Марина Дяченко - Мигрант, или Brevi Finietur

В строю засмеялись.

— Не понял, — сказал Крокодил. — Что значит…

— Значит, что лодка там, — Аира снова обратил к нему серые, с сиреневым отливом, мутноватые глаза. — Садись в лодку, и счастливого обратного пути.

— Не понял, — повторил Крокодил и впервые по-настоящему растерялся.

— Как тебя зовут? — игнорируя Крокодила, Аира смотрел на зеленоволосого.

— Тимор-Алк, — ответил парень, на этот раз неожиданно высоким звенящим голосом.

— Ты метис?

— Да.

— Тебе нужны полные гражданские права?

— Да.

— А ты уверен, что они тебе нужны?

— Уверен, — Тимор-Алк смотрел в мутные глаза инструктора, и его собственные зрачки понемногу заволакивались туманом. — Уверен. Да.

— Одну минуту, — сказал Крокодил. — Мне сказали, что я имею право сдать Пробу, как все прочие. Меня обманули?

— Ты имеешь право, — Аира посмотрел на него с брезгливым сочувствием, — испытывать мое терпение, отнимать время у меня и у ребят, мучиться и размазывать сопли. И через много тяжелых дней прийти в итоге на этот же берег, к этой же лодке, только ее потребуется специально вызывать ради тебя и тратить общественный ресурс. Результат будет тот же. Но уезжать тебе будет обиднее в сто раз. Я понятно объяснил?

Мальчишки притихли.

— Мне нужны полные гражданские права, — сообщил Крокодил. — И я их получу.

— Не получишь, — Аира поморщился. — Не ты первый, Андрей Строганов. По-честному нашим следовало принять закон, не допускающий мигрантов к сдаче. Но это означает проблемы с Вселенским Бюро миграции. Ты едешь или нет?

Длинную секунду Крокодил колебался. Этот Аира одновременно злил его и обескураживал.

— Ты имеешь право меня не принять? — спросил он наконец.

— Нет, — тут же отозвался Аира.

— Тогда какого хрена ты выпендриваешься?

Сиреневые глаза Аиры потемнели.

— Хорошо, — сказал он отрывисто. — Все за мной, в затылок по одному, бегом марш.

Он махнул рукой Полос-Наду, возглавлявшему строй, и скользнул в едва заметный зазор между кустами, туда, где пряталась, оказывается, тропинка. За ним потянулась колонна, берег начал пустеть; Крокодил оглянулся и увидел лодку. Офицер на корме смотрел на него.

Это был очень неприятный момент. Еще можно было переменить решение. Можно было наплевать на Аиру с его угрозами, просто повернуться и уйти — чисто, спокойно — и на материке сказать миграционным чиновникам, что передумал проходить Пробу. Бледный Тимор-Алк вздохнул сквозь зубы: он, понял Крокодил, в этот момент подумал то же самое.

Оба решились одновременно. Крокодил пристроился к колонне и оказался предпоследним; спустя мгновение за его спиной засопел Тимор-Алк. Тропинка шла в гору: утоптанная тысячами ног, она оставалась неровной, местами скользкой, и колючие ветки норовили потрогать лицо. Прямо перед Крокодилом очутилась спина впереди бегущего подростка, облепленная мокрой рубашкой; парень двигался немного суетливо, слишком работал плечами, и Крокодил подумал, что этот скоро выдохнется.

Он не любил кроссы — а кто их любит. Но он никогда и не боялся длинных дистанций; раздражала мокрая одежда, но к этому можно притерпеться. Крокодил расслабился как мог, настроил дыхание и стал думать.

Позади сопел зеленоволосый. Он метис, оказывается; интересно, от каких межрасовых браков рождаются такие вот Тимор-Алки. Его папа зеленый, как трава? Или мама? И почему в «гуманном обществе» считается возможным насмехаться над метисом, называя его «бледно-зеленой порослью»? Или, поскольку мы на дикарском острове, приличий тут нет, одни инстинкты?

Тропинка петляла. Рубашка понемногу высыхала, а спина, наоборот, увлажнялась: Крокодил давно не бегал кроссы, да и внезапная эмиграция с Земли здоровья не прибавила. Но парень, бегущий впереди, выдохся раньше, хоть был моложе и здоровее с виду. «Сынки, — подумал Крокодил злорадно. — Мы еще посмотрим, кто тут первый получит гражданские права».

Дорога выровнялась, и бежать стало легче. Кусты расступились, на короткое время показался горизонт и край сиреневого моря. Потом тропинка углубилась в лес — густой и влажный, полный птичьего чириканья, щебета, свиста. Тучами носились прозрачные насекомые на фиолетовых крыльях, в плотном воздухе стоял низкий звон. «Ого, — с уважением подумал Крокодил. — В самом деле дикое место».

На повороте он несколько раз видел строй целиком — впереди по-прежнему бежал Аира, так буднично и экономно, что сомнений не оставалось: этот может и день, и два чесать вперед, не думая о воде и пище. Черноволосый красавец Полос-Над мягко трусил следом, за ним, чуть не наступая на пятки друг другу, бежали пять или шесть крепких парней, потом длинная прореха в строю — и краснощекий, рано сбившийся с дыхания подросток, большую часть сил расходующий на то, чтобы догнать. Спортлагерь, вспомнил Крокодил. Военные сборы. Не думал, что снова придется начинать все сначала, но опыт дает преимущество. Поиграем, дети, ведь приз того стоит.

Он настроился на долгий, выматывающий кросс, но дорога вдруг закончилась. Сперва пошла вниз, потом из каменистой сделалась мягкой, травяной, потом оборвалась на круглой поляне посреди лесного лагеря. В отдалении виднелись среди веток шалаши, или навесы, или вигвамы, дымились три или четыре кострища, обложенные камнями; Аира остановился и подождал, пока подтянется колонна.

Ни Крокодил, ни Тимор-Алк не были удостоены даже взгляда.

— Внимание, это наша база, — по тому, как Аира говорил, было ясно, что дыхание у него ни капельки не участилось. — Предыдущая группа полностью сдала Пробу, сегодня вечером посвящение. Важный вопрос: кто-нибудь хочет пройти испытание без подготовки?

Полос-Над, как видно, был готов к такому повороту и даже ожидал его. Он тут же выступил вперед и замер в готовности, один посреди поляны, с высоко поднятой рукой. После короткого замешательства за ним шагнули еще трое. Их руки протянулись к небу, почти полностью скрытому кронами.

Аира выждал еще секунд пять, потом кивнул: — Хорошо. Вы, четверо, со мной. Если сдадите — поедете домой полными гражданами сегодня, после полуночи, со старой группой. Если нет — останетесь и будете сдавать со всеми. Прочие: отдыхаем, находим себе жилье и еду. Удачи.

Он повернулся ко всем спиной, загорелой и матовой от пыли, и скрылся в лесу, только ветки качнулись. Четверо самоуверенных парней последовали за ним. Стихли их шаги, и сделалось очень тихо, только в высоте среди крон звенела и сладко булькала птица. «Выжила, — подумал Крокодил. — Странно, что столько пташек еще живут в лесу, где голодным подросткам самим предложено добывать себе еду!»

Оказалось, однако, что вопрос с пропитанием решается просто. В сотне метров от лагеря обнаружилась речка — небольшая, но полноводная. Особенный цвет неба придавал речной поверхности сиреневатый оттенок.