Марина Казанцева - Стамуэн

— Мы уже отдали! — крикнул вожак вслед тугим струям воздуха, запевшего под крылом Синкрета.

— Ещё отдашь! — бросил Ахаллор, взлетая на высоту, недоступную аллерсам. Трое Синкретов вознеслись с ним, одобрительно клекоча. Они стремительно направились на континент орнитов.

Далеко позади аллерсы бешено носились стаями, понимая, что война неизбежна. Хрупкий мир созранить не удалось.

Рушер вздохнул и отошёл от всевидящего озера. Планета находилась в состоянии холодной войны с ним на протяжении веков. Три племени из четырёх удерживали ситуацию, жертвуя слишком много. Хранилища его дворца содержали более чем достаточно зёрен москии, которой так недоставало сибианам. Но, он не выдал им в прошлом месяце положенную норму, ссылаясь на плохие подношения со стороны аллерсов.

Он знал, что его Синкретов ненавидят все четыре расы. Но, три терпят, а орниты снова готовятся к войне. Он опять вернулся к озеру и провёл над ним рукой, настраивая на показ континента Марено.

Поверхность заколыхалась и на ней в центре расходящихся кругов появилась обозреваемая с высоты полёта Синкретов земля орнитов. Неправильной формы, похожая на гигантскую запятую, хвостик которой был слишком длинен и образовывал узкий залив Крабарри Ло. Там, на мелководье, в домике на сваях, жил его главный враг — сказительница орнитов, старая Орнарта. Это она соперничала с ним в выдумках, изобретая такие истории, перед которыми бледнела слава Рушера. Она утешала свой народ, придумывая героев, с которыми он не мог соперничать при всей своей мощи. Её герои были прекрасны. Они были смелы, великодушны, бесстрашны. Их любили, им подражали, о них пели песни.

Зеркало, повинуясь желанию Калвина, приблизило зелёные воды залива. Казалось, поющие брызги долетают прямо в тронный зал его дворца в синих горах Рорсеваана. Танцующие пальмы, растущие на длинной косе Фланнира — главного селения орнитов — расступились и он увидел всех четырёх Синкретов. Они приближались к хижине Орнарты, стоящей на сваях в неглубоких водах залива.

Сказительница вышла на порог своего жилища и бесстрашно устремила незрячие глаза наверх. Поседевшие перья выдавали её немалый возраст, но это не было помехой тому влиянию, какое она оказывала на расу.

Синкреты, нарочно производя шум, зависли над хижиной. От них отделился Стиассар. Рушер специально в своё время придал ему форму птицы, чтобы он оказался ближе к своим подопечным. Но, он оказался отвергнутым сразу же после сошествия Владыки на планету.

Орнарта перед Стиассаром просто птенец, который совсем недавно проклюнул скорлупу. И вот извольте — ведёт себя так, словно это Стиассар незванный гость на материке Марено! Что именно вызвало к нему такую ненависть, Рушер так и не узнал. Но, полагал, что причиной тому его крылья. Нелетающие орниты, лишённые эволюцией насущной необходимости летать, чуть не заклевали своего бога. Неистовая воинственность, бесстрашие, презрение к смерти частично компенсировали им отсутствие настоящих крыльев.

Волшебник мог бы в своё время дать им крылья, но не сделал этого, поскольку ему была не по душе их независимость. Дай им возможность полёта, так они всю планету поставят на крыло.

У орнитов почти человеческие лица на телах больших орлов, исключение являл лишь чёрный клюв, заменявший им рот и нос. Большое, тяжёлое тело держалось на высоких, прямых ногах, поросших жёстким оперением. У Орнарты верхний роговой слой клюва стал совсем серым. Она очень стара. Её перья седы.

— Владыка Стиассар прибыл к своим подданным? — насмешливо спросила сказительница, намекая на очень-очень давнюю попытку стать их богом. — Тёплой воды тебе, боженька, и чистого песочка.

