Марина Казанцева - Планета Скарсида

Вместе с Ингой Моррис подкатил к кораблю, на котором должен лететь Кунжут с супругой — молодая Халва выходила на первую свою войну. К сожалению, мотоциклы пришлось оставить — они не пролезали в люки.

Вблизи дерево ещё более поражало своей величиной — нижние люки находились на высоте пятнадцати метров. Эти гигантские деревянные ульи могли вместить до сотни квази, не считая вооружения и припасов. К круглым отверстиям были приставлены деревянные лестницы, по которым взбирались наверх.

Два человека наблюдали за погрузкой последних бойцов, потом полезли сами. Во время полёта связи между судами не будет, так что только сейчас Габриэл мог убедиться, что все корабли были заполнены, все люки задраены. Получив отмашку от последнего дерева, он вошёл в люк, и за ним тут же был закрыт люк.

Внутри деревянный космический корабль был устроен очень интересно: вся внутренняя полость была поделена естественными переборками на отсеки, а по центру имелась как бы шахта. Экипаж взбирался вверх, к носу, и располагался на широких переборках, где были прикреплены также запасы пищи и воды. Топливо располагалось на нижнем этаже — по ободу кормы шли глубокие карманы, закрытые плетёными крышками.

Инга уже полезла наверх — на первую переборку — при помощи травяной лесенки, которую приготовили специально для них. Моррис забрался следом — им выделили место на первом уровне, поскольку гостям по причине их роста требовалось больше места.

Отсек представлял собой широкий круг с отверстием в середине. По окружности его располагался ряд окон, а в промежутках между иллюминаторами висели сетки с продуктами. Квази забили весь первый этаж, располагаясь семьями. Только для людей оставили немного больше места — почти восьмушку круга. Там можно было лежать, вытянувшись, или сидеть, едва не касаясь головой потолка.

На всех этажах, то есть во всех отсеках шла посадочная возня — коты были возбуждены и ожидали волшебного зрелища. Раньше они отправлялись в полёт, лишь дождавшись наступления невесомости — приходилось не один день сидеть в ракете и ждать, когда её снимет с места. Теперь же всё было по-новому.

— Ну что, Моррис, не пора? — свесив голову со второго этажа, спросил Кунжут. Вся окружность шахты по всем уровням немедленно обвесилась кошачьими головами — все ждали начала представления.

— Пора. — отвечал Моррис, у которого чуть защемило сердце при мысли о неудаче.

Он вслушался в себя, и от этого обращения к таинственной составляющей его подсознания раскрылась перед его внутренним взором обширная картина-схема. Тысяча кораблей-деревьев стояла голым безлиственным лесом, устремив носы в небо. В кораблях сидели, лежали, прислушивались к внешним звукам сто тысяч квази-котов и кошек. Они готовились к чуду — к тому, что их многотонные деревянные корыта оторвутся от земли и начнут подниматься к небу. Они верили Моррису, потому что вся эта чокнутая планета привыкла жить не по законам физики. Это была безумная выдумка неграмотного кота Максюты и его сумасшедшего Спутника Цицерона. Те же фантастические силы, что овеществили некогда этот кошмар, теперь должны показать ещё один класс высшей повихнутости.

— Давай, Моррис. — сказала Инга, и в её голосе звучало убеждение, что он сможет сделать то, что обещал.

Он представил себе, как ракеты всей стаей снимаются с места и набирают скорость, устремляясь в звёздное небо. Там, среди ледяных космических просторов, носятся вокруг планеты по всем мыслимым орбитам яйца кукумачей и ворукачей, беспризорные плоды мумуровы, сбежавшие хлебные зайцы, а также Глупые Еноты, которым мама не сказала, как опасно лезть в авантюрные мероприятия. Всё это безобразие начинает разлетаться в стороны, как будто их раздувает ветром, и открывается чистое пространство для кораблей, идущих войной на другую планету.

Моррис почувствовал, что его слегка вжало в пол переборки, потом придавило посильнее. Он открыл глаза и увидел, что все коты распластались на деревянном круге — их прижимало ускорением. Лёжа на полу, смотрела в иллюминатор Инга — в широких веерах света уносилась вниз тёмная равнина. И вдруг из-за горизонта вырвались широкие лучи света, потом выплыл из-за широкого тёмного круга планеты огненный месяц Джарвуса-2. Сияющий ломоть начал разрастаться, утолщаться, превращаясь в полукруг, потом в круг. Внезапно ускорение прекратилось, и наступила невесомость.

— Слава Моррису! — закричали все сто котов — экипаж алахохового корабля. Они посыпались со своих полок, как летающие белки, и принялись в восторге метаться по всему пространству. Только и мелькали растопыренные лапы, хвосты, вытаращенные глаза и раззявленные рты. Все орали, как сумасшедшие.

— Тихо! — проорал Кунжут, на котором от невесомости вся шерсть встала дыбом. — Запуск двигателей!

Кочегары немедленно направились в кормовую часть, открыли корзины и стали доставать из них топливо — огранённые сапфиры почему-то розового цвета. Сапфиры были чудовищно огромны — каратов по пятьдесят. Открыв заслонки, истопники закидали туда топливо и ловко выбили двумя кремнями искру. После чего заслонки плотно прикрыли и стали накачивать воздух.

За массивной деревянной крышкой что-то ухнуло, затрещало и заревело. Корабль дрогнул и начал разворачиваться. Кочегары были просто мастера: они бегали к окошкам, смотрели наружу и по мере необходимости подкидывали топлива в боковые дюзы — так они выравнивали траекторию полёта. Едва ли даже Жюль Верн при всей своей фантазии мог придумать подобный способ межпланетных сообщений. Здесь это было нормально.

Корабль развернулся носом к Джарвусу-2 и начал двигаться. В иллюминаторы были видны прочие корабли эскадры — они постепенно разворачивались носами в одну сторону — в сторону сияющего ослепительным светом второго солнца системы.

Длинные конусы, поблёскивающие иллюминаторами, нацелились на солнце и дружно поплыли диковинной стаей над тёмной стороной планеты. Как ни было это невероятно, сапфировое топливо работало, и все в ракете тут же ощутили слабое действие инерции — они уже не парили меж отсеками, а сидели по местам и во все глаза смотрели на панораму планеты.

В иллюминаторах наблюдалась потрясающая картина: тёмная сторона Скарсиды уходила назад, и стала выступать освещённая половина. Сначала образовался тонкий месяц, играющий разноцветными лучами. Постепенно он начал расширяться, и вот стала выплывать вторая половина Скарсиды — огромное поле сплошного сияния. Казалось, что сапфировая полусфера исторгает не меньше света, чем второе солнце системы.

— Как вы тут? — спросили сзади, и Моррис, обернувшись, увидел, что к ним прибыл старенький архивариус Культяпкин — вместе со своими футляром, пенальчиком и очками. Он притащил свои чертежи и хотел показать гостям, как именно должен, по его расчётам, проходить полёт.