Уильям Тенн - Вопрос частоты

Какая от этого польза — понятия не имею. Но, как со всеми разработками сумасов, никогда ничего нельзя знать наверняка. Это может привести к чему угодно. Например, скутеры, на которых мы сейчас передвигаемся, приводятся в движение некоей излучаемой энергией, открытой сумасом-астрономом, — он валял дурака с какими-то космическими лучами. Другой, менее деградировавший сумас — на самом деле почти нормальный человек, — применил открытие в инженерном проекте, относящемся к средствам передвижения, и это дало возможность нормальным людям-техникам производить скутеры для нас. Вот почему все расходы, которые мы несем, заботясь о сумасах и предоставляя им пищу, совершенно необходимы. Никогда нельзя знать заранее, когда тот или иной их приступ прикладной науки — или даже припадок совершенно теоретической — приведет к чему-нибудь полезному.

— Или опасному! — вступила в разговор молодая матрона, до сих пор державшаяся в стороне. — Вспомните атомные бомбы, динамит — все эти ужасные веши, которые сумасы, бывало, делали в старину, их философию... — Она содрогнулась и плотнее запахнула розовый жакет из стекловидного материала.

— В старину. В том-то и все дело. Вспомните, пожалуйста, историю, — наставительно сказал доктор Баллихок. — Первый человек приручил жизнь в форме низшего животного, чтобы обеспечить себя пищей. Затем он приручил материю в форме машин, чтобы они работали за него. А затем произошло самое главное, последнее событие! Человек приручил ум в виде сумасов, чтобы они думали за него!

Они прибыли к полосатому зданию со стреловидными опорами и сошли на землю. Стив указал на несколько располагавшихся прямо за новым зданием низких старомодных кирпичных строений, окруженных колючей проволокой.

— Это школа сумасов, доктор? Я знаю, что такая школа есть в вашем кампусе, и три года назад даже делал о ней краткое сообщение для тех людей, которых это могло заинтересовать.

— Да. Пожалуйста, не расстраивайтесь так, леди. Эти создания присутствуют здесь отнюдь не в опасных количествах и под строжайшей охраной. Наши законы в области государственного образования по-прежнему требуют, чтобы университеты содержали как минимум по одному колледжу — с отдельным, но адекватным остальному оборудованием — для тех, кто обладает душераздирающе высоким коэффициентом интеллекта. Однако я надеюсь, что недалек тот день, когда ради всеобщей безопасности их будут содержать отдельно — как уже произошло с большинством этих несчастных — в надежных, с прочными стенами учреждениях под неусыпным надзором специалистов по сумасам.

По знаку доктора Баллихока охранник отодвинул тяжелый дверной засов.

Внутри здания располагалось одно-единственное помещение, занятое под электронную машину. Впечатление было такое, будто паук сплел в этих стенах свой проволочный шедевр. Ряды трансформаторов застыли в ожидании энергии, которая хлынет в их компактные стержни. Электронные лампы, разбросанные, словно капли дождя, по огромной металлической пластине в центре комнаты, оставались пока обесточенными и слепо таращились на вошедших.

Возле металлической пластины находилась приборная доска со множеством индикаторов, рядом с которой стоял человек весьма неряшливого вида, волосатый и хмурый. Тонкие металлические нити охватывали обе его лодыжки и исчезали в отверстии в полу, где, судя по всему, были намотаны на катушку, что позволяло человеку передвигаться в случае необходимости. Когда он возвращался на прежнее место, избыток нити втягивался обратно. Рядом постоянно находились два охранника: тот, что стоял справа, был вооружен весьма эффективным небольшим бластером; второй держал в руках крошечный радиопульт, управлявший работой металлических нитей.

— Дамы и господа, — обратился к телевизионщикам президент, — перед вами сумас-физик под номером 6Б 306, или, как записано в его свидетельстве о рождении, Реймонд Дж. Тинздейл. Его абсолютно нормальные родители даже не подозревали об умственных дефектах своего отпрыска до тех пор, пока целый ряд толковых изобретений ребенка не заставил их обратиться к администратору по детскому тестированию, который и открыл им правду.

— Какой ужас! — простонала Лаура. — Да после этого и детей иметь не захочешь — ведь такое может случиться с каждым!

Доктор Баллихок мрачно кивнул.

— Может. Утешением тут может послужить только тот факт, что об уродце будут заботиться до конца его дней — родителям больше никогда не придется его видеть. И конечно, мы используем их для осуществления трудотерапии в отношении таких же несчастных, как они сами.

— Зоопарк, — с горечью заметил сумас-физик 6Б 306. — Передвижной зоопарк прибыл поглазеть на людей. А теперь они захотят, чтобы их развлекали. Кого волнует, что мое оборудование еще не отлажено?!

— Ну-ну-ну... — предостерегающе произнес президент. — Не стоит впадать в буйство, иначе мы будем вынуждены лишить вас оборудования и книг на неделю. Пожалуйста, объясните, что это такое. Ах да, охранник! Заставьте его надеть рубашку — здесь же присутствуют дамы!

Охранник натянул на сумаса рубашку, и тот раздраженно помотал головой.

— Сама атмосфера кондиционирована, сезоны контролируются, каждое треклятое одеяние полностью прозрачное... И в то же время нельзя и шага свободно сделать — ни на метр, ни на секунду! Что за мир! — Он ударил кулаком по раскрытой ладони и вздохнул. — Ну, ладно. Мы называем этот агрегат Дименокоммунаплекс. Не потому, что мы так хотим, но потому, что надо же как-то его называть, а Джоджо тут подумал, что нам бы следовало окрестить его Баллихокером. Итак, это Дименокоммунаплекс. Он предназначен для межпространственных коммуникаций.

— Таких, как четвертое измерение? — предположил Стив.

— Нет, не таких, как четвертое. Существует бесконечное количество вселенных, сосуществующих с нами, но в ином времени и пространстве. Они прилегают к нам по градиенту энтропии.

Раздался ропот непонимания и недовольства.

— Ох уж мне эти бредни сумасов — энтропия! — пробормотал кто-то. — Градиент энтропии! Надо же! Пусть лучше начинает демонстрацию.

— Энтропию можно определить как повышающуюся хаотичность энергии, — быстро продолжал сумас-физик 6Б 306, пытаясь игнорировать сигналы доктора Баллихока. — Это темп, которым наша Вселенная движется к собственной пространственно-временной гибели. Вселенная, чей градиент энтропии круче, останется невосприимчивой к нашему разуму и нашим приборам. Более того, любое излучение в ней действует на гораздо более высокой частоте, чем у нас. Степень различия мы можем оценить только приблизительно. А так как это коммуникативный...

— Пожалуйста, начинайте, — приказал президент. — Мы нормальные люди и интересуемся результатом, а не объяснениями. Теория может подождать.

Читать дальше