Александр Шаповалов - Переход

— Добро, действуй.

— Толян, Толян, гляди, селяне что-то затевают, — заорал, наблюдающий за площадью Дёмин.

Толян смачно откусил яблоко и подошел к Дёмину.

— Ну что там у тебя? — спросил он.

— Да вон, смотри, с той стороны площади, кажись, конница выстраивается, — удивлено произнес Дёмин.

— Совсем казачуры с ума выжили, против автоматов с шашками, — усмехнулся Толян.

— Да их там сотня будет, — не разделил энтузиазма главаря банды Дёмин, — если разом навалятся, не сдержим.

— Не скули, — рявкнул Толян, — щенков в соседний класс загони. Но сначала позови Дитриха и Глыбу. Эй, Терминатор, — окликнул главарь стоящего у окна крепкого парня, который буквально был увешан оружием, — Ну чё, щас посмотрим каков ты мочилово, и не дай боже, если твой базар насчет крутости полное фуфло.

Терминатор посмотрел на Толяна, и достал из-за спины гранатомет.

— Эй-эй-эй, не спеши, оставь эту игрушку для спецназа, на этих лохов и автомата хватит, — остановил Толян, бандита.

В комнату вошел Дитрих, почти вслед за ним в дверь протиснулся двухметрового роста громила. Шея и щеки последнего были все исцарапаны, но тем не менее, тупая физиономия бандита выглядела довольной.

— Чё звал? — спросил громила, застегивая порванную в нескольких местах рубашку.

— Вы чем там занимались? — прошипел главарь, когда заметил царапины на лице.

— Глыба, малехо с местной развлекся, — равнодушно сказал бандит, которого звали Дитрих.

— Вам было сказано за садом смотреть, а не развлекаться, — вопил Толян, в приступе ярости.

— Я и смотрел, — не обращая на крики главаря, спокойно ответил Дитрих, — А Глыба, сам знаешь, он животное, юбку увидел, его и переклинило.

— С бабой что?

— Шею свернул, — Дитрих сплюнул на пол.

— Ты, что вообще рехнулся, — ударив громилу по лбу, заорал Толян, — да местные с нас теперь шкуру живьем снимут.

— Брось, бугор, ты думаешь за то, что мы их сыкунов под стволами держим, они нам только пальчиком погрозят? — подал голос бандит с кличкой Терминатор.

— Ша, парни, — через мгновение закричал бандит, дежуривший у окна, — селяне атакуют.

С улицы послышалось гиканье и свист вперемешку с конским топотом. На площадь выскочили конники. Их шашки сверкали на солнце, описывая круги. Бандиты бросились к окнам. Выбив стекла, они открыли огонь из автоматов и обрезов. Несколько всадников, вскинув руки, слетели с седел, другие, прикрываясь корпусом лошадей, продолжали нестись вперед. В метрах тридцати до школы пали ещё несколько всадников. Их тела лошади протащили с десяток метров прежде, чем ноги освободились из стремени. Огонь бандитов стал настолько плотный, что атакующие, разделившись на две колоны, повернули и поспешили убраться назад.

— Что, суки, получили, — орал Терминатор, стреляя в след всадникам.

— Заглохни, — остудил жар молодого бандита главарь, стуча по карманам в поисках сигарет. — Патронов и так мало.

— Лихо мы их, да? — бравируя перед другими, выкрикнул молодой бандит. Его кровь играла, ему хотелось ещё кого-нибудь пристрелить.

— Бугор, — подал голос Глыба, — там, это ещё одна бабца есть. Может я, это, её тоже того, а?

— Тебе, что не хватило?

Не-а.

— Вот маньяк, и с кем я только связался, — горестно вздохнул главарь.

— Да пусть потешится напоследок, — ковыряясь в зубах, меланхолично произнес Дитрих, — зачем добру пропадать.

— А, — махнул рукой Толян, — делайте, что хотите. Бабу хоть не убивайте на этот раз.

Довольная морда громилы сразу скисла после последних слов главаря.

