Олег Авраменко - Королевы не плачут

- Вы несносный, Филипп!

- Вовсе нет, дорогая. Просто я пленен вашими чарами, и это выше моих сил - отпустить вас сейчас.

Пока они вот как пререкались, не трогаясь с места, остальные дамы и господа уже дошли до конца коридора. Оглянувшись, Маргарита окликнула их:

- Кузина, принц! Почему вы отстаете?

- Кузина Бланка устала, - ответил за двоих Филипп. - Она возвращается к себе и попросила меня сопровождать ее. Разумеется, я не могу отказать ей в этой услуге.

В ответ на эту беспардонную ложь Бланка лишь поджала губы и с достоинством промолчала. Она понимала, что любые возражения или опровержения только ухудшат ее положение, и без того довольно щекотливое.

Молодые люди весело рассмеялись, пожелали им обоим доброй ночи и приятных развлечений и пошли своей дорогой. Но прежде чем их голоса утихли за углом, чуткие уши Бланки все же уловили несколько прозрачных намеков и неприличных острот, уточнявших особо пикантные моменты ее предполагаемого времяпрепровождения с Филиппом.

- А вы ничуть не изменились, Филипп, - обиженно сказала она.

- В каком смысле?.. Эй, парень! - поманил он пажа с фонарем, который задержался, чтобы в случае надобности прислужить им. - Посвети-ка нам, будь так любезен.

Паж молча поклонился и прошел вперед. Филипп и Бланка последовали за ним.

- И в каком же отношении я не изменился? - повторил свой вопрос Филипп.

- Да во всех отношениях.

- А в частности?

- А в частности остались таким же настойчивым и бесцеремонным нахалом, каким были всегда.

- Что за слова, Бланка? Вы меня обижаете. Какой же я нахал?

- Как это какой? Самый обыкновенный... Впрочем, нет, необыкновенный. Вы нахал, каких мало.

- Взаимно.

- Что? - не поняла Бланка.

- Взаимно, говорю. Вы тоже не промах.

- Я? Неужели?!

- А разве нет? Когда некая знатная дама говорит "милый" своему любовнику в присутствии дяди своего мужа - как прикажете это называть? Ярчайшим образцом застенчивости, а?

Бланка смущенно опустила глаза и ничего не ответила. Остаток пути они прошли молча. Филипп нежно мял ее руку в своей руке, а она уже не пыталась вырваться. Покои Бланки находились в том же крыле, только в конце коридора, рядом с покоями Маргариты, Елены и Жоанна. У ее двери паж остановился, ожидая дальнейших распоряжений.

- Ступай себе, парень, - сказал ему Филипп. - Ты свободен.

- Э нет, любезный! - сразу всполошилась Бланка. - Постой. Ты должен проводить господина принца, не то он еще заблудится в темноте.

- Это излишне, - возразил Филипп. - Я сам найду дорогу. Ступай, парень.

- Нет, постой!

- Можешь идти, я сказал.

- А я говорю: постой!

Паж не двигался с места и лишь одурело таращился на препиравшихся господ.

- Так мне можно идти или еще подождать? - наконец не выдержал он.

- Ступай, - ответил Филипп, а после очередного "Нет, постой!" Бланки, быстро повернулся к ней: - А как же насчет того, чтобы посидеть вместе, поболтать?

- У меня не то настроение, Филипп.

- Так будет то. Я мигом подниму ваше настроение.

Бланка отрицательно покачала головой.

- Об этом и речи быть не может. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Филипп изобразил на своем лице выражение глубочайшего замешательства.

- Ах да, понимаю, понимаю. И прошу великодушно простить мою оплошность.

Бланка недоуменно взглянула на него.

- О чем вы, Филипп? Я не...

- Ну все, замнем это дело. Я, право, не хотел вас смущать, но как-то само собой получилось. Вот дурак, сразу не догадался...

- Фи...

