Журнал «Если» - «Если», 2006 № 12

Тимофей ОЗЕРОВ

Кому, как не писателю, рассуждать об экранизациях? Особенно — об удачных экранизациях, что в нынешние времена большая редкость. Сегодня дежурным по рубрике «Писатель о кино» назначается Леонид Каганов — он предложит свой взгляд на киноверсию знаменитого романа Зюскинда «Парфюмер», созданную немецким режиссером Томом Тыквером, кстати, одним из любимых режиссеров Каганова.

Существует миф о том, что крылатая ленинская фраза «Важнейшим из искусств для нас является кино» на самом деле звучала так: «Пока народ неграмотен, важнейшими из искусств для нас являются кино и цирк». Поскольку никто из нас полное собрание Ленина не осилил, узнать правду сложно. Тем более, фразу эту записал не сам Ленин, а Луначарский — через 10 лет после смерти вождя. Впрочем, так ли нам важно, что говорил Ленин?

Гораздо интереснее взглянуть, что сегодня происходит с кино на самом деле. Если вспомнить, кино всегда шло бок о бок с театром: туда-сюда перебегали актеры, заимствовались технологии игры, костюмов, грима, декораций. Но сегодня, как это ни странно, кино далеко ушло от театра и максимально приблизилось к цирку. Конечно, это уже не тот цирк, куда ходили Ленин с Луначарским, здесь нет круглой арены и конского пота. Но принципы, по которым строится современное кино (назовем аккуратней: современный кинопродукт), по сути своей цирковые.

Говорят, в Голливуде существует учебник сценариста, где четко расписано, на какой минуте фильма что должно происходить. Вот здесь — представить героя, дав ему характерный поступок или фразу. К двадцатой минуте — сгустить напряженность. Затем должна быть динамическая сцена, а после нее — спад напряжения. Потом надо вставить сцену комическую. А тут — лирическую.

А в конце обязательно хэппи-энд. И мы, сами того не замечая, уже давно смотрим кинофильмы, сделанные по единому шаблону. Потому что это — беспроигрышная цирковая схема, приводящая к заработку бабла. Будем смотреть правде в глаза — тем и отличается театр от цирка, что театр худо-бедно, но пытается делать искусство, а цирк уже давно не скрывает, что главная цель представления: заработать бабло. Современное кино изначально мыслит именно баблом: сколько миллионов составил бюджет фильма (из них ровно половина тратится на рекламный промоушн) и сколько составили кассовые сборы. Эта информация обязательно подается теперь зрителю в аннотации с фильмом — тем же тоном, каким в старом цирке восклицали: «Спешите видеть смертельный номер!» (чтобы осознать бесстыдство, представьте себе поэта, который пишет в аннотации к своей книге стихов, что потратил на чернила, бумагу и кофе одиннадцать баксов, а заработал одиннадцать тысяч).

Чего ждет современный зритель от кино? Того же, чего его прадед ждал от цирка. Во-первых, чтоб все было пышно, ярко, с фейерверками и фокусами (сегодня это называется «компьютерная графика и спецэффекты»). Во-вторых, чтобы было, над кем поржать — чтобы выходили на сцену клоуны и было видно, какие они неуклюжие по сравнению с нами. А еще — чтоб было, кому позавидовать, Чтобы нам показали что-то такое, что нам не доступно, чтобы увидеть такого могучего силача и такого ловкого жонглера, до которых нам никогда не дорасти, лишь сидеть с открытым ртом. И конечно, надо, чтобы были захватывающие дух сцены: чтобы кто-то сунул голову прямо в пасть льву, и в самый последний миг под самую громкую барабанную отбивку смерть прошла стороной. И так несколько раз. А еще очень желательны погони: скачки по кругу и джигитовка (это называется «муви-экшн»), Ну и конечно, никак нельзя без романтики — между клоунами, силачами и джигитовкой непременно должен быть момент, когда Он и Она в трико взлетают в танце под самый купол в лучах прожекторов и качаются там на трапециях под трогательную музыку.

Глядя на современный кинорепертуар, нетрудно убедиться, что подавляющее число современных блокбастеров представляет собой именно эту цирковую нарезку номеров, тщательно расставленных вдоль сюжета по голливудской методичке — чтобы в равной мере развлечь зрителя и клоунами, и силачами, и джигитовкой с фокусами, и романтичными гимнастками. Мы не будем показывать пальцем — вам не составит труда разглядеть классический цирк в любом современном коммерческом фильме.

Возникает вопрос: неужели нет альтернативы ширпотребному кино? Есть. Но эта альтернатива еще хуже: она называется «фестивальное кино». Кино ради чистого искусства (читай: снятое без денег), сделанное неудачниками для показа на закрытых фестивалях. Сравнить его можно не с цирком, а с театром — в худшем его проявлении. Представьте себе маленький старый театр, который живет на подаяние провинциальной мэрии. В нем — дряхлый режиссер и актеры-неудачники, У них старые костюмы, треснувшие фильтры в софитах и глухой дирижер. Они работают ради искусства, в качестве пьесы неизменно выбирают какую-нибудь замшелую классику не моложе горьковской «На дне» и срывают аплодисменты у десяти старушек в зале. Другой вариант: берут заумный супермодерн и срывают аплодисменты у десяти прекрасных представительниц офисного планктона, изображающих богему. Правильным будет сказать, что кино, важнейшее из искусств, сегодня расслоилось — либо это сияющий цирк с барабанной дробью, фейерверками и культом бабла, либо театральная самоделка «на дне», которая никогда не доходит до настоящих киноэкранов. А третьего не дано.

И вот на этом фоне тихо, без особого шума выплыл на экраны фильм «Парфюмер: история одного убийцы». Приплыл он не со стороны Голливуда, где днем и ночью не смолкает топот дрессированных слоников, барабанная дробь и грохот фейерверков с фокусами, а из тихой европейской Германии, не прославившейся за последнее десятилетие никакими блокбастерами (ну кроме разве что авангардной «Беги, Лола, беги»).

Создатели «Парфюмера» наплевали на все мыслимые каноны и схемы. Фильм не рассказывает стандартную легенду о парнях-которые-спасают-мир, не пытается покорить домохозяек историей-про-любовь, не пугает кошмариками, не выжимает слезу жалости, не разыгрывает детектив в стиле «но в самый последний миг…» и не щекочет нервы подросткам смакованием секса и насилия, Этот фильм вообще не с нашей планеты. Создатели даже не озаботились выделить половину бюджета на рекламную подготовку: не выставили фильм ни на один фестиваль, не сняли ни одного телевизионного ролика, не повесили ни одной растяжки в немецких супермаркетах, не подкупили журналистов (пресса начала обсуждать фильм по собственной инициативе). Их совершенно не заботило, как эксперты оценят компьютерные спецэффекты. Да были ли в том фильме спецэффекты? Эффекты были несомненно, а вот спец они или не спец — не разберешь, Рассказывают, что фильм снимался на улицах Испании и Франции, загримированных латексом, а режиссер стоял по колено в вонючей рыбной требухе, отдавая команды. Был ли там компьютерный рендер, когда рушился дом, или играл свою роль потрясающий младенец? Может, это и есть настоящее искусство — делать фокусы по необходимости, без барабанной дроби и эффектной паузы? Создатели просто сделали фильм и отдали в прокат. И фильм понесся по миру, с первых же дней обретая потрясающий успех, который можно сравнить лишь с той же «Лолой», окупившейся в первую неделю проката.