Дневная голова Стиассара имела человеческое лицо. Клюва у него не было и потому он очень чисто произносил слова.

— Сочиняешь сказки, старуха, — надменно произнёс Синкрет голосом, напоминающим гул ветра в горах Мзивара. Ещё на заре всей жизни на планете Рушер очень потрудился над этим голосом и теперь с удовольствием слушал его.

— Не пойму, чего ты там клекочешь, — ответила Орнарта, хорошо зная, что её видит и слышит сам Владыка.

— Ты собираешь войско, — бесстрастно сказал Стиассар.

— Будет война, — охотно согласилась старая Орнарта.

Эта манера орнитов ничего не отрицать и нисколько не хитрить более всего раздражала Калвина. Он заскрипел зубами и отошёл от озера. Хорошо ещё, что Синкреты не видят, как он злится. Как жаль, что он неосмотрительно закинул ключи от своего могущества и стёр память о местонахождении своей Силы. А то сейчас бы очистить весь континент Марено с лица Орсанны — то есть Рушары — и воздвигнуть какое-нибудь новое чудо. Какой-нибудь биологический нонсенс.

От орнитов более не было приношений. Они отказались платить ему дань. Теперь, чтобы получить в свой дворец вкусные плоды из рощ Марено, ему приходилось посылать синкретов. Отряды ликвидаторов из орнитов настигали воров и раздирали их в клочья своими страшными когтями. Они делали это так свирепо, что нет сомнения, мечтали так же добраться и до самого Владыки.

Он продолжал смотреть.

Сказительница оперлась рукокрылом, слишком слабым, чтобы летать, но очень искусным в изготовлении оружия, о косяк своего жилища.

— Уходи, Синкрет, — сказала она, упорно не называя имени. — Здесь тебя не ждут.

— Что мешает мне вызвать на Марено орды пожирателей мяса? — спросил бесстрастно Стиассар.

Орнарта игнорировала бессмысленный вопрос: война и так неизбежна. Орды будут.

Синкреты сорвались с места и помчались над землями Марено вдоль материкового побережья. Над селениями, над болотами, над рощами, пролетали меж заснеженных пиков гор Мзивара, через пустыню аметистовых песков Импарр. Везде готовились к войне.

Слуги Рушера знали, что пролети они чуть ниже и чуть тише — страшный боевой металл орнитов настиг бы их в полёте.

Рушер видел всё и усмехнулся. Владыку задевало всеобщее неприятие его, хотя он всё сделал, чтобы угодить всем четырём расам Рушары. Оставить этот мир и сотворить новый? Надо ещё обнаружить хранилище своей Силы. К тому же, это пока не к спеху.

Он снова склонился над кругом озера. Синкреты мчались над водами Ауруса — золотого океана, над гребнями, отблескивающими пурпуром и густой малахитовой зеленью. Аурус — его гордость, межконтинентальный океан, чудо созидания. Серебрянные гигантские рыбы взрывали волну и летели, подобно крылатым кораблям сибианов, плавающим всюду — эйчварсы, созданные им в порыве творчества, прежде всех обитателей планеты. Серебряные молнии Рушары — гроза сибианов.

Приближался континент Урсамма — Горячие Земли. Места синих гейзеров, говорящих песков. Пурпурных озёр, живых скал. Место чуда, место фантазии. Именно здесь жили племена приматов. Не слишком изящных, покрытых чёрной шерстью, невысоких прямоходящих обезьян. Они не были ни дерзкими, как орниты. Ни красивыми, как сибианы. Ни храбрыми, как аллерсы. Нет, они были самым слабым племенем Рушары. Но, именно они вызывали у Волшебника самые большие опасения. Потому что владели странной магией. И природа её была непонятна Рушеру. Когда он изволил обратить внимание на необычные способности приматов, большая часть его Силы уже была запрятана, и место её надёжно стёрто из его памяти.