Журнал «Если» - «Если», 2007 № 05

— Куда? — отчаянно крикнул Андрон.

Добежав да поворота, Димитрий остановился и, как бы не веря своим глазам, затряс головой.

— Назад!

Не услышал. Пришлось бежать следом.

— Жить надоело?!

Уаров хотел что-то сказать, но Андрон уже волок его к ближайшим зарослям ивы смеючей. Толкнул на землю, под сень глумливо изогнутых ветвей, упал рядом.

— Ну и куда тебя понесло?

Димитрий ошарашенно озирался и облизывался, как нервный кот.

— Ну, мы же там… — судорожный кивок в западном направлении, — исчезли… Значит, должны появиться здесь… А… а где же?…

— Мы здесь появились полтора часа назад, — пытаясь не растерять последние крохи терпения, растолковал Андрон.

Судя по жалобному выражению лица, объяснение усваивалось с трудом. Впрочем, степень сообразительности Димитрия занимала в данный момент шкипера меньше всего. На всякий случай придерживая впечатлительного попутчика за плечо, Андрон Дьяковатый прислушивался к гулу двигателя. Вертолет несомненно удалялся. Вскоре его не стало слышно совсем. Они выждали еще минут десять. Одно из двух: либо пилот счел отсутствие останков платформы за результат исключительно точного попадания, либо даже не удосужился убедиться в наличии внизу трупов и обломков.

Наконец оба выбрались из укрытия и зашагали в сумерках по шпалам к поврежденному паруснику.

— Вояки… — ворчал Андрон. — Как же они нас защищать будут, если даже разбомбить не смогли?

Пока снова перегружали скарб на палубу, сумрак сгустился окончательно. Оставлять на ночь вещи в рощице было, по словам Андрона, рискованно и неразумно. Платформа приткнулась в опасной близости от садового товарищества «Экосистема», а у каждого истинного дачника, как известно, с годами в мозгу развивается особый орган, чутко реагирующий на любой брошенный без присмотра предмет в радиусе нескольких километров. Отчасти именно по этой причине исчезла когда-то с лица земли заброшенная железнодорожная станция Красный Воруй.

В пруду неподалеку заседал лягушачий парламент. Скрежетал спикер, взволнованно скандалила оппозиция. Ночка выдалась светлая, лунная. Спасаясь от комарья, путники развели костерок.

— Высовываться отсюда нам пока нет резона… — сосредоточенно излагал Андрон. — Рельсы впереди, я полагаю, взорваны. Как-никак четыре ракеты засадил, козел…

Димитрий внимал, изредка кивая и отмахиваясь от отдельных особо отчаянных комаров. На грани слышимости трепыхался в ночи собачий лай.

— Утром туда могут сбросить десантуру… — неторопливо продолжал Андрон. — Или броневички пригонят…

— Удостовериться, что мы ликвидированы?

— Что ты ликвидирован. А я трагически погиб. От руки террориста, понятное дело… Наверняка оставят оцепление.

— Зачем?

— А иначе фанаты набегут. За реликвиями.

— Чьи фанаты?

— Твои… Ты что ж думаешь, после того, как пресса хай подняла, ни одного идиота не найдется? Наверняка уже портреты из газетки вырезают, на стенки вешают… Чего ты там собирался? Человечество уничтожить? На такое — да чтоб не клюнули…

Димитрий пришибленно молчал. К парламентским прениям лягушек добавился прерывистый птичий щебет.

— Ну вот, — недовольно сказал Андрон. — Опять кто-то прорывается. Поди принеси…

Уаров послушно встал и направился, отбиваясь от комарья, к серой, словно бы запыленной лунным светом, платформе. Какие-то смутные клочки мрака метнулись под днище и попрятались за колеса. Возможно, те самые моторыжки, что, по верованиям местных жителей, следили за исправностью путей. Слышно было, как Димитрий взбирается по лесенке, чем-то громыхает, тихо чертыхается. Наконец искомое было обнаружено, и пассажир вновь возник у костерка, бережно держа обеими руками трепещущую двуручную пилу.

— Ну?… — устало осведомился Андрон, активировав полотно. — Чего ревешь?… Разбомбили?… Кого разбомбили?… Нас?… А куда ж ты тогда звонишь, если разбомбили? На тот свет?… Пьяный, лыка не вяжет… — отняв на секунду ухо от чуткой стали, с усмешкой сообщил он Уарову. — А откуда знаешь?… Через плечо!!! Откуда знаешь, что разбомбили?… По радио слышал?… Значит, так… Кончай реветь! Кончай реветь, говорю!.. На ногах держишься еще? Пойди сейчас к Георгиевне, скажи: пусть не надеется — со мной все в порядке… Э! Э! Шуток не понимаешь? Про «пусть не надеется» не говори… Просто: в порядке, мол… Ну все! — Звонко щелкнул ногтем по зубцу, отключился.

— Протаска? — понимающе спросил Димитрий.

— Нет, Перфильич… — Андрон отложил пилу на травку, машинально отстранил комара. — Ну что ж… — задумчиво молвил он. — Тогда одной заботой меньше. До завтра мы с тобой — официальные покойники, и ловить нас никто не будет. А вот завтра… Увидят, что ни обломков, ни трупов, рельсы одни покореженные… — Шкипер потер широкий подбородок, прикинул. — Хотя… Что ж они, дурачки, о неудаче докладывать, когда уже об удаче доложено? Да и Портнягин проверять не станет — оно ему надо? Разбомбили и разбомбили…

Прозрачный дымок поднимался к черному ясному небу и таял меж звезд.

— Вы, правда, были знакомы с Президентом? — несмело полюбопытствовал Уаров.

— Было дело, — нехотя отозвался Андрон. — Да он тогда еще сопляк был…

— И что вы о нем можете сказать? Андрон подумал.

— Баламут, — неодобрительно обронил он. — Никогда ничего на место не положит…

— Неужели его нисколько не волнует: обезврежен я, не обезврежен?

— Чего ему волноваться? Шум в прессе погасил — и хорош!

— А вы? — Кажется, Уаров был не на шутку уязвлен таким невниманием. — Вы, Андрон! Вам тоже не интересно, что я на самом деле затеваю? Да и родственник ваш, участковый! «На комод для красоты…» Знаете, если бы не этот наш отскок по колее, я бы решил, что вы надо мной просто… прикалываетесь! Собрали из железок, — Димитрий гневно пожевал губами, — Бог знает что…

Нисколько не обидевшись, Андрон сорвал пучок травы и кинул в костер — дымку прибавить.

— Чего шумишь-то? — кротко осведомился он. — Действует машинка? Действует. Чего тебе еще надо?

— Но вы же сами видели! — Димитрий вскочил и, облапанный алыми бликами костра, стал похож на Арлекина. — Изменения происходят именно в нашем с вами времени! А не в каком-то там… параллельном. А если я и вправду задумал уничтожить человечество?

— Попробуй, — равнодушно отозвался шкипер. — Вдруг получится… Секунды три Уаров пребывал в остолбенении, потом обмяк и вновь осел на травку.

— Я все понял, — с горечью уличил он Андрона. — Вы нарочно меня поддразниваете, чтобы я почувствовал неуверенность и сам отказался от своих планов… Что ж, это мудро, — страдальчески усмехнувшись, признал он. — Гораздо мудрее, чем гвоздить ракетами с вертолета.