Джеймс Хоган - Кодекс жизнетворца

Впервые на собственном опыте он понял, что такое бессмысленность, которую можно выработать в тех, кто привык верить без сомнений, без вопросов, принимать без понимания и ненавидеть по приказу. Он вспомнил те немногие случаи, когда наблюдал спокойное, полное достоинства поведение жителей Менассима, и в тот момент он понял, что терпимость и мудрость королевства Клейпурра - это результат философии, которую отстаивал Тирг, в то время как бессмысленность и жестокость Кроаксии - порождение того, что он сам так недавно помогал распространять. Поистине прозрение наступило слишком поздно, печально подумал он.

Городские здания остались позади, и теперь он увидел перед собой Утес Правосудия, над холмом зрителей, черный и угрожающий на фоне мрачных серых гор и неспокойных грозовых туч наверху. Угрюмая процессия двигалась по дороге вокруг холма, все террасы на холме были заполнены, многие зрители стояли под открытым небом вверху. На каменной платформе у основания утеса огромная цистерна с кислотой испускала белый ядовитый пар; кислота бурлила и клокотала в предвкушении. Грурк неожиданно задрожал. Он посмотрел вверх и увидел алые одеяние старших жрецов, неподвижную линию солдат дворцовой стражи, а перед всеми, во всем черном и в капюшоне, - палача, стоявшего со сложенными на груди руками и спокойно смотревшего на приближающуюся процессию.

Присутствовали и король, и верховный жрец со своими свитами, они сидели под навесом на помосте у основания амфитеатра. Грурк и сопровождавшие его спустились с повозки и стояли в ожидании, пока представитель государства и представитель церкви зачитывали свои обвинения. Грурк был слишком ошеломлен этой сценой и настроением толпы, чтобы слышать их слова. Неужели он поднял такой переполох, что две самых значительных фигуры государства оказались лично заинтересованными в происходящем? Очевидно, да, но Грурк никак не мог понять почему. Он вообще не способен был думать. Все распалось и превратилось в мешанину несвязанных картин и звуков, цветов и шумов, слов и лиц. Какой смысл пытаться что-то понять сейчас? Какая от этого разница? Еще несколько минут, и для него ничего уже не будет иметь значения. Он подумал о своем брате, вспомнил родителей, попытался прочесть молитву Жизнетворцу. И тут же понял, что группа снова пришла в движение, и его ведут к лестнице на площадку высоко вверху. Он слышал, как сильнее зашумела толпа, возбуждение ее возрастало.

Со своего места Эскендером внимательно наблюдал за Френнелечем.

- Действительно, если этот Просветитель - орудие верховного жреца в его заговоре с чужаками, чтобы не дать мне усилиться, Френнелеч проявляет поразительную выдержку при такой потере, - прошептал он Морморелю. - Я склонен думать, что источник всех наших неприятностей, как мы и подозревали, сам Клейпурр.

- Я тоже, - ответил Морморель. - И теперь Клейпурр узнает, какая судьба ждет тех, кто сговаривается с преступниками-чужаками.

- Лумианский король решил продемонстрировать, что глупо противиться ему, - сказал Эскендером. - Прекрасный урок, и его получит не только Клейпурр. Рассказ о нем далеко уйдет за границы Картогии.

- Мы постараемся распространить эту новость как можно шире, - заверил его Морморель. - Все народы узнают, что сами боги заключили с тобой союз.

Вселенная Грурка сузилась до окованных серебром каблуков стражников, поднимавшихся по ступеням перед ним, и непрерывно певших жрецов рядом. Он утратил всякое представление, о том, насколько они поднялись и сколько еще остается. И не осмеливался оглядываться. Бесконечные ступени; бесконечные ступени; бесконечные ступени...

- Мне кажется странным отношение короля к Просветителю, если он действительно собирался заменить им тебя, - прошептал Джаскиллион на ухо Френнелечу. - Должен признать, что, услышав о его торопливом возвращении из Горнода, подумал, что он попытается спасти своего протеже.

- Протеже, который утратил всякую полезность, - ответил Френнелеч. Какой способ может лучше скрыть все следы участия Эскендерома в заговоре, окончившемся неудачно, устранить всякую опасность разоблачения в будущем? Уверенность, которая написана на лице короля, не так уж глубока. Ведь чужаки направили свое волшебство против плана Эскендерома, а не нашего. Если эти чужаки действительно бог, о котором говорит Писание, я считаю, мы можем быть уверены, что Он с нами.

Грурк и его эскорт достигли выступа. В тыльной его части стоял ряд трубачей. При виде процессии они протрубили, и все застыли. Молча ждали, пока вверху произносились неслышные речи - Грурк был уверен, что это делается сознательно, чтобы продлить пытку осужденного. Стало еще тише, и палач медленно подошел к краю выступающей платформы, заостряющейся к концу, держа в руках макет робосущества в полный рост. По обычаю полагалось вначале сбросить куклу, чтобы испытать качество кислоты; к тому же это увеличивало ужас жертвы и усиливало возбуждение толпы. На холме напротив все застыли. Очень медленно палач подтолкнул куклу к краю платформы, подержал несколько секунд и позволил ей упасть. Послышался громовой рев зрителей, он длился очень долго. Со своего места Грурк не мог видеть, что происходит. Но ему и не нужно было: он видел раньше казни. После куклы к краю выступа подводили жертвенных животных и тоже одно за другим сбрасывали с платформы. И с каждым разом толпа все больше возбуждалась.

И вот сброшено последнее животное. Грурк в ужасе смотрел на платформу, он почувствовал, что цепенеет. Жрецы выстроились сплошной стеной за ним, а за ними начал продвигаться вперед ряд стражников. Палач сошел с платформы и достал свое длинное копье из стойки рядом с жертвенным огнем. Линия жрецов образовала полукруг и начала подталкивать Грурка к краю платформы. И вот он стоит на крошечном ледяном островке, который, казалось, плывет высоко в воздухе, пустота зияет впереди и с двух сторон. Чувства Грурка смешивались. Он инстинктивно отшатнулся от края и почувствовал, как что-то острое уперлось ему в спину. Он в отчаянии оглянулся. Палач держал наперевес копье, а за ним жрецы с каменными лицами сомкнулись от края до края платформы. Пути назад не было.

Получив новый укол в спину, Грурк сделал шаг вперед и впервые взглянул вниз с крутого утеса. Далеко внизу кипела и дымилась цистерна с кислотой, там еще дергались в агонии остатки животных. Грурк покачал головой. Это бессмысленно. Никакой цели он не достигнет. Нет разума, нет причины. Он внутренне взмолился: "Если мне предстоит умереть, пусть смерть моя не будет бессмысленной".

- Нет! - закричал он. - Это не воля Жизнетворца! Это варварство! Это...

- Знайте все, что так погибнут все еретики и святотатцы! - закричал палач и ударил копьем. Местность вокруг наклонилась, это Грурк опрокинулся в пустоту. В небе вспыхнул яркий фиолетовый свет, но Грурк его не видел. Он услышал гул голосов. Понимал, что и сам кричит, но своего крика не слышал. Земля и небо завертелись.