Роберт Хайнлайн - Шестая колонна

Три часа спустя они уже стали обладателями документа на двух языках, где говорилось, что Небесный Император соблаговолил предоставить своим верноподданным таким-то то-то и то-то, – короче говоря, документ об аренде склада. За дополнительную изрядную сумму Конски взялся в тот же день прислать рабочих, чтобы произвести там уборку и необходимый ремонт. Джефф поблагодарил его и с невозмутимым видом пригласил посетить первую же службу в новом храме.

Они снова направились к складу. Выйдя из конторы Конски, Джефф сказал:

– Знаешь, Алекс, нам, конечно, еще придется иметь дело с этим типом, он нам много будет помогать, но только когда придет время. В общем, я веду небольшой список, и он там стоит первым. Я хочу с ним сам посчитаться.

– Оставь немного на мою долю, – сказал Хау. Когда они подошли к складу, откуда-то появился тот самый мальчишка.

– Еще что-нибудь нужно, дед?

– Благослови тебя Бог, сынок. Да, кое-что нужно.

Получив еще кое-какое вознаграждение, мальчишка отправился добывать для них койки и постельное белье.

Джефф посмотрел ему вслед и сказал:

– Я думаю, надо сделать из него причетника. Он может бывать в таких местах, куда нам не попасть, и делать то, что мы не сможем. К тому же его вряд ли станут останавливать полицейские.

– Я бы не советовал ему доверять.

– А я и не стану. Он будет знать только одно: мы с тобой – двое полоумных, которые убеждены, что служат Великому Богу Мотаа. Мы ни одному человеку не имеем права доверять, Алекс. Ну, пошли, надо перебить здесь крыс, пока не пришли рабочие. Дай-ка я проверю регулировку твоего посоха.

К конце дня Первый Денверский Храм Великого Мотаа уже действовал.

Правда, на вид он еще не чем не отличался от обычного склада и не имел пока ни одного прихожанина. Но весь мусор был убран, в воздухе стоял густой запах дезинфекции, и входную дверь уже можно было запереть. В углу стояли две койки и запас еды не меньше чем на две недели.

А на другой стороне улицы по-прежнему торчал полицейский.

Полиция не спускала с них глаз еще четыре дня. Дважды отряд полицейских обыскивал все здание. Томас не противился: скрывать им пока было нечего.

Единственным их оружием были посохи да небольшой излучатель Ледбеттера под мантией на спине у Хау, из-за которого он казался горбуном.

За это время им удалось при содействии Конски обзавестись мощным автомобилем и разрешением ездить на нем как самостоятельно, так и с шофером по всему округу. Эта «особая услуга» обошлась им очень не дешево. Нашли и шофера, но уже без помощи Конски, а через малыша Дженкинса – того самого мальчишку, который помогал им в первый день.

На четвертый день, около полудня, полиция сняла наблюдение. Вскоре Джефф оставил Хау стеречь храм и на машине отправился в Цитадель. Обратно он вернулся в сопровождении Шира, тоже наряженного, к большому его неудовольствию, в мантию и бороду, которые ему совершенно не шли. Шир привез с собой ящик кубической формы, раскрашенный в шесть священных цветов Бога Мотаа. Когда они вошли в храм и заперли дверь, Шир распечатал ящик, соблюдая большие предосторожности во избежании взрыва, который разнес бы вдребезги все здание, и занялся сооружением «алтаря». К полуночи работа были закончена. Оставалось еще сделать кое-что снаружи, пока Томас и Хау стояли на страже, готовые оглушить или, если нужно, прикончить всякого, кто попытался бы помешать Ширу.

Первые лучи утреннего солнца озарили изумрудно-зеленый фасад храма.

Остальные стены сияли красным, золотистым и небесно-голубым цветом. Храм Бога Мотаа был готов к принять новообращенных – и кое-кого еще.

И самое главное – войти в дверь храма беспрепятственно теперь мог только человек белой расы.

За час до рассвета Джефф занял пост у дверей и принялся ждать, стараясь преодолеть волнение. В столь внезапно преобразившийся склад неминуемо должны были явиться солдаты для очередного обыска. Нужно было остановить их – если необходимо, оглушить или даже убить, но ни в коем случае не допускать в храм. Он надеялся убедить их, что храм – неприкосновенная территория, куда имеют доступ только принадлежащие к расе рабов. Однако чрезмерное рвение со стороны какого-нибудь мелкого чиновника вынудило бы его прибегнуть к решительным мерам, а это лишило бы их надежды на мирное распространение новое религии.

Из двери храма вышел Хау и неслышно подошел к нему. Томас вздрогнул от неожиданности.

– Кто?! А, это ты, Алекс? Не надо, я и так дергаюсь.

– Извини. Майор Ардмор на связи. Хочет знать, как дела.

– Поговори с ним сам, я не могу отойти от двери.

– Он еще хочет знать, когда вернется Шир.

– Скажи, что я его сразу же отошлю, когда буду уверен, что выйти отсюда не опасно. Но ни минутой раньше.

– Хорошо.

Хау ушел. Джефф оглядел улицу и насторожился: какой-то паназиат в форме с любопытством разглядывал храм. Через минуту он двинулся прочь быстрой рысцой – солдаты Паназии всегда передвигались таким способом, находясь при исполнении служебных обязанностей.

«Ну, Мотаа, держись, – сказал про себя Джефф. – Пришел твой черед».

Не прошло и десяти минут, как появился отряд солдат под командованием офицера, который раньше уже обыскивал здание.

– Дай нам войти, святой человек.

– Нет, повелитель, – твердо ответил Джефф. – Храм уже освещен. Никто не может входить в него, кроме тех, кто поклоняется Великому Богу Мотаа.

– Мы не сделаем вашему храму ничего плохого, святой человек. Дай войти.

– Повелитель, если вы войдете, я не смогу уберечь вас от гнева Мотаа.

И от гнева Кулака Императора тоже. – Прежде чем офицер успел над этим задуматься, Джефф поспешно продолжал: – Великий Бог Мотаа ожидал тебя и повелел тебя приветствовать. Он поручил мне, своему ничтожному слуге, передать тебе три дара.

– Три дара?

– Для тебя. – Джефф вложил ему в руку тяжелый кошелек, – для твоего начальника, да благословит его Бог. – за первым кошельком последовал второй, – и для твоих солдат.

Он протянул третий кошелек, и теперь у паназиата были заняты обе руки.

Некоторое время офицер стоял в нерешительности. По весу кошельков он не мог не понять, что в них находится. Ему в жизни не приходилось держать в руках столько золота. Он повернулся, что-то отрывисто приказал солдатам и зашагал прочь.

Из двери храма снова вышел Хау.

– Ну как, Джефф, обошлось?

– На этот раз как будто да. – Томас проводил взглядом удалявшихся солдат. – Полицейские во всем мире одинаковые. Знал я одного такого сержанта из железнодорожной полиции.

– Ты думаешь, он разделит золото, как ты сказал?

– Ну, солдатам не достанется ничего, это точно. Со своим начальником, может быть, поделится, чтобы держал язык за зубами. Думаю, третий кошелек он где-нибудь припрячет еще по дороге к участку. Важнее другое – честный он политик или нет.