Антон Орлов - Антираспад

– Ага. Завтра сделаем.

Сестру он нашел в машинном отделении. Пользуясь тем, что двигатели были выключены, Илси пыталась до блеска надраить кожух энергопреобразователя – в полете он, несмотря на бесперебойную работу системы охлаждения, раскалялся, как закипевший чайник, и это считалось нормой.

– Держи. – Норберт протянул ей письмо. – Извини, что распечатано. Аманда вскрыла, не посмотрев на конверт.

Не желая их ссорить, он покривил душой: Аманда прекрасно понимала, что сует нос в чужую корреспонденцию, просто, по ее мнению, «старшие» именно так и должны поступать.

Илси не удивилась и не обиделась. Она с детства привыкла, что ее разговоры прослушиваются, а в ее личных вещах «на всякий случай» роются, и не проявляла по этому поводу никаких эмоций. Осторожно взяв конверт испачканными пальцами, развернула листок…

– Аманда сразу дала его мне, я в курсе, – неловко объяснил Норберт, когда она кончила читать. – Хорошо, что в парке ты называла Айму Карен. Не повторяй этого больше, ладно?

Илси кивнула. На ее лице застыло отсутствующее выражение, зато темно-синие глаза сияли.

– Мы полетим домой через Хальцеол?

– У нас больше нет дома, нам с тобой нельзя возвращаться на Валену. А полетим… Да, скорее всего, через Хальцеол, другого пути нет. Прости, но, по-моему, с Аймой тебе встречаться не стоит. Связываться с такими людьми – все равно что хватать руками без перчаток вот эту штуку, когда она работает. – Он пнул кожух энергопреобразователя.

– Нор, не пинай его! – Губы Илси обиженно дрогнули.

– Так ему ничего не сделается.

– Все равно не пинай. Это очень хорошая машина, к ней надо относиться с уважением.

– Извини, больше не буду. – Он потрогал гладкий металл кожуха. – Послушай, а парни тебе когда-нибудь нравились?

– Не знаю, – после некоторого раздумья произнесла Илси.

– Например, Олег?..

– Нравится. Но он же не ведет себя, как Карен. То есть как Айма. Мы с ним говорим про технику, программы, компьютеры…

Все ясно, мысленно вздохнул Норберт.

…Олег сидел на корточках перед кухонным автоматом и жевал булку.

– Опять то же самое! Его не переделаешь – соль, сахар и специи он определяет как несъедобные элементы и выводит, не используя.

– Справимся. – Плотно прикрыв за собой дверь кухни, Норберт присел рядом с Олегом и вполголоса спросил: – Послушай, ты собираешься приставать к моей сестре?

– К Илси?

– Я знаю, как ты к ней относишься. Почему ты до сих пор ничего не предпринял?

– Боюсь отношения испортить! – признался Олег.

– Ты все испортишь, если будешь бездействовать. Попробуй наладить контакт после старта, а еще лучше – завтра. Это нужно и тебе, и ей…

На другой день они отгрузили проданные товары и поехали покупать металлизированную краску. Поехали впятером – всем хотелось посмотреть циладианский город. На этот раз Норберт отметил моменты, которые вчера от него ускользнули: несмотря на столпотворение на улицах, не наблюдалось никакой нервозности, как в перенаселенных мегаполисах других миров, – люди здесь двигались без спешки, иные что-то бормотали на ходу (наверное, молитвы); прохожие были одеты неярко и однообразно, никто не носил украшений; вывески и рекламные щиты удивляли своей скромностью – лаконичные надписи на блеклом фоне.

Скоро выяснилось, что металлизированную краску на Циладе так просто не купишь: продавцы приходили в ужас, когда узнавали, что краска нужна для космического корабля. Они тут же начинали втолковывать незадачливым покупателям, что блеск – суть атрибут Бога и его пророка преподобного Палиана. Использовать такие материалы на мирские нужны – грех и уголовное преступление. Лучше, мол, возьмите серую или бежевую краску – в самый раз для ваших суетных целей. Другое дело, если бы вы хотели украсить святилище… В конце концов Норберт сказал, что дело терпит, и велел шоферу такси отвезти их в какой-нибудь первоклассный ресторан.

Ресторан превзошел все его ожидания. Внешне он ничем не отличался от соседних зданий: невзрачный двухэтажный дом на сваях, с застенчиво притулившейся над самым входом вывеской и ухоженным огородом внизу, под зданием. По металлической винтовой лестнице экипаж «Антираспада» поднялся в зал – идеально чистый, с инопланетными пальмами в кадках. На белых стенах висели в рамках изречения пророка Палиана, призывающие к умеренности в еде.

– Наш ресторан – один из самых роскошных на Циладе, – сообщил посетителям официант. – Мы можем предложить вам меню из пятнадцати постных блюд!

Блюда все были незнакомые, поэтому заказали наугад. Попробовав скользкие, безвкусные грибы со слабой горчинкой, Норберт пожал плечами и отодвинул тарелку. Аманда последовала его примеру, пробормотав: «Это похлеще, чем стряпня нашего автомата…» Феспис, скривившись, вздохнул: «Да, это вам не хальцеолийская кухня». Олег, задумчиво поглядев на грибы, не притронулся к ним, зачерпнул из соседней тарелки нечто вроде зеленоватой лапши, но тут же выплюнул обратно. Илси методично цепляла вилкой один гриб за другим, разжевывала и глотала – на ее лице не отражалось ни удовольствия, ни отвращения.

– Ты можешь это есть? – громким шепотом спросил хальцеолиец.

– Я проголодалась, а ничего лучшего здесь нет. По сравнению с тем, что мне иногда приходилось есть в Тренажере, это просто деликатес.

– А что ты ела в Тренажере? – заинтересовался Феспис.

– У тебя аппетит пропадет, если скажу.

– У меня уже пропал аппетит!

Подозвав официанта, Норберт спросил, уверен ли тот, что все эти блюда стоят уплаченных за них денег.

– Ну конечно, стоят! – заверил официант. – Ведь у нас первоклассный ресторан!

– И много у вас клиентов?

– По-разному бывает. Смотря сколько прихожан получают от святых пророков повеления прийти к нам, дабы постичь греховность чревоугодия.

Норберт молча расплатился, все спустились на улицу.

– Так это не ресторан, а идеологическое учреждение! – усмехнулся он, оглянувшись на раскрытую дверь. – Хозяин наверняка отстегивает святым пророкам за каждого клиента. В следующий раз скажу, чтобы нас отвезли в самую паршивую забегаловку.

– А ничего удивительного в этом нет, если всем тут заправляет тоталитарная теократия! – подхватил Феспис. И дальше, на протяжении почти двух часов не умолкал, критикуя циладианское правительство, циладианский образ жизни, социальную пассивность набожных циладианских обывателей и прочее, и прочее…

– Дался тебе этот циладианский образ жизни! – устав его слушать, заметил Норберт. – Здешняя теократия не похожа ни на денорскую олигархию, ни на старую хальцеолийскую бюрократию, зачем тратить на нее столько эмоций?

– Потому что интеллигенция должна быть в оппозиции! Об этом еще древние земляне говорили.