Джеймс Хоган - Сибирский эндшпиль

- Другими словами, это кредитная система для подкупа охраны.

- Точно.

- И сколько это стоит?

- Недешево, должен признать. Но мы ведь и не говорим о самом надежном в мире вложении денег.

- А если он влипнет?

- В каждом деле есть неоплаченные долги. Цена высока и потому, что потери приходится как-то возмещать.

- А если кто-нибудь забудет расплатиться, когда выйдет?

- Я бы очень советовал помнить об этом.

Мак-Кейн замолчал. Они дошли до барьера из проволоки в пяти футах от стены и направились обратно. С возможностью подкупить охрану, офицеров и, может быть, даже кого-то из старшего начальства такая организация могла бы подточить всю систему. Тот факт, что она просочилась даже в Замок, говорил о том, что кто-то наверху решил, что она лучше послужит его интересам, если ей не мешать. Если это творилось и на Земле, то вся советско-потемкинская деревня была на грани развала.

Он сунул руки в карманы, обдумывая ситуацию, в которую он мог попасть. Если офицер ничего не узнает, то Мак-Кейн потеряет в лучшем случае немного денег из игры "Монополия", а Кооператив забудет и думать о повторении сделки. Если он получит то, что искал, а рубли не появятся в банке в Москве - это проблема этого офицера, а не Мак-Кейна. Каково участие в этом Скэнлона, удивился он. Ирландец не скрывал того, что сотрудничал с террористическими группировками, и Мак-Кейн уже поместил его в категорию людей, способных, несмотря на внешнее дружелюбие и рассчитанную болтливость, в случае необходимости действовать безжалостно: убийца. А вовсе не тот, кто делает приятное людям просто так.

Они вернулись к поющей группе и там остановились.

- А что ты с этого имеешь? - поинтересовался Мак-Кейн. Ты в доле или как?

Скэнлон пожал плечами, бесстрастно глядя вперед.

- Человек должен зарабатывать на жизнь. - Тон был уступчивым.

Мак-Кейн глубоко вздохнул.

- Ладно, считай, что я в деле. Где мне расписаться?

- Не волнуйся. Скоро услышишь.

14

На следующее утро четыре азиата из Сибири, живших в центральной части камеры, забастовали. Они принадлежали к разным национальностям и сектам, но у них был общий религиозный запрет, свиньи. Они забастовали, когда их назначили чистить свинарник в одном из агросекторов. В этот день была очередь Мак-Кейна убирать в камере, со Скэнлоном в мастерской работал кто-то другой.

Тряпки и порошок хранились в умывальной комнате в конце камеры, но порошок кончался. Мак-Кейн переписал, что ему нужно, и, взяв картонную коробку, отправился на склад. Когда он вышел из умывальной в камеру, азиаты все еще сидели на своих койках, а в центре комнаты стоял увещевающий Лученко:

- Давайте обсудим это спокойно. Будьте честны со мной и я буду честен с вами...

Его слова адресовались к высокому узбеку со светлой кожей, Ирзану, который, похоже, был зачинщиком. Майскевик, как всегда, стоял на несколько шагов сзади, руки сложены на груди, хмурый и молчаливый.

Новость о забастовке быстро распространилась, и когда Мак-Кейн вышел на площадку блока, он увидел столпившихся заключенных из В-3 и других камер, молчаливо демонстрирующих свою солидарность с азиатами. Рядом стоял офицер с несколькими охранниками и уговаривал их разойтись и не мешать. Мак-Кейн вышел из блока и направился по улице Горького к складу, находящемуся в центре.

- Уже устроились? - окликнули его сзади. Мак-Кейн обернулся и увидел, что следом идет Питер Сэрджент, англичанин из В-12, камеры на втором уровне. Ему было уже под сорок, светлые волосы и мальчишеское выражение лица, которое он пытался замаскировать неровными усами. Питер показался Мак-Кейну дружелюбным и жизнерадостным, напоминая некоторых англичан, с которыми ему пришлось работать в Европе.

