Михаил Харитонов - Между волком и собакой

- Какие всё же садисты эти медикусы... Остальное ты можешь додумать самостоятельно, не ошибёшься. Разумеется, виды физических дефектов мы подбираем, исходя из психотипа и личных склонностей учеников. Например...

- Вика... была бы симпатичная? - перебил его Влад.

- Очень, - вздохнул директор. - Мы уж постарались её изуродовать как только могли. Ну, и отключили генитальную чувствительность. А так она очень красивая. И очень, э-э, секси. Если ещё учесть известную извращённость её психики... Думаю, что к этому возрасту её или зарезали бы, или она сейчас ходила бы, увешанная бриллиантами, как новогодняя ёлка, и доламывала жизнь очередного богатого мужика. В любом случае ничего хорошего. Да ты за неё не беспокойся. Выйдет она отсюда раскрасавицей. С нежной белой кожей и косой до попы. И с так называемой интимной жизнью, - он скорчил гримасу, - у неё будет всё в порядке. Просто это не будет главным её занятием. Надеюсь только, она не увлечётся неофрейдизмом, он сейчас опять в моде. Гуманитарный склад ума, блин. Она тебя, кстати, искать будет, - добавил он.

- Я этого не хочу, - сказал Влад, попутно удивившись тому, что это было правдой. Он действительно больше не хотел этого... всего того, что было связано с Никой, и с этой сладкой болью.

- Вот, кстати, ещё одна паразитная эндорфиновая связь, - менторским тоном сообщил директор, откровенно за Владом наблюдавший. - Ты понимаешь, о чём я?

Владим кивнул. Ему было стыдно.

- К сожалению, наши методы тоже не идеальны. Поэтому мы тебя и убираем отсюда, собственно... Аттестат ты получишь, уж извини, неполный. Всё-таки два года осталось, как-никак. Ну да ничего, перебьёшься. Да, ещё. Вот это от нас подарок.

Он протянул Владу какую-то жёлтую книжечку.

- Билеты в хороший спортзал. Качать мышцы надо правильно. Там наши тренера, они всю специфику знают. И последнее: у тебя на счету есть немного денег. Если жить в Москве, хватит месяца на два скромной жизни. За это время, уж будь любезен, поступи куда-нибудь, где дают приличную стипендию. Сейчас не сезон, конечно, но от нас обычно всех берут. В Университет не рекомендую - там тебе скучно будет, как в детском саду. Ладно, сам разберёшься. Поддерживай связь с ребятами... это я уже говорил. Про неразглашение особенностей нашего обучения ты, наверное, всё понял? И не спрашивай, что с тобой случится, если ты сболтнёшь лишнего. Ты мальчик сознательный, а у нас в стране, слава богу, не демократия какая-нибудь. Хотя где сейчас демократия? Ладно, лежи. Я к тебе ещё зайду. Не прощаюсь, и он вышел, на ходу выпрастывая из кармана курево.

Врач подошёл, вытащил иглу из вены. Владим попытался лечь поудобнее. Кости ног ныли, в паху разливалась тягучая боль, но, в общем, это было сносно. Он попробовал согнуть ногу в колене, и, не рассчитав, сбросил с себя покрывало.

- Лежи, лежи, - врач накрыл его новой простынёй. - Не дёргайся. Ещё успеешь набегаться. Будешь эту свою коляску вспоминать, как рай небесный. Может, тебе поспать? Я снотворного дам.

- Не надо, - подумав, сказал мальчик. - Мне бы что-нибудь почитать.

- Лёжа? Только глаза портить. Впрочем, такой момент... ладно уж. Чего тебе?

- Вы можете со своего компьютера распечатать файл? Мне нужны тезисы Зальца и Селянина в сборнике трудов тринадцатой московской математической конференции по ГМ-анализу.

- Юры Зальца, что-ли? Это который слепой? Мы, кстати, собираемся ему зрения добавить. Ему, понимаешь ли, уже сложно усваивать столько информации пальцами. Гениальный парень, но с ним надо осторожно... Тринадцатая... ге-эм... так и пишется? Сейчас поищу.

Он повернулся к компьютеру и набрал строку поиска.