Марина Казанцева - Космический Патруль

— Недаром говорили, что дочь короля Леодегранса прекрасная хозяйка и искусная рукодельница. — похвалил Джиневру король, окидывая критическим взглядом то платье, которое было на ней надето в качестве домашнего, и это были отнюдь не те балахоны, которые ей предлагались в день приезда. — Каково же будет твоё свадебное платье, если это ты считаешь пригодным для работы! Надеюсь, и обо мне ты не забыла, и приготовила за эти дни мне одежду моих цветов? — добавил он, испытующе глядя на свою невесту.

А вот про это она как раз и забыла! Как быть?

Едва сохраняя самообладание, она церемонно склонила голову в поклоне и проговорила:

— Лорд мой король, если желаете, я прямо сейчас прикажу показать вам ваше новое платье.

Джиневра думала, что он откажется под тем предлогом, что устал и должен отдохнуть. Но, король тут же изъявил желание и добавил лишь, что надеется, что его наряд превзойдёт роскошью всех прочих — иначе и нельзя.

Не чуя под собой ног, она бросилась к Бракке.

— Где одежда короля? — спросила она. — Кто-нибудь здесь позаботился привести в порядок его вещи?

Растерянные глаза служанки лучше всех слов объяснили ситуацию: вот короля-то на этом празднике как раз и позабыли! Бегали, начищали котлы, стирали скатерти, мыли полы, скребли столы, а короля забыли!

Она ворошила сундуки, в которых хранилось королевское добро, искала что-нибудь праздничное, чтобы быстренько это почистить и подновить. Но вскоре поняла, что дело это безнадёжное: ей не удастся выдать старые вещи за только что сшитые. И вот в одном из сундуков нашла то, что искала. Наверно, когда-то в этом молодой король Артур шёл под венец с юной невестой. Только был он тогда юношей — гораздо стройнее нынешнего Артура. Хоть король и не зажирел, но раздался в плечах и груди — этот наборный пояс едва ли охватит его талию. И всё же, каковы королевские цвета Пендрагона?

Что-то побудило её подойти к окну, приотворить створку и выглянуть наружу. Над аркой ворот висело широкое полотнище флага — точно такое же висело с наружной стороны. На белом шёлковом полотнище, обшитом кручёной золотой тесьмой, был изображён красный дракон. Да, таковы были изображения на всех флагах Пендрагона!

Королева словно ушла в себя, разглядывая яркое полотнище, и в её представлении возникало видение: каким должен быть свадебный наряд короля, чтобы превзойти великолепием всех рыцарей двора. Она видела тунику золотой парчи, сплошь шитую рельефным золотым же шнуром, а на груди кроваво-красным пионом расцветает дракон из мелких рубинов. Красную шёлковую нижнюю рубаху, окаймлённую золотой тесьмой, и красные сапоги тонко выделанной кожи с нашивками из красной замши и шнура, украшенные узорными пряжками. И пурпурный плащ из бархата, подбитый шёлком и опушённый горностаем — по всей его поверхности вышиты золотые драконы. Это был наряд короля.

Что-то легко всколыхнуло воздух, и, обернувшись, Джиневра увидела на одинокой холостяцкой кровати короля тот самый наряд — точно такой, как она придумала.

— Да, Артур, эта твоя невеста превосходит красотой обеих твоих прежних жён. — сказал тот человек в чёрном, которого привёз с собой король.

Джиневра сразу подметила, что отношение этого старика к её будущему мужу было похоже на отношение старшего, наставника. Но тон, которым это было сказано, содержал в себе едва заметную насмешку. Выцветшие глаза старика смотрели на Джиневру так проницательно, словно владелец их был посвящён в тайну будущей королевы: что никакая она не дочь Леодегранса, а самозванка, обманом проникшая в Камелот и вскружившая голову верховного короля Британии.

Не было сомнений, кто этот старик, стоило ей лишь взглянуть в его лицо. Это был колдун Мерлин, вернее, друид. Вот зачем отбыл на неделю король Артур — чтобы лично доставить ко двору своего самого надёжного советника. Христианнейший король, заручаясь поддержкой официальной церкви, не отказывался и от помощи языческих жрецов.

Это был её враг, который при всяком случае нашёптывал королю дурное про его жену и непрерывно каркал, что она принесёт королевству горе и разорение. С этим противником стоило считаться, поскольку он имел на короля Артура огромное влияние и при том не уставал напоминать, сколь многим обязан сын Пендрагона друидам — ни много, ни мало, троном верховного короля!

Но более всего Джиневра опасалась прибытия своего лже-батюшки: владыки Озёрного края, короля Леодегранса. Однако едва тот приехал, так со слезами радости расцеловал свою лже-дочь, так что Джиневра подумала: а не впрямь ли она ему родная дочь? И, что особенно было удивительно: король Озёрного края в ответ на похвалы Артура подтвердил, что послал все те дары, которые неделей ранее прибыли с конным отрядом. А ей сказал с ласковой улыбкой:

— Да не посрамите вы, младшая моя дочь, достоинств покойной вашей матушки, что скончалась при вашем рождении, отдавая вам все свои силы! Надеюсь, вы поддержите славу нашего рода и принесёте королю лучшие дары, нежели те, что я прислал вам.

И вот настал час торжества, когда наряженный в великолепную одежду король Артур повёл к венцу свою невесту. Невиданное платье кремовых цветов с атласными розовыми вставками, тонкая вуаль, живые розы в головном уборе — такова была прекрасная Джиневра. Красивая пара пошла по красным коврам в городскую церковь, а не в замковую часовню, чтобы все могли полюбоваться на новую королеву Британии и островов. Маленькая калитка, соединяющая замковый двор с городом, была украшена венками из диких роз, а у ворот церкви собралось всё население Камелота.

— Вы не находите, моя принцесса, — шепнул король Артур, церемонно держа за пальцы свою невесту. — что ваш изумрудный браслет не слишком подходящ для вашего наряда?

— Нет, не нахожу. Очень даже подходящ. — ответила тоже шёпотом Джиневра, но настроение всё же было испорчено. Совсем некстати было это замечание касательно наручного коммуникатора, только внешне похожего на изумрудный браслет. Она как-то позабыла про него, настолько он был ей привычен, но вид браслета лишний раз напомнил ей, что однажды раздастся сигнал, и его звук вырвет её из этого волшебного сна. А пока этого не произошло, надо спешить и наслаждаться.

На свадебном пиру только слепой не смотрел завистливым взглядом на супругу короля. Все рыцари спешили произнести заздравные речи, так что прислуга едва успевала наполнять кубки. А когда уже совершенно упились, то, не стесняясь, принялись блевать тут же, за креслами, а утирались вышитыми скатертями. Орали и ругались, спеша перебить друг друга — спорили о своих воинских удачах и победах. Колотили кулаками по столам, местами даже дрались, потом мирились и снова лопали. Жрали они просто безобразно, причём, их жёны нисколько не смущались такими застольными подвигами.