Алексей Ефимов - На землях рассвета

Вход в штаб или караульное помещение — Найко так и не понял, что это было — никем не охранялся. Сразу от двери они спустились в подвал и, пройдя метров пятьдесят, свернули влево, в очень длинную комнату, почти совсем пустую. Напротив входа в стене были окна с опущенными жалюзи. Справа, в торце, за столом с пультом внутренней связи, сидел молодой, встревоженный на вид майор. Вайми подошел к нему. С минуту они говорили, очень тихо: Найко не смог разобрать ни слова. Ему стало неуютно: воздух здесь был затхлый и холодный, потолки — очень высокие. Под ними тянулись какие-то толстые, темные трубы. Голая, стерильная чистота казалась безжизненной.

— Оно здесь? — вдруг громко спросил Вайми.

— Да, — ответил майор. Он нервничал, все время как-то странно зевая.

— Открывайте. Покажите его.

Майор отошел к пульту и еще минуту с кем-то разговаривал. Потом жалюзи, наконец, поднялись.

За бронестеклом, вставленным в раму из нержавеющей стали, открылась тускло освещенная комната с такими же стальными стенами. В них были врезаны лиловые проекционные матрицы и все ее плоскости окутывало жидкое стекло силовых полей.

Сперва комната показалась Найко пустой, потом с пола пугающе быстро поднялась черная фигура. Он было принял ее за человека в уродливом костюме из резины, но она была обнаженной — мерзкая, словно бы оплавленная тварь с длинными когтями на длинных жилистых лапах. Голова ее представляла собой кошмарное зрелище — сплошь какие-то шишки и тупые шипы. Пасть шла от уха до уха, огромные кривые зубы торчали вверх и вниз, проходя друг через друга, как две гребенки. Под массивными надбровными дугами блестели злобные, ярко-алые глаза.

Так же стремительно тварь бросилась к окну. Все трое невольно отпрянули. Когтистая лапа чиркнула по полю, заставив невесомую броню засиять. Столь же быстро тварь отступила и легла, утратив всякий интерес к происходящему.

— Она неглупа. Это плохо, — сказал Вайми. — Их много?

— К сожалению, — ответил майор. — Это распространяется быстро, как чума.

— Что распространяется? — не выдержал Найко. — Кто это?

— Одержимый, — хмуро ответил Вайми. — Человек, ставший Мроо.

— Но… как?

— Так же, как у вампиров. От одного к другому.

— Но как? Он… кусает?

— Хуже. Достаточно попасть в объятия этой… твари, чтобы любой стал таким же. Но надо, чтобы долго — несколько минут по крайней мере. Чтобы кожа к коже, — Найко начало трясти, но Вайми безжалостно продолжил. — Когда она хоть чуть касается человека, то намертво прилипает к нему. Потом… обволакивает его собой, а потом… Метаморфоза необратима. Единственное, что можно сделать с одержимым — это убить.

— Так убейте! — голос Найко сорвался на крик, как у ребенка.

— Увы, это непросто, — спокойно ответил майор. — Тварь надо разрушить полностью — сжечь или разорвать в клочья. По крайней мере, пулями их не остановить. Их биология — за пределами наших знаний.

— А какие-нибудь вирусы? Газ?

— Никакой реакции.

— Этого стоило ожидать, — ответил Вайми. — Что они едят?

— Собственно, все. Даже кору и траву. Но предпочитают мясо.

— Человеческое? — спросил бледный Найко.

— Нет. Людей они убивают лишь в крайних случаях — если не удается их заразить. К счастью, эти гады не пользуются орудиями — кроме разве что самых простейших — но их число растет в геометрической прогрессии. Один одержимый может заразить за день сотни людей.

— И? — спросил Вайми. — Вы можете взять их распространение под контроль?

— Нет. Сейчас они уже повсюду. Динамика… крайне тревожная. Новосозданный одержимый проходит несколько десятков миль прежде, чем приступает… к делу. У нас не хватает сил контролировать все. Что вы можете нам посоветовать?

Вайми задумался.

— Нужны пули с идемитным сердечником или лучевые пушки.