- Я все понял, Бланка. И еще раз прошу простить меня. Примите во внимание, что сегодня я перебрал. Я спьяну увязался за вами, не сообразив, что вам всего лишь нужно было отлучиться на пару минут. Конечно же, я подожду вас здесь.

Щеки Бланки вспыхнули густым румянцем. Она рывком распахнула дверь и гневно выкрикнула:

- Ну, проходите! И будьте вы прокляты...

С самодовольной ухмылкой Филипп отвесил ей шутливым поклон.

- Только после вас, сударыня.

Они пересекли узкую переднюю и вошли в небольшую уютную комнату, обставленную, как будуар. Несмотря на то, что Бланка провела в своих новых покоях всего лишь одну ночь, они чувствовались обжитыми и уже пахли своей хозяйкой - в воздухе витал тонкий аромат жасмина и еще чего-то, чуточку пряного и невыразимо приятного, чем всегда пахло от Бланки и от всех ее личных вещей. Этот запах всякий раз вызывал у Филиппа сильное возбуждение и повергал его в сладостный трепет.

Дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась и в образовавшуюся щель просунулась голова Коломбы, горничной Бланки. Увидев свою госпожу с мужчиной, она мгновенно исчезла.

Бланка расположилась на диванчике в углу комнаты и жестом указала Филиппу на стоявшее рядом кресло. Филипп машинально сел, не сводя с нее восхищенного взгляда. Он любовался ее изящными, грациозными движениями, живой мимикой ее лица, тем, как она усаживается и сидит, - он любовался ею всей. Бланка была одета в изумительное платье из великолепной золотой парчи, которое удачно подчеркивало ее естественную привлекательность, превращая ее из просто хорошенькой в ослепительную красавицу. Филипп почувствовал, что начинает терять голову.

- Здорово я сыграл на вашей деликатности, не правда ли? - лукаво улыбаясь, скала он. - Между прочим, вы знаете, как называет вас Маргарита? Стыдливой до неприличия, вот как. И она совершенно права. Порой вы со своей неуместной стеснительностью сами ставите себя в неловкое положение. Это ваше уязвимое место, и я буду не я, если не найду здесь какой-нибудь лазейки в вашу спальню. Как раз сейчас я думаю над тем, в чем бы таком УЖАСАЮЩЕ ПОСТЫДНОМ мне вас обвинить, чтобы вы могли опровергнуть мое обвинение только одним способом...

- Прекратите, бесстыжий! - негодующе перебила его Бланка. Немедленно прекратите!

В это самое мгновение в голове у Филиппа что-то щелкнуло - видимо, начало действовать выпитое в брачных покоях вино, - и она закружилась вдвое быстрее. И, естественно, вдвое быстрее он замолотил языком:

- Но почему "прекратите"? Нельзя ли покороче - "прекрати"? Так будет резче, емче, весомее... и гораздо интимнее. Что ты в самом деле - все выкаешь да выкаешь? Ладно еще когда мы на людях, но с глазу на глаз... Черт возьми! Как ни как, ты моя троюродная сестричка. Даже больше, чем троюродная, почти двоюродная - ведь мой дед и твоя бабка были двойняшки. Близнецы к тому же. Ну, доставь мне удовольствие, милочка, называй меня на ты.

Бланка невольно улыбнулась. Эта песенка была ей хорошо знакома. Всякий раз подвыпив, Филипп с настойчивостью, достойной лучшего применения, начинал выяснять у нее, что же мешает им быть на ты.

- Нет, Филипп, - решительно покачала она головой. - Ничего у вас не выйдет.

- Ваше высочество считает меня недостойным? - едко осведомился Филипп. - Ну да, как же! Ведь вы, сударыня, дочь и сестра кастильских королей, а я - всего лишь внук короля Галлии. Мой род, конечно, не столь знатен, как ваш, а мой предок Карл Бастард, как это явствует из его прозвища, был незаконнорожденным... Ха! Черти полосатые! Ведь он и ваш предок! Значит мы оба принадлежим к одному сонмищу ублюдков...