или подскажут метод членкора Аугусто.

— Что это за метод? — спросил Рэд, которого интересовало всё, что происходит с Руди.

— О-о! Вот, кстати, ему памятник! — воскликнул его случайный экскурсовод, подведя его к странному сооружению хранящемуся почему-то под гигантского размера стеклом.

Это были три калебасы, тыквы. Калебасы были изготовлены путём обмазки белой субстанцией, напоминавшей вульгарный гипс. Ооснования-скелеты, которые виднелись в глубоких и широких трещинах гипса, были изготовлены из какого-то дерьма. Причём все три основания были сотворены из разного дерьма. По никчемности состав оснований был схож и если, это было бы на Земле, Рэд подумал бы, что это солома и камыш с рогожей. Обмазка во многих местах полопалась и рогожа с соломой была видна отовсюду. В трёх калебасах состав оснований дифференцировался. Рэд, обладавший практичным умом, подумал: «Вот наверное, почему засандалили этот хлам под стекло! Что бы туристы вконец не растащили этот гипс на сувениры!» А вслух же сказал:

— Чем же Аугусто был знаменит, что ему забубенили такой великолепный памятник? И дали такое длинное имя? — вспомнил он теорию «табеля о рангах» Клина.

— Давным-давно после Войны Курящих и Некурящих, Руди в Клину осталось совсем мало. Особенно мужчин. Ауг (которого, когда он уже купил себе сертификат Членкора, стали звать Аугусто), организовал Первый Банк Спермы. Создал для искусственного оплодотворения Клинчанок, Спрос был на эту процедуру очень велик. В тот период развития Клина правительство назначало большие бонусы за рождение детей. Ауг слыл оборотистым малым с детства. Чтобы не платить донорам, он всю сперму скачивал у себя и жутко разбавлял её физраствором. Обман раскрылся через много лет, когда вскрыли его завещание, хранившееся в Резервном Национальном банке. В котором он во всём признался и завещал всем своим потомкам по круглой сумме денег на пластические операции!

— Чтобы они не были похожи друг на друга?

— Это-то полбеды! Дело в том, что Ауг был честолюбив с детства. Он где-то вычитал, что все миллиардеры имеют длинные носы. Это, конечно, бред собачий. Но Ауг оттягивал себе нос днём и ночью вниз. У него был ещё дефект. Его рот был совсем без губ и являл собой изображение «трещина в кожуре картофелины, сваренной в мундире». Все эти признаки перешли его потомкам. По завещанию все желающие могли за деньги от наследства подкоротить нос и накачать губы вазелином.

«Какую он мне хрень несёт! — подумал Рэд, но из вежливости спросил:

— А что он, имея такие деньги, не мог продлить себе жизнь подольше?

— Он умер неожиданно. Ты же знаешь, чем богаче человек, тем ему больше хочется! Он на заказ изготовил машинку, напоминавшую доильный аппарат на вымя с одним соском, и подключался к нему на ночь. Ему снились эротические сны, с детства, и он выжимал из себя все соки. Кстати, последние годы жизни он питался только лишь половыми железами гигантских насекомых…