Журнал «Если» - «Если», 2007 № 02

— Выпей еще чуточку бренди, Клари, а потом откинь сиденье и постарайся заснуть. Домой мы попадем не скоро.

Кивнув, она плотнее завернулась в плед. Ее имплантант включился сам собой, и она увидела, как с визгом тормозов от нас уворачивается такси и услышала разъяренный гудок. На краткое время вокруг нее вновь возникла оживленная ночная жизнь виртуального города. Потом все исчезло.

— Точно такие же, — сонно сказала она. — Точно такие же, как огни на Пиккадилли-серкус.

Перевела с английского Анна КОМАРИНЕЦ

© Chris Beckett. The Perimeter. Piccadilly Circus. 2005. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2005 г.

После почти детективной истории с появлением на свет романа под названием не то «Empire V», не то «Ампир «В» можно уверенно констатировать: многолетний проект по созданию Самого Главного Клоуна завершен. Правда, книги Виктора Пелевина отличаются от скетчей Евгения Петросяна тем, что Петросян на фольклоре паразитирует, а Пелевин его создает. Обычно сразу же после выхода к читателю его романы растаскивают на цитаты, а шутки разбирает народ.

Самой популярной шуткой нового романа Виктора Олеговича стала, конечно же, многократно растиражированная фраза: «Единственная перспектива у продвинутого парня в этой стране — работать клоуном у пидорасов. Кто не хочет работать клоуном у пидорасов, будет работать пидорасом у клоунов».

За радостным хихиканьем горькую самоиронию автора цитаты оценили не все.

Нет, в самом деле — кем был для публики Пелевин все эти годы? В конце восьмидесятых — начале девяностых несостоявшийся выпускник Литинститута одним из первых понял, кто более наступающей матери-эпохе ценен. С клоунами в то время дело обстояло плохо. Это было время акынов, скальдов и пророков. Они витийствовали, прославляли и обличали — многословно и эпически хоронили эпоху. Не замечая очевидного: не то что смены — никакой твердой почвы за уходящей цивилизацией не просматривается. А в наступившую паузу безвременья оказались не у дел. В отличие от умного, ехидного и желчного клоуна по фамилии Пелевин.

Какое время — такие и песни. Вместо почвы — опилки. В буйные девяностые, когда людям было не до чтения и не до рефлексии, как обычно, важнейшим из искусств стал цирк. А там…

Каждый вечер на арене выступал Пелевин.

Клоуны бывают разные, и Пелевин не только и не столько смешил. Как и положено настоящему таланту, он доводил людей до слез, но слезы эти были самого разного толка. Плакали и от смеха, и от страха, и от презрения к себе. Достав из цилиндра кролика, Пелевин немедленно с той же артистической непринужденностью выворачивал наизнанку героев нашего времени, чтобы затем ткнуть зрителей в это неприглядное нутро и сорвать овации.

После того как «Чапаев и Пустота» и «Поколение Пи» стали главными книгами девяностых, сам Виктор Олегович получил полный карт-бланш.

Дело в том, что грустный клоун никогда не забывал, у кого он работает. Публику свою он не любил. От большинства зрителей его подташнивало, поэтому, получив маломальскую известность, он сразу же приступил к работе над главным, может быть, своим проектом.

Он начал делать Бестелесного Клоуна. Получившийся в итоге голем по имени «Писатель Пелевин» интриговал всех, потому как был Абсолютным Мифом. Он никогда не показывался на публике, но знал об этой публике все. Он не общался с журналистами, не сидел в телевизоре и не стоял у стола на фуршетах литературных премий. Его никто никогда не видел и не слышал, но непостижимым образом он видел и слышал всех. Не участвуя в окололитературной жизни, он не реагировал и на выкрики публики, даже если шумели из ВИП-ложи. Клоун не снисходил до полемики и дискуссии даже с особенно надоевшими крикунами, сводя счеты привычным образом — литературные критики с чуть измененными фамилиями становились персонажами пелевинских романов и радовались, что не угодили под серьезную раздачу, как знаменитый Ослик Семь Центов.

Пелевин нагнал вокруг себя столько тумана, настолько замистифицировал все и вся, что когда его новый роман упал, как Голубиная книга, из ниоткуда в Сеть, почти все решили, что имеют дело с очередной выходкой дерзкого клоуна. Многие даже обрадовались столь красивому пируэту.

Дело в том, что Главный Клоун в последнее время явственно стал уставать. Его кульбиты выполнялись не с блеском, а с кряхтением, шутки становились натужнее, а искрометность все больше сдавала позиции многословию и брюзжанию.

Досрочное появление книги в Сети поклонники сочли великолепной выходкой, которая бы составила честь и раннему Пелевину. Ни один топовый писатель не презентовал свой новый роман так романтично и эффектно. Ну в самом деле: в ночь пятницы, 13-го, в Сети объявляется неизвестный анонимный роман, который вроде как Пелевина, но кто ж его знает. Пока в очередной раз критики весь уик-энд спорили об авторстве, роман разлетался во все уголки света с интенсивностью пандемии. Это был настоящий праздник.

Похмелье наступило в понедельник. Выяснилось, что никакой роскошной презентации не было, роман пошло сперли, а сам Пелевин вовсе не хохочет счастливо над тем, какие красивые фортели выбрасывает жизнь, а причитает об упущенной прибыли, как презренный буржуа: «Насколько я знаю, это не оплошность издательства, а случай так называемого воровства. Вам это кажется похожим на забавный пиар-ход, а мне напоминает принудительный французский поцелуй на морозе». Жизнь перешутила клоуна, и клоун как-то сник и постарел. И от этого особенно заметнее стали все недостатки «Empire V».

Это роман о том, как 19-летний лузер по имени Рома Шторкин становится вампиром, а другие вампиры объясняют ему истинное устройство мира. Собственно, эти вот объяснения и составляют основное содержание пухлого тома.

Автор вроде бы и пытается порадеть героям каким-никаким сюжетом, добавляя в текст по вкусу то резиновых женщин, то боевые конфеты. Пытается пугать бестелесной дамой с интонациями Аллы Борисовны, у которой из всех форм осталась только форма черепа приставленной непонятно к чему головы. Отправляет своего Рому, перекрещенного в Раму Второго, на смертельный поединок с могущественным волосатым халдеем Семнюковым, у которого есть только две черты, которые придают ему что-то человеческое — то, что он педераст, и то, что он агент Моссада. Но, увы, все эти веселые приключения отчаянно стремятся к одному и тому же финалу, и автор не в силах им противостоять. Головастая Иштар Борисовна втягивает юношу в спор о душе, а товарищи побитого халдея, не отойдя и шага от не успевшего остыть тела, начинают рассказывать Раме о сложностях управления перекошенной страной.