Михаил Белозеров - Украиский гамбит. Война 2015

Их передавали по цепочки окопов 'гражданской самообороны'. Костя страшно удивился. Оказывается, за неделю боев город покрылся окопами и в них сидели вполне серьезные люди с самым разнокалиберным оружием. Откуда они все взялись, думал он с удивлением, ведь когда бомбили город, казалось, что он вымер. А теперь набежало. Его так и подмывало взять пару репортажей, чтобы удовлетворить собственное любопытство, но надо было ехать и искать эти чертовы снаряды. Не успел он об этом подумать, как со стороны перекрестка бахнул танк Шмалько, а потом раздались пулеметные и автоматные очереди. Видать дело было дрянь, раз Шмалько стал тратить НЗ. Впрочем, они уже были на месте и обнаружили, что перед школьным гаражом ходит боец с автоматом. Он тут же взял его наизготовку.

— Мы за машиной! — крикнул Сашка Тулупов, на всякий случай показывая редакционное удостоверение.

— Отойди на всякий подальше в сторону, — попросил Костя, — а то у тебя вид слишком.

— Какой? — спросил Игорь.

— Грозный, что ли? — пояснил Костя и переключился на часового, который не подпускал их к гаражу.

— Машина конфискована, — заявил он. — Бляха муха!

— Это наша машина. Московского телевидения.

— Правда, что ли? — спросил боец, не опуская однако автомата, и его ствол со срезом смотрел прямо в живот Сане.

— Ну конечно, — сказал Костя, — стали бы мы чужие машины воровать.

— Все равно не положено. Машина конфискована.

— Слышь, ты, хренов охранник, ноги повыдергиваю! — вдруг завелся Игорь Божко. — Государевы люди пришли за своей машиной, а ты?!

— Стойте, где стоите! — боец клацнул затворов. — Бляха муха!

— Стоим, стоим, — поднял руки Костя. — Игорь, отойди на десять шагов и посчитай до десяти. — Потом обернулся к часовому: — Позвони своему командиру.

— Не положено!

— Ну позвони, тебе говорят! Чего ты дуру валяешь?! — крикнул Игорь, расправляя свою широкую грудь, на которой, как цепи, звякнули пулеметные ленты.

— Еще чего! Буду я звонить для каждого, бляха муха.

— Что здесь за шум?

Костя оглянулся из-за магазина 'Тысяча мелочей' появился грузный майор из 'гражданской самообороны' с голубой повязкой на рукаве. Форма на нем была какая-то странная — с одной стороны непривычная, а с другой до боли знакома. Так это форма еще советской армии! — сообразил Костя.

— Есеня, убери оружие! Кто вы такие?

— Журналисты из Москвы, — показал Костя редакционное удостоверение. — Прятали от бомбежки здесь нашу машину. Сейчас едем делать репортаж.

— А… москвичи, — удовлетворенно протянул майор. — Это хорошо. А то мы уже думали, что машина бесхозная. Что там слышно? Когда наши-то придут?

Костя вдруг покраснел. Где бы он ни представлялся, ему задавали один и тот же вопрос о наших. Что он мог ответь? Что сам не в курсе? Как-то несолидно. Ну а с другой стороны врать было бессмысленно, потому что они сами ничего не знали.

— Понятно… — посмотрев на него, печально вздохнул майор несуществующей армии. — Значит, будем упираться. Хорошо хоть прикрыли с воздуха. А то, думали, конец. А откуда идете-то?

— Да на перекрестке неделю сидели, — в тон ему ответил Костя.

— У Саши Маркова?

— Да, у Александра Илларионовича.

— Ну так надо зайти к нему в гости, — обрадованно развел руки майор, словно кого-то заранее обнимал. — Ладно, я вижу, что вы спешите. В другой бы раз обязательно рассказал бы вам много всяких историй. Вчера, например, на том терриконе, — он показал себе куда-то за спину, — поймали натовского снайпера, радиста и автоматчика.

— Что они рассказали? — с интересом спросил Костя.

— Ничего. Не успели. Их даже не довели до меня. Мы так и не поняли, кто они такие. Народ обозлен. Судя по мордам — европейцы. Документов нет.

— Неужели пиндосы?

— А черт его разберет. Здесь теперь, как в ковчеге, каждой швали по паре. Сняли с радиста бронежилет, а он возьми и взорвись. Одного нашего бойца покалечило.

— Ну да, — вспомнил Костя свою эпопею, — в Грузии то же самое, в бронежилетах — система 'свой-чужой'. Как она работает, никто не знает. Американская штучка.

— Вот я о том же, — вздохнул майор. — Есеня, мать твою… да опусти ты автомат! — крикнул он. — Уходим! Здесь больше нечего охранять.

— Есть… — разочарованно ответил Есеня, — бляха муха…

Напоследок он покосился на Игоря Божко. Но у него не было никаких шансов. Один раз Костя видел, как Игорь справился со здоровенным мужиком, который, получив оружие в руки, возомнил себя богом. Так вот, Игорь отобрал у него автомат и избил до такого состояния, что мужик начал просить прощения. После этого Игоря очень и очень зауважали, а некоторые стали побаиваться.

— Занятный майор, — сказал Сашка Тулупов, когда они выехали на Университетскую. — Надо будет к нему заехать.

— Да, — согласился Костя. — Только бензин почти весь слил.

Сашка держал свой АК-74М между колен стволом вверх и, вообще, похоже, не имел понятия, как с ним обращаться. Он всего-то работал в редакции полгода, и когда Костя принимал его в штат, то, конечно, не знал, что через полгода они вдвоем окажутся в самой горячей точке СНГ.

— У тебя оружие на предохранителе?

— Ну?…

— Я говорю, поставь на предохранитель. Да не целься в меня. Вот… блин!.. Поставил?

— Поставил.

— Хорошо хоть аппаратуру не украли, — подал голос Игорь, который, задрав ноги в офицерских хромовых сапогах, устроился на заднем сидении между тарелкой, треногой и ящиком с оборудованием. Он весело крутил головой в предвкушении развлечений. — Я эту встречу еще месяц назад предвидел.

— С кем?! — удивился Костя, который уже и забыл о часовом.

— Ну, с этим… Есеней. Я знал, что он машину отдаст.

— Дался он тебе, — примирительно сказал Сашка.

— А вот и дался! — упорствовал Игорь. — А вот и дался! Я, может, всю жизнь борюсь против таких олухов.

— Так что же ты тогда выделывался? — спросил Костя, внимательно следя за дорогой и объезжая две воронки напротив школы, — ему хотелось подсказать очевидные вещи, которые для Божко, видать, были совсем неочевидными.

— Иначе бы не отдал! — хвастливо сказал Игорь.

Костя понял, что разговаривать бесполезно, а Сашка только расхохотался. Весело ему было смеяться над чужой бедой.

Божко чувствовал себя на этой войне, как муха на варенье, — обжирайся не хочу. Он знал, когда надо было бежать, а когда падать, когда надо смеяться, а когда плакать. Единственно, с чем он не мог справиться — это с алкоголем. Алкоголь делал из него зверя, поэтому с Игорем старались не пить. Пил он только с теми, кто не знал его особенностей. И пили только один раз, больше никто искушать судьбу, ну кроме Кости, конечно, не решался. На Костю он почему-то реагировал дружелюбно. Ох, и песни они пели, но тихонько в самых глубоких подвалах.