Джо Холдеман - Бесконечная свобода

Как мелкий божок, раздражавшийся из-за того, что вещи разложены не под нужными углами.

Я держал своих богов в мыслях. Чарли и Диана примкнули к новой церкви Духовного рационализма и втянули в это дело еще и Билла. Вообще-то у них не было богов в традиционном значении этого понятия, и потому казалось достаточно разумным, что люди пытались внести немного поэзии и мистики в свою повседневную жизнь. Я думаю, что Мэригей тоже присоединилась бы к ним, если бы не мое совершенно автоматическое сопротивление религии.

У Лара По имелись угломерные инструменты, в том числе древний лазерный коллиматор, мало отличавшийся от того, которым мне приходилось пользоваться, когда я еще был студентом-физиком. Нам все равно приходилось месить грязь и забивать сваи, но по крайней мере мы точно знали, что эти сваи окажутся именно там, где нужно.

Из поселка также прислали тяжелый грузовик, полный волоконной мастики, которая лучше, чем цемент, подходила для этого климата и была легче в использовании. Она оставалась полужидкой до тех пор, пока не подвергалась обработке несильным ультразвуком двух определенных частот, после которой навсегда отвердевала. Так что сперва обязательно следовало удостовериться, что на ваших руках и одежде не осталось мастики, и только потом включать звуковой генератор.

Комплект балок и креплений был доставлен большим флотером из Центруса. Пакстон распределял эти вещи на основе таинственной формулы, в которой учитывалось количество трудоспособного населения, производительность труда и фазы лун. Вообще-то этой весной мы имели право получить два сарая, но строить захотели только Ларсоны.

К тому времени, когда мы разметили участок, подошло уже человек тридцать. У Терезы имелась табличка, в которой был подробно описан и даже хронометрирован порядок работ. Каждый из подошедших с подчеркнутой готовностью выслушивал свое задание от «сержант Ларсон, сэр» (хотя на самом деле она была майором, как и я).

Мы с Чарли вместе занимались системой охлаждения. Все мы за первые же годы, проведенные на этой планете, твердо усвоили, что любое стационарное здание крупнее садовой беседки должно круглый год находиться на ледяном основании. Если же заложить фундамент в вечную мерзлоту, то за время долгой суровой зимы его неминуемо разорвет. И поэтому мы полагаемся на климат и строим на льду или замороженной глине.

Это было нетрудное, но чрезвычайно мокрое занятие. Другая команда сбивала прямоугольную опалубку вокруг цоколя стен будущего здания плюс несколько сантиметров внутрь и наружу. Макс Вестон при помощи пневматического молота (он был одним из немногих достаточно крупных парней, кому по силам было справиться с этим инструментом) примерно через каждый метр забивал по периметру строения металлические прутья гораздо ниже уровня промерзания. Они должны были послужить сараю якорем против ураганных ветров, благодаря которым сельское хозяйство здесь превратилось в захватывающую и очень азартную игру. (Спутники управления погодой не могли набрать достаточно энергии для того, чтобы изменять направление движения ураганов.)

Мы с Чарли возились в грязи, соединяя одну с другой пластмассовые трубы; из них должна была образоваться длинная извилистая змея, на которой и будет покоиться псевдофундамент здания. Работа была не бей лежачего: «приложите – капните клей», «приложите – капните клей», правда, через некоторое время мы оба слегка забалдели от паров клея. А тем временем команда, сбивавшая опалубку, уже поливала глину водой из шланга, чтобы грязь перед заморозкой стала достаточно эластичной и однородной.

Мы наконец закончили, подключили трубы к компрессору и врубили его. Тут и все побросали работу и принялись смотреть, как жидкая грязь постепенно густеет и твердеет.

В доме, конечно, было потеплее, но мы с Чарли были слишком грязными для того, чтобы со спокойной Душой войти в чью угодно кухню; так что мы просто уселись на куче пеностальных балок и позволили Суз принести нам чай.

Я указал пальцем на прямоугольник в грязи.

– Довольно сложное поведение для стада лабораторных крыс.

Чарли все еще пребывал в легком обалдении от клея.

– А у нас есть крысы?

– Самовоспроизводящееся стадо лабораторных крыс. Он кивнул и отхлебнул чаю.

– Ты слишком пессимистически смотришь на мир. Мы переживем их. Я глубоко верю в это.

– Ну, конечно, вера может двигать горами. Планетами. – Чарли не пытался отрицать очевидного: того, что мы и впрямь были животными в зверинце или лаборатории. Нам позволяли свободно размножаться на Среднем Пальце на тот случай, если бы что-то пошло не так в великом эксперименте, который являл собой Человек: миллиарды генетически идентичных неиндивидуумов, сливающихся в единое сознание. Или миллиарды близнецов из пробирки, совместно использующих единую базу данных, если бы вы захотели выразиться поточнее.

Мы могли размножаться таким же образом; никакой закон нам в этом не препятствовал. Так что любой из нас мог иметь сына или дочь, идентичных любому из родителей или же получивших гены от обоих родителей. Особенно если, как в случае Терезы и Эми, какие-нибудь мелкие биологические особенности делали нормальное деторождение невозможным.

Но главная идея состояла в том, чтобы в массовом количестве продолжать стихийное соединение генов. На всякий случай, если бы что-нибудь с их совершенствованием пошло не так. Мы были их страховым полисом.

Люди начали прибывать на Средний Палец сразу же после окончания Вечной войны. Поселившихся здесь ветеранов, иммиграция которых из-за релятивистских эффектов растянулась на несколько веков, насчитывалось на сегодня тысячи две, что составляло, видимо, процентов десять от всего населения планеты. Мы старались держаться вместе в маленьких городах наподобие Пакстона. Мы привыкли иметь дело друг с другом.

Чарли закурил сигарету с травкой и предложил мне; я отказался.

– Я думаю, что мы могли бы пережить их, – сказал я, – если они позволят нам выжить.

– Они нуждаются в нас. В нас, лабораторных крысах.

– Нет, они нуждаются только в наших гаметах. Которые они вполне могут заморозить в жидком гелии и хранить сколько угодно времени.

– Да, понимаю. Ты считаешь, что «после получения спермы и яйцеклеток экспериментальные животные будут забиты», как это написали бы в научном отчете. Уильям, как бы ты ни думал о них, они не жестокие и не глупые.

Человек вышла из дому, взяла в машине руководство и ушла с ним обратно в кухню. Конечно, они все были похожи один на другого, но чем старше становились, тем больше у каждого появлялось индивидуальных черт. Все красивые, высокие, смуглые, черноволосые, с широкими подбородками и лбами. Эта где-то лишилась мизинца на левой руке и по каким-то причинам не стала выращивать его заново. Вероятно, решила, что это дело не стоит времени и боли. Многие из нас, ветеранов, помнили, какую пытку представляет собой выращивание заново утраченных конечностей и органов.