Журнал «Если» - «Если», 2005 № 12

Купцы же удивились тому, что женщина посмела говорить с ними, да еще так неучтиво. Мне пришлось вмешаться, а потом к нам подошли Лепс и Гинтар, и купцы слегка приуныли.

— Не будем ссориться, — слегка шепелявя, сказал тот, что постарше, а молодой, злобно сверкнув глазами, промолчал. — Меня зовут Кари, а его Цосефф. Нам нужны помощники, смелые, сильные, много не заплатим, но в обиде не останетесь.

— Да, — вмешался молодой, — а за детей я дам хорошую цену, если к ним прибавить еще вот эту черноволосую самку.

Цосефф, или как его там, вытянул палец, указывая на Леонору, и тут же получил кулаком в лицо. С детства не любил драк, но тут уже ничего не поделаешь. Я даже не понял, как это случилось, а когда красный туман в моих глазах рассеялся, то обнаружил себя сидящим на молодом нахале, упершись коленом ему в затылок, но оторвать уши грубияну не получалось, так как за одну руку меня держал Керби, а во вторую вцепилась Леонора.

Немного успокоившись, я перевел дыхание, подул на ноющие костяшки пальцев и огляделся. Старший купец неодобрительно качал головой, но в драку не вмешивался, а что касается игроков, то им было не до нас. Я был уверен, что купцы призовут своих людей, потом набегут старшины каравана и станут судить и рядить, кто кому должен, а размазанная по лицу кровь Цосеффа свидетельствовала не в мою пользу. Но все окончилось мирно. Кари помог своему молодому товарищу подняться, отряхнул песок с его бурнуса, а уж там Цосефф сам стер кровь из носа краем синей ткани, обернутой вокруг головы. Он еще бормотал разбитыми губами какие-то ругательства, когда Кари уводил его прочь, пару раз обернулся, пристально вглядываясь в меня и угрожающе шевеля бровями. Я только плюнул ему вдогонку и вернулся к кошме, на которой жена разложила нехитрый перекус. Но только успел отрезать ломоть мяса, как погонщики закричали, забегали, поднимая вьюков — пора было идти дальше.

Зубцы гор уже давно выступали из-за горизонта, но ближе не становились. Мы перестали обращать на них внимание, потому что днем отсыпались под навесами. Ночью идти было легче, но все время приходилось присматривать за дочкой, чтобы во время привалов не отходила далеко — ущербная луна не давала света, а факелы жгли экономно. Во тьме легко отстать, сбиться с дороги и пропасть среди песчаных холмов. И пропадали. К тому времени, когда мы вышли к горному проходу, трое или четверо погонщиков исчезли, один из них вместе с десятком овец.

Когда дочка уставала, я и Леонора несли ее по очереди. Чакмар шепнул погонщикам, что немая девочка приносит удачу, и ей нашлось местечко на широких спинах вьюков, свободных от поклажи.

Я не был уверен, что пройдоха Чакмар — подходящая компания для маленькой девочки, но Катарина повеселела, часто улыбалась, порой я с замиранием сердца ждал, что вот-вот она рассмеется и заговорит. Наверное, и Леонора тоже надеялась. Она перестала неодобрительно поджимать губы, глядя на то, как дети зарабатывают деньги.

Привалы становились чаще. Но днем, в жару, отдохнуть, выспаться удавалось с трудом. Блеяние овец, хриплое кряхтение вьюков и раскатистый храп носильщиков мешали заснуть. Ночные переходы были намного короче дневных, но все же мы постепенно вползали в горную местность. Каменные глыбы, торчащие из песка, теперь окружали нас со всех сторон, дорога начала изгибаться между ними, а потом как-то внезапно горы, привычно темнеющие вдалеке, вдруг оказались перед нами, и чтобы разглядеть их вершины, приходилось задирать голову. Здесь, в предгорьях, было прохладнее, тень от горной гряды надежно укрывала нас от солнца всю вторую половину дня, и караван перестал идти ночью. Все как-то приободрились, я тоже повеселел, хотя причин для этого было мало — в сторону столицы, как выяснилось, караван отправится лишь после сезона песчаных бурь. А приметы надвигающихся горячих ветров уже наяву — то внезапный смерч пройдет недалеко, оставляя после себя песчаные круги и полосы, то в небе вдруг набухнут темно-красные облака и так же внезапно растают… Казалось, главные опасности перехода в пустыне позади.

В горах есть где укрыться от мириадов острых песчинок, несущихся с бешеной скоростью. Можно пересидеть в укромной пещере, если, конечно, иметь большой запас еды и питья. А вот с этим было не очень хорошо, и чем ближе мы подбирались к мрачным безлесым отрогам, тем меньше становилось травы для изрядно поредевших стад и тем реже встречались водянистые корни для утоления жажды.

Буря обрушилась внезапно. Закричали погонщики, всхрапнули вьюки, все кинулись под защиту нависающих скал. Мы прижались к горячим камням, набросав на себя все, что было из тряпья. Рев ветра сопровождался громким хрустом, словно огромные челюсти впились в скалу и перемалывают ее в щебень. Нам повезло, что сезон ветров еще не наступил и буря длилась недолго. Везения хватило не на всех. Из нашей группы пропали Дадух и Лепс, исчезли, словно и не было их. Керби искал брата, бегал по барханам, возникшим словно ниоткуда, пытался найти следы…

Полтора дня караван приходил в себя и подсчитывал убытки, и все это время техник бродил по окрестностям. Рыбаки к исчезновению Дадуха отнеслись безучастно.

И снова потянулись дни. Керби потихоньку оправился от потери.

Мы держались в стороне от шатров торговых людей, но с наглым купцом время от времени все же сталкивались. Если бы не спокойный, улыбчивый Кари, очередной драки не избежать. Молокосос явно жаждал реванша, да и моя кровь закипала, когда в меня упирались его наглые, бесстыжие глаза. Однажды я чуть его не прирезал, благо нож оказался под рукой, а Цосефф у моих ног.

Когда возвещали большой привал, расставляли котлы и подводили к ним, мы разбредались вдоль обочин: кто в поисках корней, ягод или сухого кустарника для костров, а кто просто справить нужду.

И вот надо было случиться так, что Кари и его напарник, держащиеся от торговой группы наособицу, выбрали, как им показалось, укромное и чистое местечко — старый бархан, трава на котором давно пожухла, и лишь корни ползучего кустарника удерживали песок. В самый неподходящий момент песок осыпался, и оба купца как сидели на корточках, так и съехали вниз, в небольшую ложбинку, где в это время я, Керби и Гинтар выдергивали корни «редиса».

Гинтар радостно засмеялся, да и я не смог удержаться от улыбки, наблюдая, как торопливо одергивают они на себе длинные халаты, стараясь выглядеть пристойно.

— Над кем смеются эти оборванцы? — высокомерно вопросил Цосефф, приведя одежду в порядок.

— Наверное, над нами, — добродушно улыбаясь, ответил Кари. — Как мы с тобой славно кувыркнулись, а?!

Цосефф с отвращением посмотрел на нас, ноздри его затрепетали.

— Ничего, — пообещал он. — Скоро я засуну их поганые языки им в задницы.