Журнал «Если» - «Если», 2005 № 12

— Да как же сказки?! — вскинулся Джо. — Скоро вся эта орда дикарей начнет бить поклоны легендарному артефакту, примется искать чешуйки Дракона, молиться богам удачи или кому тут еще молятся.

— О каких дикарях ты говоришь?

— Э-э, я не то сказал, — смутился Джо. — Разумеется, я имел в виду благородных паломников, ничего обидного в моих словах искать не следует.

Он еще некоторое время извивался в объяснениях и извинениях, а я вдруг увидел эту картину со стороны: на ворохе грязного тряпья сидит грязный оборванный дикарь, теребит свою грязную бороду и распаляется от обиды на слова холеного чужака. Дикарь — это вроде я, но с каких пор меня вдруг стали задевать нападки Джо на жителей Тугама? Между тем он продолжал свои речи о том, что иногда миры снова возвращаются на стадию варварства, и в этом нет ничего постыдного, другое дело, что лучшие представители туземцев — вежливый поклон в мою сторону — должны понимать свое истинное место и высокое предназначение. Ведь радости жизни сводятся не только к тому, чтобы набивать желудок и щупать самок, не так ли? — спросил Джо.

Его слова вызвали у меня смех и гнев одновременно, и я перестал следить за своими словами.

— Гости, которые не скрывают своего высокомерия по отношению к хозяевам, живут недолго, — сказал я. — А недооценивать умственные способности туземцев или вообще кого-либо — последнее дело. Мы на Айконе жестоко поплатились за такую спесь…

Я оборвал себя и собрался было перевести разговор в другое русло, надеясь, что собеседник не расслышал или не понял меня. Как бы не так! Глаза Джо загорелись, он вскочил с кошмы, огляделся по сторонам и снова уселся рядом, придвинувшись ко мне вплотную.

— Я знал, я догадывался, что для этой дыры ты слишком умен, а твоя жена и дочка слишком красивы. Но я никому не скажу, что ты мигрант.

— Мне боятся нечего, — я с досадой оборвал его жаркий шепот. — Мы беженцы и находимся здесь на законных основаниях. Кричать об этом тоже не стоит, чужаков здесь не любят.

— Айкон… — мечтательно протянул Джо. — Мне обязательно надо попасть туда. Ваш замечательный артефакт, Большая Игла, давно меня интересует, но пока у меня нет средств для приличной аппаратуры. В моем роду был исследователь, который занимался этой проблемой, но это было давно. Или не очень давно. Время, как известно, идет по-разному, смотря в каком направлении лететь, да и то анизотропия пространства весьма неустойчива. Или что-то в этом роде, я не специалист. Возможно, я даже встречусь с ним на Айконе. Если смогу, конечно, обзавестись своим кораблем.

— А что, Кари не может подбросить тебя отсюда до Айкона? — голос мой был равнодушным, по крайней мере, я очень старался, чтобы он так звучал, но глаза я опустил на всякий случай.

— У Кари свои маршруты, свои дела. Мне придется некоторое время болтаться с ним по разным мирам. Не без пользы для себя. А на Ай-кон я обязательно попаду, никуда ваша Игла не денется.

Он не услышал моего вздоха разочарования, в его глазах горел огонь исследователя, а в ушах, наверное, рокотали аплодисменты коллег. Договориться с Кари прямо здесь, стало быть, не удастся. Ну, ничего, торговое судно — это много отсеков и очень мало людей, возможно, наши доводы сочтут убедительными, когда мы окажемся там, наверху. Я мало знаю о корабельной автоматике, все мои скудные сведения сводятся к тому, что усвоил во время наших странствий: за обшивкой под панелями проходят коммуникации, синие линии очень опасны — может убить, если дотронуться пальцем, красные же линии трогать вообще нельзя — если корабль уцелеет, озорника попросту выкинут за борт продышаться. На моей памяти был случай, когда судно с беженцами застряло над каким-то водным миром, а экипаж долго приводил в порядок вышедшие из строя коммуникации. На простые работы, не требующие ничего, кроме грубой силы, поставили беженцев. Керби потом рассказывал, что старые линии чуть ли не рассыпались под инструментами, и все висело на волоске. Ну, волосок оказался крепким, и тогда нам повезло.

Если экипаж торговца увидит, что мы люди серьезные и терять нам нечего, то вынужден будет договариваться.

— На Айкон теперь так просто не попадешь, — с легким злорадством я заметил, что блеск в глазах Джо немного угас. — Может, там и выжила пара-другая квалифицированных специалистов, но вряд ли уцелела аппаратура на посадочных тумбах.

— Что там у вас произошло? — озабоченно спросил он. — Беспорядки?

— Беспорядки… — эхом отозвался я, и если бы вся горечь, что скопилась во мне, передалась ему, наверное, он умер бы на месте от разрыва желчного пузыря.

Но какое ему дело до наших бед! Что толку рассказывать о том, как размеренная жизнь со всеми ее маленькими радостями и большими надеждами вдруг оборвалась бессмысленным бунтом, мятежом, восстанием. Не знаю даже, как назвать то безумие, что обрушилось на мирные города и поселения. Мирные, тихие ульты, которых мы считали немного похожими на больших обезьян, жили себе в резервациях и заповедниках, их никто вроде не обижал. Разве что они частенько становились персонажами комедий или героями анекдотов. Ну и работники, конечно, еще те. На подай-принеси ума хватало, а вот чтобы простую канаву вырыть, это для них был интеллектуальный подвиг. Что заставило ультов превратиться в кровавых убийц, которых не смогли остановить огонь и железо — так и не успели понять. Наша цивилизация рухнула быстро, да ее никто всерьез и не пытался защищать. Каждый думал лишь о том, как спасти себя и свою семью. Отряды самообороны мгновенно превратились в банды, а после того, как орда ультов прошла сквозь континент и сгинула, как надеялись многие, в пустыне Зарзар, уцелевшие начали резню и взаимное истребление из-за еды, воды и убежища.

Так что нескоро, да, нескоро Джо сможет любоваться нашей достопримечательностью — Каменной Иглой, или, как еще называли, Большим Пальцем. Может, оно и к лучшему.

Среди беженцев на перевалочных пунктах один старый цверг уверял нас, что всему виной именно этот артефакт, в незапамятные времена построенный, кажется, первопоселенцами. Будто бы разладился загадочный механизм Иглы, и вместо Зова, который раз в жизни слышит каждый обитатель Айкона, прозвучала команда на уничтожение. Почему же тогда Черный Зов услышали только ульты, спросили старого цверга. Вразумительного ответа он не дал, да и не собирался, — а столпившиеся вокруг него последователи чуть ли не кулаками стали отгонять усомнившихся в новом учении, возникшем прямо на наших глазах.

— Возможно, на Айконе сейчас все тихо. Приходилось слышать в карантинных зонах разговоры о том, что там уже порядок и благоденствие, — сказал я. — Время, как ты говоришь, идет по-разному, а нас долго мотало от одной системы к другой. Кстати, чем твой родственник занимался, что у нас изучал?