Джеймс Хоган - Кодекс жизнетворца

И особенно интересовало людей, собравшихся в каюте, почему кто-то очень хотел, чтобы в экспедиции оказался Замбендорф?

10

В самом сердце командного модуля "Ориона", над главным контрольным щитом, нервным центром корабля, Дон Коннел, репортер из команды Джисиэн, сопровождающей экспедицию, видел на экране монитора картинку, которую снимала камера 1 и которую в живом эфире передавали на Землю. Камера медленно поворачивалась, показывая многочисленных членов экипажа, экраны компьютеров, на которых появлялись все новые данные об изменениях в состоянии корабля, потом остановилась на изображении Земли на главном экране. Коннел кивнул режиссеру, сообщая о своей готовности; режиссер стоял у возвышения, с которого генерал Ванц и три старших офицера руководили последними этапами отсчета. Коннел повернулся к камере 2. На ней загорелся огонек, сообщая, что он в эфире.

- Вы только что видели Землю, какой видим ее мы, с "Ориона", с высоты в десять тысяч миль, именно в данный момент, - начал он. - Знаете, это действительно проблема - найти подходящие слова, чтобы вы, друзья, почувствовали то же, что я в этот момент. Лично все еще приходится убеждать себя, что это изображение реально. Я смотрю не на какой-то объект, удаленный от меня на тысячи миль и переданный через космическое пространство, не запись, не фильм. Если бы стены и сооружения вокруг меня были бы стеклянными и я мог бы видеть сквозь них, я собственными глазами увидел бы то, что у нас сейчас на экране. Знаете, неожиданно это стены кажутся мне такими хрупкими, а "Орион" - таким крошечным по сравнению со всем остальным. Это пространство вполне способно проглотить Землю. Ну, приходится верить, что инженеры САКО и все остальные, кто соорудил этот корабль, так хороши, как нас уверяют.

Со своего места сразу под возвышением Ванца инженер привлек внимание Коннела и поднял пять пальцев одной руки и один - другой. Он тем самым показал, что отсчет вступает в последний этап - шестьдесят секунд. Лицо Коннела стало серьезным, он придал голосу напряженное звучание.

- Начался отсчет последней минуты. В хвосте корабля генераторы поля, о которых нам рассказал капитан Мэтьюс, включены и огромные ускорители готовы заработать. Последние мгновение перед началом исторического путешествия "Ориона" на Марс. - Коннел подождал, пока огонек не переместится на камеру 1, потом сел, чтобы наблюдать за происходящим.

- Главная последовательность задействована. Вспомогательная последовательность задействована, - доложил главный инженер рядом с Ванцем. - Проверочный пункт ноль минус два, функции положительные. наземный контроль - подтверждение.

- Как тихоокеанский контроль? - спросил Ванц.

- Наземный контроль дает подтверждение, - ответил другой голос. Тихоокеанский контроль - подтверждение.

- Двухсекундный след в выхлопном отверстии, - еще чей-то голос.

- Главное поле: шесть, восемь, готовность зеленая; семь семь зеленая, девять пять - синхронизация.

- Выравнивание в норме.

- Фокусировка поля в норме.

- Двигатели готовы. Десять-десять, все в порядке.

- Контрольный пункт - ноль минус один.

Наступила тишина. Генерал Ванц бросил последний взгляд на информационный дисплей перед собой. Он кивнул и сказал в микрофон:

- Начало фазы один.

- Фаза один главной последовательности приведена в действие. Ноль ноль плюс семь точка три секунды.

Коннел почувствовал, как сидение под ним мягко качнулось. "Орион" вышел из состояния свободного падения. Путешествие, которое превратит шар на экране в точку и заменит его другим шаром, началось. По жестам и улыбкам инженеров видно, что все как будто идет хорошо. Коннел откинулся в кресле и прикончил свой кофе, а камера в это время снова показала Землю, потом контрольный экран, а также кадры, сделанные со служебных кораблей с расстояния в десять миль. Коннел сверился со временем и пришел к выводу, что пора ослабить напряжение, сменить тему и настроение. Он встал и прошел в сторону, где в ожидании с помощником режиссера разговаривал Замбендорф. С ним был доктор Перейра, которого в глубине души Коннел считал свихнувшимся, а также такая же свихнувшаяся матрона средних лет, ведавшая в группе Замбендорфа делами прессы. Именно она заставила Германа Торинга отвести Замбендорфу ценное время передачи, которую будет смотреть весь мир. Прямо перед ними группа техников устанавливала камеру 2.

- Готово? - спросил Коннел, присоединяясь к ним. - Сейчас пойдет реклама. А сразу вслед за ней мы.

- Отлично, - сказал Замбендорф.

Коннел указал на листок бумаги в руке Замбендорфа.

- Подходят ли эти вопросы? Или вы хотите, чтобы я кое-что опустил?

- Нет, все в порядке. Я мог бы сберечь ваше время, заранее предсказав их. - Коннел не был уверен, шутка это или нет. Он вообще скептически относился к паранормальным способностям, хотя ему часто приходилось спорить об этом с друзьями. Он улыбнулся, скорчил гримасу и предоставил Замбендорфу размышлять над значением своего ответа. - Вы не убеждены? спросил удивленно Замбендорф, пристально глядя на него.

Коннел легкомысленно пожал плечами.

- Ну... Я никак не могу забыть, что "Орионом" движет атомная энергия, а не паранормальные силы. По-моему, это о чем-то говорит.

- Верно, - согласился Замбендорф. - А первые океанские корабли двигал ветер.

- Двадцать секунд, - предупредил техник. Остальные отошли, а Коннел и Замбендорф заняли места; на камере вспыхнул огонек, они в эфире.

- Снова с вами Дон Коннел, на этот раз на пути на Марс. Ну, еще до этой суматохи со стартом мы разговаривали с генералом Ванцем и несколькими его офицерами, а также с некоторыми учеными. А теперь я приветствую еще одного участника экспедиции, который стоит рядом со мной. Здравствуйте, Карл Замбендорф!

- Здравствуйте, Дон.

- Карл, мне кажется, у вас такое испытание тоже первое в жизни. Я прав?

- Ну, для моего материального тела... да.

- Как полагают, вы умеете делать сверхъестественно точные предсказания будущего. Так как насчет Марса? Хотите ли сейчас сказать что-нибудь об экспедиции, о том, что случится с нами на Красной планете, об ожидающих нас сюрпризах?

- На Марсе?

Коннел удивился.

- Ну... да, конечно. Хотите что-нибудь предсказать о нашем прибытии туда?

- Мммм... Если не возражаете, Дон, я бы предпочел не отвечать на этот вопрос по причинам, которые вскоре станут совершенно ясны.

- Эй, звучит достаточно зловеще. Что вы пытаетесь сказать, Карл?

- О, ничего тревожного. Давайте скажем, что я опасаюсь быть обвиненным властями в разглашении государственной тайны. Как я сказал, причина вскоре станет ясна. А причин для тревоги нет. Для осторожности может быть, но не для тревоги.

- Хотел бы я знать, что это значит. Ну, наверно, придется просто подождать и посмотреть. Надеюсь, наши зрители запомнили это. Карл, я хотел вас спросить также о всех этих ученых и специалистах на борту корабля. Они вас беспокоят?