Мак-Кейн подождал Сэрджента и они пошли дальше уже вместе.

- Да, я уже привык. Даже к этим жутким азиатским играм. Почему никто не научит их играть в пристойную игру, футбол, например.

- Вы имеете в виду футбол?

- Ну, наш футбол, американский... Национальная Футбольная Лига, Супер-Боул.

- Ах, это! - Сэрджент фыркнул. - Я не понимаю, почему вы вообще называете это футболом.

- То есть?

- Начать с того, что это не шар (Football - Foot означает "нога", а Ball - "шар", "мяч" - прим. перев.), правда? Если быть до конца логичным, это сфероид около фута длиной. И при чем тут ноги, если большую часть игры эту штуку перебрасывают руками?

- Скажите, откуда вы?

- Челтэнхэм, с запада. Бывали там?

- Там - нет. Я был в Англии только пару раз. Мне нравятся ваши города, там все еще можно ходить по улицам пешком. Не то, что у нас города превратились в аэропорты.

- Ходить необходимо. Другого пути передвижения нет.

В этот момент они услышали марширующих в ногу охранников, звук стал громче и через секунду взвод, возглавляемый капитаном, вышел из-за угла и прошел мимо них к блоку В. Мак-Кейн проводил их сердитым взглядом.

- Что-то происходит. - заметил Сэрджент. Очевидно, новости о последних событиях в блоке еще не дошли до него. Мак-Кейн коротко рассказал ему, в чем дело, затем оставил его на перекрестке и свернул в коридор, ведущий вглубь Центра.

Он прошел мимо нескольких мастерских, прачечной, и свернул на склад, где протянул коробку кладовщице вместе со списком необходимого. Кроме кладовщицы, там было еще две женщины. Мак-Кейн чувствовал, что они разглядывают его. Подумав, он повернулся и поздоровался с ними коротким кивком головы.

- Привет.

Та, что повыше, с черными, туго стянутыми волосами, смерила его бесстыдным оценивающим взглядом. Она было ничего себе, но лицо было жестким.

- Я вас раньше не видела.

- Вы всех здесь знаете?

- Нет, но я запоминаю лица.

- Что это у вас за акцент? - спросила вторая, полненькая рыжая курносая девушка. Они обе говорили, как русские.

- Американский.

- Американец! - Высокая выглядела удивленной. - Это редкость. Вы новенький, да?

- Честно говоря, да.

Она надула губы и протянула руку, двусмысленным жестом потрогав верхнюю пуговицу на рубашке Мак-Кейна.

- У вас здесь много друзей? Я имею в виду - близких друзей. Их можно завести. Хотите?

- Не знаю. Мне сейчас некому даже позвонить - телефон еще не провели.

Пухленькая захихикала. Высокая махнула рукой в сторону появившейся из склада огромной женщины, грохнувшей коробку на стойку.

- Скажи Ганне, в любое время. Всего пятьдесят зачетов на бирже. За восемьдесят можно взять даже двух девушек и хорошо провести время.

- Я подумаю.

- Как тебя зовут?

- Лью. Мне пора идти.

- Лью. Я запомню. А меня - Зина.

Мак-Кейн вышел наружу, держа коробку под мышкой. Запад, кажется, считает, что русских необходимо учить делать деньги.

Когда он вернулся в блок, там были неприятности. Заключенных оттеснил кордон из вооруженных охранников с оружием наизготовку, а на очищенной площадке перед дверью камеры В-3 охрана держала троих забастовщиков. Рядом с дверью стоял Лученко, что-то объясняя капитану охранников и майору Бочавину, коменданту блока. В дверях камеры появился Майскевик. Он вызывающе посмотрел на заключенных, глядящих на него издали, и подошел к Лученко. Через несколько секунд из дверей камеры четыре охранника вынесли изуродованного Ирзана. Губы распухли и кровоточили, избитое лицо, кровь на подбородке и рубашке. Похоже было, что забастовка окончена.