Олег Авраменко - Маргарита Наваррская

"М-да!" - только и подумал он и испытующе посмотрел на юношу.

- Господин де Монтини?

Этьен поднялся из-за стола и поклонился:

- К вашим услугам, монсеньор.

Вопреки этому заверению, в голосе его явственно прозвучал вызов. Бланка с укоризной взглянула на Монтини и сокрушенно покачала головой. Маргарита же иронически усмехнулась.

Филипп отметил все это про себя, высокомерно кивнул Этьену, разрешая ему садиться, и повернулся к Бланке:

- Любезная кузина, я был безмерно огорчен известием о смерти вашего августейшего отца. От меня лично и от всей моей родни приношу вам искренние соболезнования.

Бланка склонила голову, и Филипп невольно залюбовался ею. Она была изумительно хороша в печали, как, собственно, и в любом другом настроении; она была просто восхитительна. Присмотревшись внимательнее, Филипп вдруг обнаружил, что за последние полгода в Бланке произошла какая-то перемена незначительная, казалось бы, перемена, почти неуловимая и скорее внутренняя, чем внешняя, - но это уже была не та Бланка, которую он знавал в Толедо. Поначалу Филипп даже растерялся и озадаченно глядел на нее, хлопая ресницами, пока, наконец, не сообразил: она стала женщиной и она счастлива в замужестве... Но в замужестве ли?

Это подозрение побудило Филиппа снова посмотреть на Монтини, и лишь тогда он обратил внимание, что одет тот если не в пух и прах, то уж наверняка не по своим скромным средствам. Чего только стоили элегантные сапожки из кордовской кожи, нарядный берет с павлиньим пером, манжеты и воротник из тончайших кружев - не говоря уже о великолепном костюме, пошитом из самых лучших (и, естественно, самых дорогих) сортов бархата и шелка и украшенном множеством серебряных позументов.

"Очень интересно! - подумал Филипп. - Или он надул меня насчет долгов, и теперь транжирит мои денежки, или... Черти полосатые! Неужто он окрутил Бланку? Если так, то понятно, почему он так мало писал о ней, негодный мальчишка!.. Впрочем, и я хорош. Нужно было послать двух шпионов - чтобы они следили друг за другом".

- Да, кстати, - отозвалась Маргарита, нарушая молчание, воцарившееся после упоминания о покойном короле Кастилии. - У кузины есть для вас известие.

- Какое?

- Про Альфонсо и Нору, - ответила Бланка. - Мой брат Фернандо... вы знаете, что он уже в Памплоне?

- Знаю.

- Так вот, Фернандо сообщил, что вскоре они будут здесь.

- Они - это Альфонсо и Нора? - уточнил Филипп.

- Да.

- Ага. Значит, кузен Альфонсо, несмотря на послевоенные заботы, все-таки решил лично присутствовать на церемонии передачи невесты.

- Естественно, - вмешалась Маргарита. - Коль скоро принимать невесту будет сам жених...

- Император?! - изумился Филипп. - Он тоже приедет?

- Ну, да. Неделю назад он со свитой высадился в Барселоне, и мы ожидаем его прибытия со дня на день. Кроме того, предстоящие празднества намерены посетить короли Галлии и Арагона, а также наследный принц Франции Филипп де Пуатье с женой, Изабеллой Арагонской, несколько немецких князей...

- Вот как! - Филипп был поражен.

- И это еще не все. Мы ожидаем гостей с востока - русских, литовцев и даже московитов.

Филипп в недоумении покачал головой:

- Ну и ну!

- Вы, вижу, удивлены, - заметила Маргарита. - Почему?

- Как бы вам сказать... - Филипп нахмурил чело, изображая глубокое раздумье. - Сдаюсь, принцесса! При зрелом размышлении должен признать, что помолвка наследницы наваррского престола с могущественным соседом заслуживает особого внимания со стороны прочих государей.

Бланка весело усмехнулась, от души забавляясь замешательством кузины. Молодой человек, стоявший в стороне, но слышавший их разговор, - а это был Рикард Иверо - подошел ближе и остановился возле Монтини.

- С могущественным соседом? - переспросила озадаченная Маргарита. На кого вы намекаете?

- Ни на кого я не намекаю, - ответил Филипп. - Вы меня шокируете, сударыня. Я говорю о вашем нареченном, а вы притворяетесь, будто слыхом про него не слыхивали.

- А разве у меня есть нареченный?

- А разве нет?

- По крайней мере, я такого не знаю.

Филипп вздохнул.

- Вы меня обижаете, принцесса.

- Я вас обижаю?

- Ну, разумеется! А как, по-вашему, должен чувствовать себя человек, чья невеста говорит ему прямо в глаза, что не знает его? Ясное дело, я страшно огорчен.

Маргарита звонко рассмеялась.

- Право, это бесподобно! Кузина рассказывала мне о вашей экстравагантной манере ухаживания, и вот я убедилась, что она ничуть не преувеличивала. Вы впрямь идете напролом, не обращая внимания ни на какие препятствия.

- Неужели? - удивился Филипп. - А мне всегда казалось, что я предельно деликатен и корректен с женщинами. Я с глубочайшим уважением отношусь к Бланке, - он поклонился ей, - и весьма ценю ее мнение. Однако Платон мне друг, но истина дороже, - со всей ответственностью заявляю, что на этот раз она ошибается. - Он снова поклонился Бланке. - Вы уж не обессудьте, кузина.

Бланка отрицательно покачала головой; в ее карих глазах плясали лукавые чертики.

- И вот еще что, сударыня, - продолжал Филипп, обращаясь к Маргарите, - я никак не возьму в толк, по чем вы могли судить о моей манере ухаживания.

- Силы небесные! - воскликнула Маргарита. - Как это по чем?! Что же вы сейчас делаете, как не пытаетесь, с позволения сказать, приударить за мной?

- Приударить? Побойтесь бога, принцесса! У меня и в мыслях этого не было. К вашему сведению, ухаживать вообще не в моих привычках. Обычно я беру то, что мне приглянется, не тратя попусту время на ухаживания. - С этими словами он в упор ПРИГЛЯДЕЛСЯ к Маргарите.

- Однако! - протяжно и с выражением произнесла она. - Каков нахал, а! Такого нахала, как вы, я еще не встречала и вряд ли когда-нибудь встречу.

- Насчет этого будьте спокойны, - заверил ее Филипп. - Как ваш будущий супруг, я беру на себя обязательство отныне и присно ограждать вас от всех сомнительных типов, которые возымеют дерзкое намерение поухаживать за вами.

Рикард сжал кулаки и шагнул вперед.

- Кстати, принц, - сказала Маргарита. - Разрешите представить вам моего кузена, господина виконта Иверо... гм... верного слугу наваррской короны.

Филипп дружелюбно кивнул.

- Очень приятно, виконт. Я имел удовольствие познакомиться в Толедо с вашим отцом и проникся к нему глубочайшим уважением. Надеюсь, мы с вами тоже станем добрыми друзьями.

Если молнии в глазах у Монтини Филипп видел лишь мельком, то пылающий взгляд Рикарда извергал их непрерывно. На Филиппа нахлынула волна жгучей ненависти и безмерного отчаяния.

"Господи помилуй! - ужаснулся он. - Да это же сумасшедший! Сейчас он двинет меня в челюсть..." - И Филипп непроизвольно напрягся, готовый в любое мгновение блокировать возможный удар Рикарда, хотя внешне ничем этого не выдал.