Уильям Тенн - Две половинки одного целого

Мой дорогой Хой!

Прости, что вынужден снова тебя беспокоить, но, дорогой мой, я попал в переплет. Речь идет не о каком-либо конкретном проступке с моей стороны — я просто не сумел принять правильное решение. Предчувствую, что Старик пришьет мне явное нарушение должностных обязанностей. Но так как я уверен, что у него самого голова кругом пойдет, стоит только прибыть заключенным, которых я посылаю малой световой скоростью (я уже вижу, как у него отвисает челюсть и трясется дюжина подбородков), я не оставляю надежды на то, что ты успеешь посоветоваться с лучшими законниками в Штабе и выработать какой-нибудь план действий. Любой приемлемый план. Может быть, тогда Старик простит мне, что я обрушил ему на голову свои собственные проблемы.

И все же я не могу отделаться от мысли, что Главный Штаб сядет с этим делом в еще бóльшую лужу, чем я и мои подчиненные, после чего Старик непременно вспомнит, что произошло прошлый раз на посту 1001625 космической патрульной службы, — и тогда, Хой, боюсь, что у тебя будет одним споро-кузеном меньше.

Надеюсь, ты правильно поймешь меня, но все это дело довольно грязное. Грязнее некуда. Я хочу сказать, что оно непристойно в самом дурном смысле этого слова.

Как ты, без сомнения, догадался, каша заварилась на этой нудной и сырой третьей планете Сол, которую большинство ее обитателей называют Землей. Проклятые двуногие балаболки! Они доставляют мне больше бессонных ночей, чем все остальные разумные виды моего сектора, вместе взятые. Достаточно развитые в техническом отношении (земляне находятся на пятнадцатой ступени развития, то есть овладели техникой межпланетных путешествий), они, однако, на целое столетие отстали от сопутствующей этим достижениям ступени 15А — дружеские контакты с другими галактическими цивилизациями.

Вот почему у нас они числятся в статуте Секретного Наблюдения, а это значит, что мне приходится содержать на их планете штат в две сотни агентов, заключив их в нелепые и крайне неудобные футляры из протоплазмы, дабы помешать этим тупицам покончить с собой, не дождавшись наступления золотого века духовного совершенства. И в довершение всех несчастий моя подопечная система состоит из девяти планет, так что я вынужден разместить свой Штаб не далее чем на планете, которая у них называется Плутон, то есть в месте, где зима еще кое-как терпима, зато летний зной просто невыносим. Поверь мне, Хой, существование космического сержанта далеко не глур со скиббетсом , что бы по этому поводу ни думали там у вас, в тылу.

Должен, правда, оговориться, что на этот раз зачинщиками оказались не жители Сола-III. С тех пор как без всякого предупреждения, совершенно неожиданно для всех, двуногие додумались до расщепления ядра (что лично мне стоило одной лычки), я удвоил число своих секретных агентов на этой планете, строго-настрого приказав им немедленно докладывать о малейших проблесках технического прогресса на Земле. Уверен, что в дальнейшем землянам вряд ли удастся изобрести даже простейшую машину времени без моего ведома.

Нет-нет, на этот раз все началось на Руфе-VI — планете, которую ее аборигены называют Гтет. Загляни в свой атлас, Хой, и ты увидишь, что Руф-VI — желтый карлик средней величины, расположенный на краю Галактики. Эта незначительная планета лишь недавно добилась статута Девятнадцатой Ступени — первичного межпланетного гражданства.

Гтетанцы представляют собой амебоподобную расу, производящую светлый ашкебас, который они экспортируют на Руф-IX и XII. Они ужасные индивидуалисты и так до конца и не смогли адаптироваться в централизованном обществе. Несмотря на несколько веков существования в условиях высокоразвитой цивилизации, большинство гтетанцев воспринимают Закон скорее как хитроумную головоломку, а не как руководство к общепринятому образу жизни.

В соединении с моими двуногими землянами получается недурная смесь, не правда ли? Но продолжаю. На Гтете проживал некто Л'пэйр — самый наглый из правонарушителей всей планеты. Он совершил едва ли не все возможные у них преступления и нарушил чуть ли не все мыслимые запреты. Если учесть, что около четверти населения планеты регулярно попадает в исправительно-трудовые лагеря, безнаказанность Л'пэйра воспринималась его соплеменниками как явление уникальное. Недаром одна из поговорок гтетанцев гласит: «Ты похож на Л'пэйра — никогда не знаешь, где следует остановиться».

Однако настал момент, когда гтетанцы решили применить к наглецу силу. Он был арестован и обвинен в общей сложности в 2342 нарушениях — на одно меньше, чем требовалось для признания его перманентным преступником, то есть для осуждения на пожизненное заключение. Он сделал героическую попытку порвать со светской жизнью и посвятить себя самосозерцанию и добрым делам, но, увы, решение пришло слишком поздно! Как он утверждал на предварительном следствии у меня в участке, его мысли, помимо воли, упорно возвращались к беззакониям, так и оставшимся несовершенными, и в мозгу зарождались все новые и новые преступные планы, которым не суждено было осуществиться.

И вот однажды совершенно случайно, в сущности даже не заметив этого, он совершил еще один тяжкий проступок. Он нарушил не только гражданский, но и моральный кодекс своей планеты. Преступление Л'пэйра было столь грязным и отвратительным, что все общество было охвачено негодованием.

Его поймали, когда он продавал подросткам-гтетанцам порнографические открытки.

Снисходительность к слабостям в своем роде знаменитости сменилась гневом и полнейшим презрением. Даже местная Ассоциация Закоренелых Неудачников отказала преступнику в сборе денег для взятия его на поруки. По мере приближения дня суда становилось все очевиднее, что на этот раз Л'пэйру не выкрутиться. Необходимо было бежать. Другого выхода не существовало.

И тут он проделал свой самый блистательный фокус. Несмотря на круглосуточную охрану, он вырвался из герметически запаянной клетки (каким образом, мне до сих пор узнать не удалось, ибо он упорно отмалчивался по этому поводу до самой своей кончины или как там ее) и добрался до космодрома, расположенного неподалеку от тюрьмы. Там он ухитрился проскользнуть на борт корабля — а это была гордость гтетанского торгового флота, последняя космическая модель, оборудованная гиперпространственным двигателем с двойным регулированием.