Роберт Хайнлайн - Человек, который продал Луну

Они приехали довольно скоро. Энтенца был чем-то обеспокоен, Диксон — как всегда бесстрастен.

— Джон, — сказал Диксон после рукопожатий и недолгого молчания, — ты ведь что-то принес?

Энтенца поспешно вынул из кармана чек.

— Вот, Джордж, теперь я полностью внес свою долю.

Стронг убрал чек в сейф.

— Дилоуз будет доволен.

— А расписка? — напомнил Диксон.

— Извольте, если угодно, — Стронг молча написал расписку и подал Энтенце.

— Джордж, — вдруг спросил Диксон, — вы глубоко увязли в этом деле?

— Пожалуй.

— Хотите, я вам помогу?

— С какого конца?

— Мне хочется укрепить свои позиции, и я готов выкупить у вас половину вашей доли.

Стронг задумался. Он и в самом деле был очень озабочен. Наблюдение контролера Диксона вынуждало их с Гарриманом держаться в пределах наличности, но он-то знал, как близко они подошли к опасной черте.

— А вам-то это зачем?

— Вовсе не для того, чтобы мешать Дилоузу. Мы — друзья, и всегда готовы его поддержать. Мне просто нужна возможность укротить его, если он начнет зарываться. Вы же знаете Дилоуза, он — неисправимый максималист, его надо притормаживать.

Стронг снова задумался. Самое обидное было в том, что Диксон был прав. Ему и самому часто становилось не по себе, когда он видел, как Дилоуз потрошит один капитал за другим. Казалось, Гарриману наплевать на все, кроме своей Луны — утром он даже не удостоил взглядом отчет об автоматическом выключателе.

— Назовите вашу цену, Джордж, — подался к нему Диксон. — Я не поскуплюсь.

Стронг расправил плечи.

— Я, пожалуй, продам…

— Вот и отлично!

— …но только, если Дилоуз не будет возражать. Только так.

Диксон что-то бормотнул себе под нос. Энтенца засопел. Бог знает, чем бы закончился разговор, если бы не вошел Гарриман.

Никто не сказал ни слова о предложении Диксона.

Стронг спросил, как дела в Вашингтоне.

— Все в порядке, — щелкнул пальцами Гарриман. — Правда, Вашингтон с каждым разом дорожает, — он повернулся к гостям. — А как ваши дела? У вас здесь что — тайный совет?

Диксон повернулся к Энтенце.

— Джек, ваше слово.

— Почему вы продаете права на телевидение на сторону? — спросил тот, глядя Гарриману прямо в глаза.

— А почему бы и нет? — поднял брови Гарриман.

— Да потому, что вы обещали их мне. У нас с вами письменное соглашение.

— Ну так прочитайте его повнимательнее, и не кипятитесь. Вам предоставлены права на радио, телевидение, всякие увеселительные программы и фильмы, связанные с первым полетом на Луну, плюс на все передачи с борта корабля, — Гарриман решил пока помалкивать о том, что из-за жесточайшей экономии веса «Пионер» не сможет взять аппаратуру Энтенцы. — А я продал права на установку на Луне ретрансляционной станции. Кстати, право это не исключительное, хотя Хогерти пока думает иначе. Я думаю, мы пойдем вам навстречу, если вы захотите купить такое же для себя.

— Купить? Но ведь я…

— Минутку. Вы получите его даром, если убедите Дэна и Джорджа. Я не сквалыга. Есть еще вопросы?

— Когда будет готов корабль? — напрямик спросил Диксон.

— Клянусь, что «Пионер» стартует точно по графику — в следующую среду. А теперь, джентльмены, я вынужден вас покинуть — мне пора в Петерсон-Филд.

Он исчез, а остальные трое некоторое время сидели молча, только Энтенца что-то бурчал себе под нос. Диксон размышлял о чем-то, а. Стронг просто ждал.

— Ну, Джордж, как насчет вашей доли? — наконец, спросил Диксон.

— При Дилоузе вы об этом помалкивали.

— Ясно, — Диксон стряхнул пепел. — Он подмял вас под себя, так?

— Пожалуй…

— Давно вы вместе?

— Дайте вспомнить… Он нанялся ко мне году в…

— Нанялся к вам?!

— Да, он работал на меня несколько месяцев. А потом мы стали компаньонами. У него и тогда был комплекс вождя.

— Нет, — возразил Диксон. — Я бы назвал это иначе., «Комплекс мессии», пожалуй.

— Хитрющий сукин сын, вот кто он такой, — вмешался Энтенца.

— Я попросил бы вас, — холодно сказал Стронг, — не говорить так о моем компаньоне.

— Джордж прав, — поддержал его Диксон. — Не надо так… Самое странное, — продолжил он, — что Дилоуз способен кому угодно внушить какую-то феодальную преданность. Взять хоть вас, Джордж — вас разоряют среди бела дня, а вы даже не позволяете спасти вас. Это выше всякой логики, мистика какая-то.

Стронг кивнул.

— Он ужасный человек. Временами мне кажется, что он последний из фронтиреров.

— Нет, последние завоевали Дальний Запад. Он — первый из новых фронтиреров, а конца их нам увидеть не суждено. Вы читали Карлейля?

Стронг снова кивнул.

— Вы имеете в виду «теорию героя»? Я с ним не согласен.

— Все же в чем-то он прав. Дилоуз сам не понимает, что творит. По сути он закладывает новый империализм. И прежде, чем он это поймет, на ветер будет пущен не один миллион, — Диксон поднялся. — Мы должны его удержать, но не сможем. Ну, ладно, чему быть, того не миновать. Мы все на одной карусели и если уж не можем ее остановить, давайте хоть получим от катания максимальное удовольствие. Пойдемте, Джек.

Над колорадскими прериями сгущались сумерки. Солнце уже опустилось за гору, а на востоке поднималась наливная Луна. Посреди Петерсон-Филд высился «Пионер», тысячу акров вокруг него оплетала колючая проволока, а внутри этого кольца без устали ходили охранники. Неподалеку от ограды стояли телекамеры и микрофоны, управляемые по проводам.

Костэр был на космодроме, а Гарриман обосновался в его кабинете. У Диксона и Энтенцы были свои комнаты. Ле Круа дали снотворного и он беспробудно спал в постели Костэра.

Кто-то подергал дверь. Гарриман осторожно приоткрыл ее.

— Если опять репортер, пошли его подальше. Или к мистеру Монтгомери. Капитан Ле Круа не дает интервью.

— Дилоуз?! Можно мне войти?

— А, это ты, Джордж. Конечно, входи. Понимаешь, нас здесь просто затравили.

Оказалось, что Стронг принес большую и тяжелую коробку.

— Они здесь.

— Какие еще «они»?

— «Они» — это марки и компостеры для филателистического синдиката. Ты о них совсем забыл, Дилоуз, а ведь это полмиллиона долларов. Хороши бы мы были, если бы я не заметил их в твоем одежном шкафу!

— Молодчина, Джордж, — улыбнулся ему Гарриман.

— Если хочешь, я сам положу их в корабль, — продолжил Стронг.

— Что? О, нет, не беспокойся. О них позаботится Лес, — он взглянул на часы. — Пора будить его. — Он поднялся и взял тяжелую коробку. — Не ходи к нему пока, ладно? Попрощаетесь перед стартом.

Гарриман прошел в соседнюю комнату, плотно притворил за собой дверь, подождал, пока медсестра делала пилоту укол стимулятора и попросил ее выйти. Ле Круа сел и протер глаза.

— Как самочувствие, Лес?