Джин Лорра - Амбров Кеон

— Тогда ты должна будешь прихватить его с собой в Кеон, — с довольной улыбкой сказал джен.

— Ни я, ни Крег не собираемся в Кеон. Завтра ты отправишься в Карре, и больше я не хочу тебя видеть.

Крег переводил взгляд с Райзы на Серджи и обратно.

— Что на самом деле произошло, сестричка? Ты убила месяц назад, а теперь у тебя нет потребности. Что-то странное между тобой и этим дженом.

Серджи перевел дыхание, словно собираясь заговорить, но промолчал. Потом все же сказал:

— Ты все должна рассказать брату, Райза.

— Позже, — ответила она. — Крег, ты еще растешь. Ложись спать — на этот раз я говорю серьезно!

Она встала, взяла брата за руку и заставила его встать. И неожиданно поняла, что смотрит в его серые глаза снизу вверх. За месяц ее отсутствия он вырос, стал почти таким же высоким, как отец. А что если он станет дженом? Он все, что у нее осталось! Неужели придется потерять и Крега?

Когда Райза на следующее утро вернула Серджи в Карре — и не попросила награды, — у него сразу нашлось столько работы, что ему некогда было думать о девушке — проводнике и джанкте одновременно. Община раскрыла свои ворота перед жертвами урагана.

Карре — старейший район Норлеи. Его каменные здания потерпели лишь поверхностный урон. Ренсаймы — саймы, которые не были проводниками, — за три дня починили крыши и вставили выбитые стекла. Землю быстро очистили от обломков, и все теперь, если не считать большого количества больных и раненых, казалось нормальным.

Серджи, как первый товарищ Кеона, был направлен на работу с Йорном, сектуибом Карре. Часто после восьмичасовой смены с Йорном Серджи продолжал работать с другим проводником, пока не уставал так, что засыпал прямо на работе.

Оставшись после бури бездомными, многие дети ели и пили все, что могли найти, без разбора. А когда заболевали, гордость не удерживала их, как взрослых, вдали от ворот Карре, но проводники часто почти ничего не могли для них сделать. Десятки заболевали холерой — и жители общины страдали вдвойне: от утраты такого количества молодых жизней, и от сознания такого, что обязательно возникнут слухи, будто в общине детей убили.

Но Карре никому не отказывал. Некоторых детей удавалось спасти с помощью лекарств. А взрослых саймов спасали почти всех — кроме тех, у кого пострадали латерали.

Сильный ветер в многолюдном городе превратил оконные панели, кровельную дранку — любые острые предметы — в смертельно опасные орудия. Вытянуть руки, чтобы закрепить веревку, спасти ребенка, заткнуть щель под дверью, куда натекала вода, — все это означало обнажить уязвимые предплечья саймов, — и сотни саймов так были ранены. Некоторые, как Эрланд, умирали быстро. Другие отделывались лишь ушибами и через несколько полных боли дней или недель оправятся.

Но многие были ранены настолько серьезно, что использовали для залечивания хрупких латералей весь селин, затем испытывали потребность — и умирали от истощения, потому что излечение вовремя не происходило и раненые латерали не позволяли извлекать селин.

Иногда Серджи казалось, что это его наказание за то, что не спас Эрланда, — он часами сидел с умирающими саймами, своим полем смягчая их предсмертную агонию. На одном уровне инстинкт, требовавший смягчать боль других, заставлял его быть благодарным за эту работу, но проходили бессонные ночи и дни без ответа на письмо, которое он отправил в Кеон, Райза Тиг тоже не давала о себе знать, и Серджи начинал чувствовать себя попавшим в западню бесконечной смерти.

Со временем все саймы с пострадавшими латералями умерли или выздоровели — все, за одним исключением.

Ее звали Верла, и у нее была такая же история, как у остальных. Она защищала руками восьмилетнего сына и маленькую дочь. И так и не поняла, что ее ранило, повредило обе внутренние латерали.

Правая латераль была повреждена так сильно, что проводники потеряли надежду, однако Верла продолжала жить и вскоре оправилась настолько, что могла спросить о судьбе своих детей.

Дезориентация и излечение на седьмой день пребывания в Карре вызвали у нее потребность. Йорн и Серджи ожидали, что повторится картина смерти всех остальных саймов.

Она никогда раньше не получала передачу от проводника; ее организм протестовал. Серджи видел, как поврежденную латераль, отвратительно пурпурную вместо нормальной розово-серой, охватывают судороги, как она уходит в сумку, не отвечая на обещание жизни, предлагаемое Йорном.

Серджи просунул руки под правую руку Верлы, добавляя соблазн джена к защите Йорна. Когда непокорное щупальце протянулось к нему, Йорн захватил его своим.

Верла закричала от возникшей при контакте боли. У Серджи живот свело от сочувствия, но он взял себя в руки и стал постепенно расслаблять собственную систему, чтобы позволить Йорну контролировать поля.

Самый трудный урок, усвоенный Серджи как товарищем, заключался в том, что нужно полностью отказаться от своей воли и стать на мгновение инструментом в руках проводника, а не другим врачом. Ситуации, требовавшие этого, возникали редко, но всегда оказывались критически важными.

Используя поле Серджи, чтобы смягчать боль Верлы, Йорн завершил контакт, прикоснувшись губами к ее губам. Горячая волна селина, пробежавшая по ее поврежденным нервам, заставила ее дважды обрывать передачу, отшатываясь, прежде чем Йорн сумел удержать ее и передать достаточно жизненной энергии, чтобы она продержалась еще несколько дней — драгоценных дней, дающих ее латерали возможность исцелиться.

Когда Йорн отнял свои губы, лицо его было истощенным, но полным торжества.

— Теперь с тобой будет все в порядке, — сказал он и обвис на руках у Серджи.

Лицо женщины было искажено болью — на мгновение оно стало похоже на лицо джена, убитого из-за селина. На таком лице всегда застывает гримаса агонии из-за страшной боли в сожженной нервной системе.

Но вот женщина расслабилась, организм ее приспособился к новой хлынувшей в него жизни, и она устало улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала Верла. — А мои дети…

Она уснула, не окончив фразы.

Йорн, к которому возвращались силы, улыбнулся Серджи.

— Вот что мы для нее сделали.

— Думаете, я этого не знаю?

Проводник рассмеялся.

— Конечно, знаете.

Однако он тут же посерьезнел.

— Серджи, вы знаете, что я бы не выбрал вас товарищем сегодня на вечер, но Лорина и Квис совершенно истощены. Вы обладаете невероятной силой… но, боюсь, вы не всегда можете отдавать ее мне.

— Это нелегко, — признался Серджи.

— Недд будет гордиться вами. Кстати, это напомнило мне: если хотите уехать завтра, я распоряжусь о сопровождении. Мне жаль, что я не могу выделить для Кеона другого проводника, но…