Ната Чернышева - Это был просто сон...

Он обернулся.

— Что тебе еще?

— С какой я планеты?

— С родины Артудекта.

Ирина медленно обхватила голову руками. Нет, ну это надо же! А-дмори леангрош Анэйвалы влюбился. Смех выговорить, в кого! Нашел красавицу.

— Да чушь все это, — неуверенно выговорила Ирина вслух. — Бред сивой кобылы…

Чушь, конечно. Бред. Любимого человека увидеть хочется, рядом с ним быть каждую секундочку, за руку держать, болтать обо всем на свете, выслушивать ответные речи, показывать все чудеса мира… И неплохо бы иметь в наличии характерные признаки влюбленного, как-то: лихорадочный блеск в глазах, пылающее сердце, раскрашенная чувствами физиономия, которую даже слепой способен прочесть без запинки…

Скажем честно, ничего подобного у а-дмори леангроша не наблюдалось и в помине. А уж о том, как третьего дня господин Дорхайон едва не придушил "объект своей любовной тоски", не хотелось даже вспоминать. Ничего себе "любовь"! Такой любви не пожелаешь никому.

— Минуй нас пуще всех печалей*,- пробормотала Ирина испуганно.

Так, все. Хватит голову забивать всякой… всякими глупостями. Флаггерс намолол языком, и что за радость ему верить? Ему, убийце и мафиознику!

Ирина вдруг поняла, что ни за что и никогда не расскажет Клаверэлю барлагу о Флаггерсе. Рассказать, — значит, погубить Ойнеле, а на это Ирина никогда не пойдет. Никогда… Пока живет и дышит. Проклятые Оль-Лейран. Проклятая их генетическая память, обрекающая детей на смерть за преступления родителей. Чертов Флаггерс! Он знал, что делал, проникая в Иринину квартиру. Знал, что ему за это ничего не будет.

"Ладно за дочкой твоей я присмотрю, — думала Ирина, пряча в карман оставленную Флаггерсом флэшку. — Ты, конечно, гад и сволочь, но ребенок тут ни при чем, а на ваши заморочки с памятью предков мне глубоко начихать, это ваши проблемы и только ваши. Так что за девочкой я присмотрю. А в твой бред насчет амуров а-дмори леангроша, извини, я не поверю. Нет, не поверю! И не проси. Не поверю до тех пор, пока он сам мне в лицо не скажет. А он не скажет!"

А если скажет?

Ирина вновь села на прежнее место. А что если все-таки скажет? "И что же ты будешь делать тогда, Ирочка?"

Рустам… Очень может быть, что Рустам уже забыл свою непутевую жену, пропавшую без вести по собственной глупости. Сколько уже времени прошло? Да плюс время, проведенное в гостях у Артудекта. Может, Рустам завел себе женщину, а может, уже и женился… Ребенку ведь нужна мать. А уж Игорек и подавно все позабыл, у годовалых детей память коротенькая. Зовет сейчас мамой совершенно чужую женщину и знать не знает, что настоящая мать жива и здорова, только от дома ее отделяют поистине астрономические расстояния.

"Какое право я имею сомневаться в любимом человеке? — яростно подумала Ирина, разозлившись окончательно. — Которому сына родила, которому клятву дала перед Богом? Да, конечно, здравый циничный смысл, и все такое прочее. Но когда это и в какие времена любовь подчинялась здравым смыслам?! Если, конечно, любовь настоящая…"

А у них любовь была настоящей?

Вспомнился вдруг древний православный собор и торжественная церемония венчания. "В горе и радости, в болезни и здравии…"- звучный голос священника наполнял гулкую пустоту храма особой, не поддающейся разумному осмыслению силой…

…Голуби, выпорхнувшие из рук в синие небеса…

Если Рустам нарушил клятву, данную им перед Богом, это его дело. А если нет? "Какое я имею право сомневаться в любимом человеке?! Этому мистеру президенту, а-дмори леангрошу то есть, я ровно никакого повода не давала! Вот пусть и катится со своей любовной тоской, причем как можно дальше!" Ирина встала. Надо подкрепиться, умыться и — в постель. Завтра рано вставать, утренняя смена. А сегодняшние события выктнуть вон из головы.

…Но что если вдруг Арэль Дорхайон вздумает решить вопрос в лучших традициях восточных султанов?..

Ирина вновь села обратно. А-дмори леангрош не был похож на тех, кто слушает исключительно веления плоти. Но кто его знает, что он вытворит, когда его чувства зашкалят, в конце концов, за красную черту. А сделать он может все, что ему взбредет в голову. Причем совершенно безнаказанно! Кто такой а-дмори леангрош, и кто такая есть Ирина, — начнем хотя бы с этого. И закончим тем, что ни один гражданин Анэйвалы ни за что не посочувствует неотесанной дикарке из закрытого мира, вздумавшей воротить нос от их любимого правителя. Был бы их а-дмори леангрош старым, лысым и беззубым, — еще куда ни шло, но этого нет и в помине, жених из господина Дорхайона что надо: богатый, знатный, облеченный немалой властью, одним словом, симпатичный "мужчина в самом расцвете сил", — в общем, партия, завидная во всех смыслах сразу.

Господи, вот уж не было печали!

Ирина почувствовала, как ее мозги начинают вскипать от перегруза. Хватит, пора прекращать, этак и спятить недолго. Как там говорила знаменитая Скарлет О-Хара из мелодрамы "Унесенные ветром"?

— Не буду думать об этом сегодня, — прошептала Ирина, — подумаю об этом завтра.

Замечательно!

Именно так и следует поступить.

И пусть оно все катится, куда покатится.

Там видно будет.

Ирина решительно поднялась и пошла на кухню.

Готовить ужин.

…Ирина долго всматривалась в личико спящей Ойнеле. Ничем она отца не напоминала, совершенно ничем! Если не знать, то и не подумаешь никогда. Внешне девочка выглядела как обычный ребенок родителей-рианков. Но у Ирины было время внимательно изучить обе версии генетической экспертизы, — подлинную и поддельную. Внешний вид — это, как оказалось, в сумасшедшем мире Анэйвалы не главное. За внешний вид, "габитус" по научному, отвечали второстепенные гены. Главное — ядро генома, где хранилась наследственная память, наиболее значимая для помешанных на генеалогии Оль-Лейран. Ядро генома Ойнеле полностью являлось отцовским наследием.

Черт бы его побрал, этого Флаггерса. Ирина устало потерла виски. Можно, конечно, приписать девочке другую расовую принадлежность. Но любая, самая поверхностная, экспресс-проверка выявит расхождение! И тогда…

Что будет тогда, не хотелось даже и думать.

Оставалось только надеяться, что Флаггерс не станет слишком долго тянуть кота за… хвост, и заберет дочку в самом скором времени.

"Он знал", — думала Ирина злобно. — "Знал, собака, что я соглашусь на преступление! Что я не допущу казни малышки. Он знал! И все просчитал. Да то похищение полностью было спланированным от и до! Кмеле наверняка была под психокодом. и не сами мы сбежали, нам позволили убежать! Господи, как же мне все это надоело. Хочу домой, подальше отсюда. Проснуться хочу, наконец! Как мне все это надоело…"

Она тихонько вышла из детской. В принципе, ее смена уже закончилась. Можно пойти домой и заняться ничегонеделанием. Завалиться в постель, к примеру, и попытаться заснуть. Спать хотелось, но откуда-то Ирина знала, что не заснет ни за какие коврижки. Она устало потерла лицо. Работа… вот уж работы в Детском Центре всегда было, как говорится, непочатый край.