— И того и другого у нас очень мало, — сказал майор.

— Обмен веществ у Мроо лишь отчасти основан на биохимии — их ткани создают пластическое поле и могут менять свою форму и даже структуру по желанию. Вот поэтому их так трудно убить. Это не вполне… биологическое явление. Единственное уязвимое место, как и у всех существ с ядерным метаболизмом — это радиация. Летальная доза для Мроо во много раз меньше, чем для человека. Боюсь, что единственный способ остановить одержимых — радиоактивное заражение. Массированная ядерная бомбардировка всех занятых ими территорий. Насколько широко все это распространилось?

— У меня нет последних сводок, — ответил майор. Он вовсе не был удивлен предложением Вайми и одно это говорило, что дела плохи.

— У вас нет связи с Генштабом?

— Есть, но вам придется ехать на командный пункт, к генералу Олмейну. Я провожу вас.

— Хорошо.

Жалюзи со скрипом опустились; гуськом они вышли из комнаты и поднялись наверх.

— Гражданским нельзя, — сказал майор, подозрительно глядя на Найко. — Отведите его к беженцам.

Юноша было попробовал возмутиться — но Вайми сделал ему резкий жест, вне всяких сомнений означавший «заткнись и слушай». И Найко подчинился: он как-то вдруг понял, что зависит от Вайми полностью. Охэйо не понравилось бы такое обращение с его другом — но он был далеко…

Беженцы помещались тут же — в нескольких просторных комнатах, где не было даже мебели. Большая их часть сидела прямо на полу, тупо глядя перед собой и Найко счел за благо не подходить к ним, оставшись в коридоре. Он злился на Вайми, хотя и понимал, что это глупо: в конце концов, он сам вызвался ехать сюда. Но лишь сейчас до него дошла цель приглашения: Вайми не хотел, чтобы он оставался с Охэйо один. Юноша менее всего ожидал от него ревности, но она, тем не менее, была. Ему стоило этого ожидать: внимание племянника Императрицы стоило очень дорого — как в переносном, так и в самом прямом смысле — и его обладатели явно не хотели делиться ни с кем. Конечно, Вайми едва ли принадлежал к властолюбцам — таких Охэйо не терпел — но он считал своим долгом защищать принца даже от его собственных желаний. Вся эта возня казалась глупой, но вовсе таковой не была. Даже в лучшие времена игры власть имущих часто кончались смертью, — а во времена вроде этих человек мог исчезнуть, не вызвав сомнений даже у самых подозрительных. В конечном счете, его жизнь зависела от того, насколько честным окажется Вайми — и это было очень неприятно.

Все эти размышления заняли какие-то минуты — «Хиви» даже не успел отъехать. Потом, услышав нарастающий вой, Найко бросился к окну. Там, на юге, вздымались две светлых башни Центра. Уступчато сужавшиеся кверху, увенчанные острыми шпилями, они резко выделялись на фоне темно-синего неба, искристо поблескивая бесчисленными окнами — и к ним неслись два оранжево-белых огненных шара, оставляя бледные, идеально ровные следы. Они, словно мыльный пузырь, проткнули силовое поле — оно вспыхнуло кольцами, ослепительными и разноцветными, — косо, сверху вниз, врезались в башни — в правую на двух третях ее высоты, в левую на трети — и исчезли, оставив лишь горизонтальные фонтаны разлетавшихся, словно брызги, обломков. На какое-то мгновение Найко показалось, что все уже кончилось — но в следующий миг два квадратных восьмидесятиэтажных массива — их ширина была всего раза в два с половиной меньше высоты — превратились в чудовищные, бело-красно-черные облака невероятных взрывов, знаменуя смерть десяти тысяч человек. Прямо в лицо Найко полетела туча пылающих обломков и он отпрянул от окна, тесно прижавшись к простенку. Только это его и спасло — окна разлетелись вдребезги, внутрь ворвалась жаркая, хлещущая, как плетью, туча пыли. Юноша успел зажмуриться, но взрывная волна ударила его по ушам, забила нос, встряхнула все здание, словно пустую коробку — хотя до Центра было добрых полмили.