Джо Холдеман - Миры обетованные

У меня появилось ощущение, что в «Виноградной Косточке» происходит и нечто такое, что мне пока не открылось. Не исключено, конечно, что мне просто передалось беспокойство Долорес, и я потихоньку становлюсь шизофреничкой. И все-таки какая-то тайна витает над этими свечами и над головами Лилиан, Мухаммеда и Бенни – это заметно по тому, как они переглядываются между собой. Бенни сегодня необычайно серьезен. А впрочем, все мои сегодняшние выводы – на уровне ощущений. Никаких факторов.

В рассказе «Украденное письмо» Эдгар По утверждает: если хочешь спрятать какую-либо вещь, положи её на самое видное место. Исходя из этой логики – не является ли «Виноградная Косточка» тихим гнездышком, полным революционеров?

Мы покинули ресторан в третьем часу ночи. Бенни, вооруженный своим знаменитым ножом, провожал меня до самого дома. Мы поднялись ко мне в комнату, и я угостила Аронса чашкой чая. За чаем мы толковали с Бенни о Джеймсе и Фицджеральде. Бенни вновь стал самим собой – раскованный, оживленный, он блистал остроумием. Я ожидала «увертюры» к секс-балету, все-таки глубокая ночь, мы одни, и я сама заманила Аронса наверх, но «увертюры» не последовало. Аронс – гомосексуалист? Или он дал обет воздержания? А может, кто-то затмил меня в его глазах, и не я самое восхитительное создание в мире? Скромно имею в виду всю Вселенную. Тянет перечитать последнее письмо Дэниела. Перечитать в одиночку.

21 сентября. Забыла упомянуть об одном вчерашнем событии. Еще до встречи с Бенни я виделась на семинаре с Хокинсом и Лу. Они посоветовали мне попробовать себя в каком-нибудь новом для меня виде спорта. Принцип: если не вычисляется траектория полета мяча, то совсем не надо мяча. Они сказали, что, если мне и удастся перестроить весь свой рефлексо-двигательный аппарат на земной лад и выучиться играть в гандбол или волейбол на Земле, это сослужит мне плохую службу в Ново-Йорке. Там, на спортплощадках, придется начинать все сначала.

Хокинс предложил мне заняться фехтованием. Он очень удивился, узнав, что я никогда не держала в руках никакого оружия и даже не ведаю, с какой стороны за него браться. Кажется, я хохотала чуть ли не до коликов в животе. В спортцентре есть секция фехтования. Группа новичков занимается утром по четвергам. Так что сегодня я начну.

Они практикуют два вида фехтования, или две «школы»: спортивное фехтование и самооборона. Полагаю, Хокинс был уверен, что я выберу «самооборону». Тихое мирное времяпрепровождение. Смешной человек! Уж если я несусь куда-нибудь, то непременно – сломя голову!

Поначалу ты выглядишь на дорожке страшно неуклюжей. Позы и шаги кажутся тебе надуманными, искусственными. Но мало-помалу ты втягиваешься. Я никогда прежде не занималась требующим физических усилий видом спорта, в котором должна была бы одолевать, переигрывать партнера-соперника. Шахматы в этом плане – ясно, не в счет. А тут, на дорожке, только-только оперившиеся новички уже старались держаться с грацией балетных танцоров. Физическая нагрузка притом достаточно велика, это мне подходит. Я сразу ощутила, как отяжелели икры ног.

На семинаре «Развлечения» сегодня мы вновь знакомились с музыкой двадцатого века. В течение двух часов слушали джаз, рок, блюзы. О диксиленде, правда, никто и не заикнулся.

26 сентября. Не бралась за дневник несколько дней. Их я провела в больнице. Трудно даже писать об этом.

В четверг вечером прямо у входа в общежитие на меня напал какой-то жлоб. Я как раз возвращалась домой после ужина. Дело происходило в двух шагах от подъезда. Он накинулся на меня сзади, зажал мне рот ладонью, приставил к горлу нож и приказал бросить сумку на землю. Я бросила, и детина ногой отшвырнул её в сторону.

