Олег Хлякин - Девушка с голубыми глазами

Ко мне вернулась способность рассуждать. Я сдернул часы с руки и протянул их моей благодетельнице. В худшем случае она могла воспринять это как подарок, в лучшем - распознать артефакт цивилизации и воспринять меня как цивилизованного человека. Отдав часы, я задрал голову и стал выказывать заинтересованность антенной на крыше. К сожалению, моя фея скрылась в доме с моими часами и не видела моей заинтересованности. Я заглянул в открытую дверь.

Как я уже говорил, мотель был рассчитан на постояльцев моего роста, а не на всякую мелочь.

Первое, что бросилось мне в глаза, были очень низкие кушетки и белые шкафы. Убранство первой комнаты напоминало госпитальную палату, только постельное белье и содержимое шкафчиков валялось на полу. Гориллы порезвились вволю.

Хозяев не было видно, но затем я приметил одного.

Смелый снайпер спрятался в куче белья и аккуратно целил мне в лоб из своего игрушечного пистолетика. Я ретировался. С безотказным орудием калибра два миллиметра шутки плохи.

Во дворе произошли изменения. Зеленые мухи размером с воробья слетались на павших бойцов.

Увеличившись, они не стали менее омерзительными, и я старался держаться подальше от жужжащих тварей. Одна муха жужжала особенно громко.

Жужжание усиливалось и перешло в рев.

Я огляделся и увидел крылатую машину. Она быстро приближалась. Наконец средство передвижения зависло над двором, подняло бурю, сдуло мух и начало садиться. С трудом держась на ногах, я не падал и разглядывал творение рук человеческих. Это был не вертолет, как можно было ожидать, а самолет вертикального взлета и посадки, но тоже пузатый. Самолет выпустил три башмака и сел на них. Заглушил двигатели.

Крылатое создание было белым, с двумя рядами белых зеленых лампочек по бокам, без иллюминаторов. Четыре движка, длина корпуса метров восемь, размах крыльев метров десять.

Распахнулась дверца, и на землю упал трап.

Меня потянули за штанину. Это была моя малышка.

Она сделала жест следовать за ней к агрегату. Я послушно полез по трапу.

В кабине было два кресла-ложемента, один пилот и низкий отсек позади кресел с надувным матрацем на полу и привязными ремнями. Когда я протиснулся в кабину, пилот повернул голову и посмотрел на меня. На мгновение я опешил, потом поискал глазами даму. Дюймовочка уже устроилась на матраце и манила меня рукой. Я сел рядом с ней и тоже стал пришнуровываться. Тем временем поднялся трап, и мышеловка захлопнулась. Я проиграл в уме упущенный шанс.

Наш пилот не был человеком, ни даже волосатой обезьяной. Его лицо было мордой ящерицы. У меня была куча времени, чтобы скатиться по трапу и бежать как можно дальше, глубже и быстрее. И моя дубинушка оставалась внизу, отдыхала у трапа самолета. Я прикинул, справлюсь ли я с ящером голыми руками. Если не считать головы и сутулых плеч, тот выглядел вполне нормальным человеком.

На нем был даже очень неплохой костюмчик в клеточку.

Пока я предавался размышлениям, измышлением и маниловщине, самолет стартовал - и нападать на рулевого стало опасным с точки зрения безопасности полета. Было решено подождать.

Летчик не предложил мне место рядом с собой, и я ничего не могу сказать о рельефе местности, над которой мы пролетали. Летели мы довольно долго.

На посадку, в отличие от взлета, наш "Буран"

пошел как обычный самолет. Он остановился, открыл дверцу и выплюнул трап. Пилот развернулся вместе с креслом и поглядел на меня желтым оком. Его правая длань возлежала на кобуре. Пока мы созерцали друг друга, Дюймовочка скрылась в дверном окоеме. Я покосился на табельное оружие шофера и последовал за малышкой по трапу вниз.

Внизу меня поджидала парочка гопников с крокодильими мордами. Не доходя до них, я огляделся. Здесь было прохладно. Дул ветер, накрапывал мелкий дождь. Вокруг было ровное поле.

ВПП по цвету не отличалось от обычной почвы, и трудно было сказать, как далеко и широко оно тянулось. Вдали сквозь туманную дымку виднелись заснеженные шапки гор.

Я недолго любовался пейзажем. Крокодилам надоело меня ждать, они шустро выкрутили мне руки и поволокли в подземный бункер. Пока меня тащили по этажам и коридорам местного подземелья, я успел согреться и приободриться. Впереди меня пилот нес на руках мою Дюймовочку, и я искренне надеялся на доброту и заступничество ее женского сердца.

Меня внесли на аудиенцию к местному воеводе, или Боссу, а может, начальнику бомбоубежища. Я не знал его титула. Без удовольствия я также констатировал, что это тоже был ящер.

Собеседование проходило в местной лаборатории.

Повсюду громоздились банки-склянки-пробирки-микроскопы, реторты и прочая стеклотара. Мои телохранители отпустили меня, и я смог размять затекшие и вывихнутые из пазов конечности.

Кроме охранников, в комнате присутствовало с полдюжины ящеров в интеллигентных синих халатах.

В первый момент у меня было ощущение, что это переодетые люди, но оно быстро исчезло. Для местного венца творенья были характерны очень узкие тонкие кисти с пальцами-спичками, широко расставленные глаза, кривоватые нижние конечности, штаны с лампасами и роговые жевательные пластинки во рту вместо зубов. Это были собратья по разуму, но не по крови. Желтые глаза начальника остановились на мне, потом потеряли интерес, и Змий просвистел фразу. Вперед вышла моя гномочка и заговорила со Змием на человечьем языке. Правда, я не понял ни слова.

Ящур понимал и даже отвечал свистом. Эта парочка умудрялась понимать. Друг друга. Я смотрел на них и вспоминал рекламу курсов английского языка.

"Приди ко мне, о ангел мой, и ты заговоришь по-английски... ваши зубы станут мягкими и шелковистыми."

Пигалица продемонстрировала мои часы желтоглазому чудищу, прошла к стеллажам с аппаратурой и протянула мой подарок ящеру-лаборанту. Вскоре изображение моих часов крупным планом и с мелкими искажениями появилось в телевизоре с плоским, очень плоским экраном.

Все присутствующие могли созерцать, как чьи-то чешуйчатые руки начали колупать заднюю крышку часов.

Ломать и разбирать предметы, кузнечиков, например, чтобы посмотреть, что там внутри, чисто детская привычка. Как говорится, наука есть удовлетворение собственного любопытства за государственный счет. Поскольку я давно выбыл из ползункового возраста, а в аспирантуру еще не поступил, то действо на экране меня не интересовало. Я нашел более интересные вещи блокнот и ручку. И я овладел орудиями Умственного Труда.

Увы, мое счастье длилось недолго. Я забыл о моих неусыпных стражах. Один аллигатор повис у меня на плече, а второй крокодил (или кайман?) стал выдирать из моих цепких рук (что упало, то пропало) письменные принадлежности. Они вернули на место блокнот и ручку, но с моими громкими протестами. Все присутствующие обернулись на мои вопли. Крокодилы доложили о моих преступлениях.