— Зачем ей после этого жить? — усмехнулся Дитрих. Он встал с пола, отряхнул брюки:

— Пошли, ненасытный, только я первый. Что-то мне тоже приспичило.

— Смотрите, недолго, — вслед им крикнул Толян, — сейчас селяне очухаются и снова полезут.

— Не боись, мы её возле окна разложим, — послышалось из коридора.

Григорий лежал в пяти метрах от забора школы. Неприятно жгло на содранных коленях и локте. Изображая убитого, казак в полглаза наблюдал за школой и за Василием Кудрявым, который весьма убедительно прикидывался мертвецом. Вновь раздалось гиканье, и на площадь выскочила сотня. На сей раз, они вели себя осторожнее, давая понять противнику, что нанесенный урон для них болезнен. В разбитых окнах школы показались головы бандитов, после чего раздались выстрелы. Наверное, захватчики берегли патроны, так как огонь был не столь интенсивен. Первые выстрелы пропали впустую, и только когда казаки преодолели больше половины площади, бандиты ударили со всех стволов.

Григорий заметил, как через забор с другой стороны школы перескочили быстрые тени и скрылись в кустарнике, росший вдоль заднего забора. Между тем стрельба усиливалась вместе с приближением топота копыт. Случайные пули впивались в землю, подымая фонтанчики пыли, мерзко свистя рядом. Григорий почувствовал, как дрожит земля, спустя мгновение через него перелетела большая тень, затем раздалось ржание, и глухой удар упавшего тела. Лошадь, потеряв всадника, унеслась прочь. Когда пыль осела, он увидел, как в невдалеке лежит Прохор Семеняка. Стрельба стихла. Григорий услышал стон.

— Прохор, — позвал Григорий, — Прохор.

— Ну, чего.

— Ты как? -

— Бок задело, — сквозь зубы ответил Прохор.

Внутри школы раздался выстрел. Казавшиеся мертвыми казаки вскочили и во весь опор бросились к школе. Бандиты, не ожидавшие такого поворота, открыли стрельбу только тогда, когда казаки были у стен школы.

Петр сидел в кустах, рассматривая школу, немного нервничал. Время для атаки неумолимо приближалось.

— Командир, — прошептал подползший Захар Совин, — на втором этаже два окна открыто и одно на первом.

— Добре, хлопцы, делаем так. Ты, Захар, берешь Михалыча, за вами левое окно. Тихон и Шурка — со мной к правому. Захар, — Петр посмотрел на лежащего рядом пластуна, — закинем парней, а сами залезем на первый этаж, — объявил план атаки командир пластунов. — Все готовы?

Казаки кивнули головой. Через минуту началась стрельба, которая должна была отвлечь бандитов от сада. Пластуны короткими перебежками добрались до здания школы.

Петр, оказавшись возле стены, развернулся и прижался спиной к кирпичной стене, сложил в замок руки внизу живота. Тут же из кустов выбежал Тихон, он использовал сложенные руки командира как ступеньку, в несколько мгновений оказался в окне второго этажа. Вслед за ним последовал Шура Кривошеев. Закинув пластунов на второй этаж, Петр прислушался, вокруг было тихо. Выждав несколько секунд, он направился к открытому окну на первом этаже. Проникнув в школу, командир услышал, как снаружи вновь началась стрельба, рванул на себя первую попавшуюся дверь, держа наготове небольшой арбалет. В классе никого не оказалось. Открыв окна, пластун направился в соседний класс. Берясь за ручку двери, Петр почувствовал, как сжалось сердце, все его чувства кричали ему, что за дверью не всё в порядке. Резко рванув дверь, он в кувырке влетел в класс, быстро вскочив на ноги. Чужаков в помещении не оказалось но то, что он увидел, заставило его крепче сжать зубы. Среди разбросанных стульев и столов лежала Анечка Соловьева, учительница начальных классов, его соседка, которую он знал с пеленок и относился к ней как своей дочери. Платье девушки было разорвано на части, а шея неестественно вывернута. Некогда красивое лицо опухло от синяков, а низ живота покрывала корка из засохшей крови.