Журнал «Если» - «Если», 2005 № 02

Но самым потрясающим и неизбывно горьким у Д. Балларда получился рассказ "Конец". История двух придурков, по недомыслию и от скуки убивающих последнюю рыбу на земле, звучит мрачным реквиемом по всему виду "хомо сапиенс".

Д.Браннер, создавая в конце 1960-х годов свой апокалиптический триптих о ближайшем будущем человечества ("Стоять на Занзибаре", "Взирают агнцы горе" и "Оседлавший волну шока"), центральную часть трилогии тоже отвел гибели людей в результате промышленного загрязнения и полного разрушения экологии. У Браннера катастрофа развивается лавинообразно — экологические условия все ухудшаются и ухудшаются, и вот буквально за год США приходит конец…

Обычно в сознании писателей экокатастрофа увязывается и с демографическим взрывом: дескать, нас слишком много, вот мы и загубили планету. Подобные бедствия описывали Ф.Пол и С.Корнблат в "Торговцах космосом", Э.Купер в "Идущем по облаку", К.Вильхельм в "Где допоздна так сладко пели птицы", Р.Лупофф в "Холме дурака". Но ярче других картину такого сдвоенного кризиса нарисовал Г.Гаррисон в романе "Подвиньтесь! Подвиньтесь!". Образ перенаселенной, задыхающейся от отравления собственными отходами Америки оказался в книге до осязания четким. Перечитывая это произведение, невольно радуешься тому, что реальный 2000-й оказался далек от описанного автором… Кстати, в фильме "Зеленый сой-лент", снятом по мотивам романа, деградация биосферы дошла до такой степени, что нет даже морских водорослей, из которых можно было бы изготавливать пищу. Поэтому люди в будущем питаются од-ним-единственным продуктом, произведенным из тел покойников.

НФ 1960-х возвела экологию в ранг ключевых, генеральных тем литературы. Однако уже к 1970-м западный читатель явно "переел" историй о природных бедствиях. Постепенно из сюжетообразующего элемента экокатастрофа превратилась в незначительный фон, ей досталась роль добавочных литературных "специй", подогревающих интерес читателей к книге. В отношении природы стало возможно проявлять поразительное легкомыслие и отпускать идиотические шуточки: писатели-фантасты, похоже, примирились с возможной экологической драмой как с чем-то неизбежным. Тем более, что, в отличие от атомной войны, мыслившейся как конец света, "окончательный и обжалованию не подлежащий", гибель природы всегда отождествлялась с медленным умиранием. А значит — на наш век воды и воздуха хватит… (Позже такое отношение к экологии резко высмеял Кир Булычёв в сценарии "Через тернии к звездам".) Так, у Г.Бенфорда в романе "Пейзаж времени" речь идет о способах связи между настоящим и будущим. Однако грядущее оказывается совсем не безмятежной утопией — его обитатели гибнут в условиях разразившегося экологического кризиса и посылают своим предкам, то есть — нам, сигнал: "Одумайтесь! Перестаньте убивать природу!". Почему же фантаст не изобразил "обратную схему" — переговоры представителей благополучного будущего с предками из неблагополучного прошлого? Ответ понятен: для вящего драматического эффекта.

В качестве экзотического антуража ввел описание локального апокалипсиса в джунглях Амазонии и Й.Уотсон в романе "Внедрение". В остальном-то книга посвящена проблемам контакта и вообще трудностям коммуникации между разумными существами…

И уж окончательный приговор ужасам природных катаклизмов вынесли киберпанки в своих книгах, где разрушенная окружающая среда выглядит самым приемлемым фоном для разворачивающихся событий. Вся киберпанковская литература проникнута настроением в стиле: "Думали, мы подохнем? Ан нет! Живем, да еще и тусуемся".

Более или менее заметным литературным явлением оказались тексты, в которых стандартная тема обретала неожиданный ракурс. Например, в некоторых книгах природный катаклизм затрагивал только "братьев наших меньших", однако в итоге людям не стало просторнее и лучше на опустевшей Земле. В таких версиях одни авторы либо описывали рождение религиозных культов животных (Ф.К.Дик "Мечтают ли андроиды об электроовцах?"), либо рассказывали, как уничтожившее флору и фауну Земли человечество добывает пищу из омерзительных отходов (Х.Эллисон, Р.Шекли "Я вижу человека, сидящего на кресле, а кресло кусает его за ногу"). Иногда в НФ-произведениях экологические преступления приводили к невиданным мутациям в животном мире. Правда, обычно фантазии писателей хватало лишь на очередное тиражирование баек о летающих насекомых-убийцах, выросших до гигантских размеров и обозлившихся на людей из-за ядерных испытаний или сливания отходов в чистые водоемы (К.Робертс "Фурии", А.Херцог "Рой"). И лишь в редких случаях фантасты выдумывали нечто более своеобразное, благодаря чему тема приобретала свежее звучание, как в рассказе Д.Биленкина "Здесь могут водиться проволоки".

Сегодня в англо-американской НФ описания природных катаклизмов делаются уже без увязки с социальной проблематикой и без демонстрации "левых" политических позиций. Одно из самых впечатляющих полотен всеобщего кризиса окружающей среды принадлежит перу Д.Геррольда. Его цикл "Война против Хторра", начавшийся как тривиальный боевик о борьбе с инопланетными монстрами, гигантскими червями-людоедами, постепенно перерос в нетривиальную историю конфликта землян с более агрессивной биосферой планеты Хторр. В данном случае экологию нашей планеты погубил вовсе не ее неразумный сын-человек, а инопланетяне, модернизировавшие тактику завоевания нашей планеты: они не высаживают на поверхности космических десантников, а "засеивают" ее специально выведенными бактериями и насекомыми, которые постепенно внедряются в пищевые цепочки и захватывают новые экологические ниши.

Фантасты достаточно критично относятся к человечеству, поэтому даже не сомневаются: выйдем за пределы родной планеты и тут же примемся свинячить в космосе. Еще в 1960 году Д.Уайт вполне серьезно задумался над последствиями загрязнения космического пространства. В его рассказе "Смертоносный мусор" суровый трибунал налагает самые жестокие наказания за экологические преступления на околоземной орбите.

И все же главной ареной экологического Холокоста вне Земли оказываются иные планеты. Иногда там катастрофы происходят "случайно", как в рассказе А.Кларка "До Эдема", а иногда их провоцируют намеренно, как, например, в "Последних и первых людях" О. Стэплдона, где Пятые люди специально вызывали природный кризис в океанах Венеры, чтобы затем переселиться на соседнюю планету. Лишь в редких случаях людям удается осознать тот вред, который они наносят обитателям иных миров, и тогда они пытаются затормозить катастрофу (Б.Бова "Ветра Альтаира"), вспомнить об остатках совести и начать восстанавливать изуродованную чужую экологию (С.Гансовский "Спасти декабра!"). Впрочем, к подобным предприятиям, да еще и в космических масштабах, некоторые авторы призывают относиться осторожно. Неизвестно еще, чем все это обернется. Например, грандиозная стройка в рассказе "Великая сушь" В.Рыбакова, призванная гарантировать возникновение жизни на землепо-добной планете, привела к тому, что весь мир оказался стерилизован.