Он перерезал пояс на моих брюках, спустил их, затем стал рвать нижнее белье. И в этот момент я стукнула его что было сил. Он убрал ладонь с моего рта, и я закричала. Я даже не почувствовала, как он вонзил мне в ягодицу нож. Потом он швырнул меня на землю – я продолжала кричать Он дважды ударил меня головой о тротуар, лицом, лбом, схватил за волосы и дернул их на себя. Я все ещё визжала, когда он пытался перерезать мне горло. Но тут двери подъезда распахнулись, и шестеро или семеро парней выскочили из общежития на лестницу. Когда они оторвали от меня этого кретина, я, по-моему, уже совсем не воспринимала боль. Но помню, как парни молотили моего обидчика ногами. Надо мной склонилась женщина. Она приподняла мою голову, положила её себе на колено, и я смутно, словно сквозь сон, услышала вой сирены.

Последующие два дня я провела как в тумане, накачанная обезболивающими лекарствами и транквилизаторами. Диагноз: перелом носа, легкое сотрясение мозга, три выбитых зуба, вывих плечевого сустава, неглубокая ножевая рана под подбородком, глубокая колотая рана в левой ягодице. И вся я – в царапинах и в синяках.

Нападавший и впрямь намеревался убить меня. Полагаю, он сначала хотел убить меня и лишь потом, ещё тепленькую, изнасиловать. Боже, что за зверь! Опомниться не могу. Как только подумаю о нем – сердце переполняется гневом. И страхом. Мне сообщили, что сейчас он практически уже не жилец на этом свете. Спасители мои постарались. Надеюсь, он умрет. Страстно желаю ему смерти. И очень хочу домой.

27 сентября. Чувствую себя лучше. Медики обработали все раны, в первый же день вставили мне новые зубы, но выписывать меня из больницы не спешат – обследуют и проводят курс терапии. Курс помогает. Иначе я по-прежнему плакала бы, не переставая. Иногда я плакала по нескольку часов подряд. Похоже, полностью теряла самообладание.

Не знаю, правда, чем и как меня отхаживали, потому что курс лечения проводился в основном тогда, когда я находилась в состоянии гипнотического сна. Каждое утро ко мне в палату заходит врач, осматривает меня. Сегодня в разговоре со мной он заметил, что моя речь весьма путана, но это всего лишь побочный эффект воздействия лекарств. Речь скоро восстановится. Ну, да я и сама понимаю что к чему. Приму лекарства – и горожу всякую чушь.

На днях появлялся Бенни. Он принес кое-какие мои книги, Я отослала Бенни прочь и сделала это в весьма грубой форме. Не хочу, чтоб он видел, как я плачу: слезы сами текут из глаз, помимо воли. И вообще я не желаю видеть никого из мужчин. Насмотрелась, с меня достаточно. Сегодня много посетителей. Забегала Кайз. Мы с ней слегка помыли косточки противоположному полу и посочувствовали им: что с них возьмешь? Неполноценные особи. Когда пришел Бенни, мы тут же сменили тему разговора – после посещения «Виноградной Косточки» меня не удивляет, что Бенни и Кайз знакомы, – немного поиграли в карты, и гости мои отправились на занятия. Затем нагрянули Лу и Хокинс. Они, как было мне сказано, завернули в больницу по дороге в университет. Лу оставил мне кассету с записью лекций, прочитанных студентам в понедельник, и пообещал вечером принести новые. Хокинс сообщил, что ему удалось связаться с одним из своих приятелей из департамента полиции Нью-Йорка, и тот выдал Хокинсу следующую информацию: на счету человека, напавшего на меня, похоже, как минимум пять за последние два года жертв – убитых и изнасилованных. Сейчас психиатры определяют, вменяем ли убийца.