Джо Холдеман - Бесконечная свобода

– Ты росла с ними, Эми. – Диана говорила спокойно, сохраняя на лице нейтральное выражение. – Кое-кто из нас, стариков, не столь доверчив.

– Значит, мы улетим отсюда на десять лет или сорок тысяч лет, а затем вернемся, – сказал Лар По. – Предположим, что эксперимент Человека окажется успешным. Мы окажемся никому не нужными кроманьонцами.

– Еще хуже, – бодро откликнулся я. – Они, вероятно, направят свое развитие по какому-нибудь совершенно новому пути. Мы можем оказаться у них в роли домашних животных. Или медуз. Но дело в том, что и вы, и я, и вообще большинство из нас, присутствующих или не присутствующих здесь, уже являемся таковыми. Ведь каждый раз, возвращаясь после очередной кампании, мы были вынуждены вновь браться за то же самое дело, пусть даже на Земле прошло всего лишь несколько десятков лет Большинство наших друзей и родственников умирали или превращались, постарев, в совершенно незнакомых людей. Обычаи и законы оказывались чужими. А мы были непригодны почти ни для какого дела, кроме войны.

– А теперь ты хочешь сделать это еще раз, но добровольно? – прищурился Чарли. – Покинуть ту жизнь, которую создал сам для себя?

– Рыбак-учитель. От этого я вполне могу отказаться.

– У нас с Уильямом положение гораздо лучше, чем у большинства, – сказала Мэригей. – Наши дети уже большие, а мы все еще достаточно молоды для того, чтобы начать все сначала.

Эми мотнула головой. Биологически она была нашей ровесницей; у них с Терезой были две дочери-подростка.

– Неужели вам неинтересно, какими вырастут ваши дети? Вы не хотите увидеть своих внуков?

– Мы надеемся, что они отправятся с нами, – ответила Мэригей.

– А если нет?

– Значит, нет, – вмешался я. – Многие дети уезжают из дома и начинают свою собственную жизнь.

– Но не многие родители, – возразила Эми. – Посмотрите, какую участь вы им предлагаете. Покинуть свой собственный мир, чтобы пойти следом за своими родителями.

– Как путешественники во времени. Как первопроходцы.

– Отвлекитесь на минутку от проблемы отцов и детей, – вмешался в разговор Чарли. – Неужели ты думаешь, что вам удастся завербовать сотню, а то и полторы, и при этом никто из них не отправится к ближайшему Человеку и не укажет на вас пальцем?

– Именно поэтому мы хотим, чтобы в этом пока что участвовали одни ветераны.

– Я просто не желаю видеть моего старейшего друга в тюрьме.

– А мы и так находимся в тюрьме, Чарли. – Я махнул рукой вокруг себя. – Мы не видим решеток только потому, что они находятся за горизонтом.

Собрание закончилось в полночь, после того, как я призвал к голосованию. Шестнадцать человек поддержали нас, восемнадцать были против, а шестеро воздержались. Поддержка оказалась даже больше, чем я рассчитывал.

Мы шли домой, с удовольствием вдыхая ночной воздух, почти не разговаривая друг с другом. Снег сыпал с небес, приятно хрустел под ногами.

Мы вошли через черный ход и сразу же увидели Человека. Он сидел за обеденным столом, потягивая чай. У огня грел спину тельцианин. Моя рука автоматически дернулась за отсутствующим оружием.

– Уже поздно, – сказал я Человеку, не сводя взгляда с фасеточного рыбьего глаза тельцианина. Тот помахал своей семипалой рукой; все четырнадцать суставов неприятно изогнулись.

– Мне нужно не откладывая поговорить с вами.

– Где дети?

– Я попросил их подняться наверх.

– Билл! Сара! – позвал я. – Что бы вы ни намеревались нам сказать, они имеют право это услышать. – Я повернулся к тельцианину. – Вечер доброй удачи, – произнес я на его языке. Мэригей повторила те же слова, правда, с лучшим произношением.

– Благодарю, – ответило существо по-английски, – но, боюсь, не для вас. – Оно было одето в черный плащ, который в сочетании с морщинистой оранжевой кожей составлял идеальный наряд для Хеллуина. Плащ несколько маскировал иноплеменника, скрывая осиную талию и огромный таз.

– Наверно, я стал совсем стариком, – сказал я Человеку. – Лори походила на одну из нас.

– Она такая и есть. Она не знала, что мы все слышали. На лестнице появились Билл и Сара в длинных ночных рубашках.

– Спускайтесь. Мы не собираемся говорить чего-нибудь такого, чего вам нельзя было бы услышать.

– Зато я собираюсь, – возразил Человек. – Возвращайтесь в постели.

Дети повиновались.

Неутешительно, но и неудивительно. Но они в любом случае могут подслушать.

– Это Антарес-906, – представил Человек тельцианина, – атташе по культуре на Среднем Пальце.

– Хорошо, – кивнул я.

– Вас интересует, почему он здесь?

– Не особенно. Но валяйте, сообщите.

– Он пришел сюда потому, что тельцианские представители должны присутствовать на любых переговорах, связанных с возможными путешествиями к тельцианским планетам.

– Какое это имеет отношение к культуре? – поинтересовалась Мэригей.

– Прошу прощения?

– Это атташе по культуре, – пояснила она. – Какое он имеет отношение к нашему намерению позаимствовать временной челнок?

– Понятие «культура» включает в себя и туризм. А кража не есть заимствование.

– Наш маршрут не имеет к ним никакого отношения, – сказал я. – Мы намереваемся идти прямо, прочь из плоскости галактики, и так же прямо вернуться обратно. Фактически это будет равнобедренный треугольник.

– Для этого вы должны были обратиться в соответствующие инстанции.

– Конечно. И начнем с вас, шериф. – Он запоздало прикрыл тыльную часть кисти руки, на которую было нанесено идентификационное клеймо.

– Вы могли начать с кого угодно. Мы коллективный разум.

– Но послали вы не любого. Вы послали единственного Человека в этом городе, который имеет оружие и занимается силовыми упражнениями.

– Вы оба солдаты. – Он приподнял полу куртки и показал нам большой пистолет. – Вы могли оказать сопротивление.

– Сопротивление чему? – спросила Мэригей.

– Требованию пойти со мной. Вы арестованы.

В Пакстоне слишком мало преступников, чтобы устраивать настоящую тюрьму, но помещение с замками на дверях, естественно, было. Я находился в белой комнате без окон, где имелся матрас на полу и унитаз. Рядом с унитазом на стене висел умывальник, а в противоположном конце комнаты стоял складной стол. Никакого сиденья. В стол была встроена клавиатура, но она не работала.

В комнате, как в баре, пахло разлитым алкоголем. Видимо, они по каким-то причинам использовали для дезинфекции спирт.

Я заглядывал в участок в прошлом году и знал, что тут есть только две камеры для задержанных. Так что мы с Мэригей явили собой прилив преступности. (Вообще-то серьезных преступников не оставляли здесь даже на ночь, а прямо отправляли в настоящую тюрьму в Вимберли.)