Джон Норман - Цари-жрецы Гора

- Конечно, нет, - сказал Миск, - опасность случайного обнаружения была бы слишком велика.

- Письмо было уничтожено, и я чуть не погиб вместе с ним.

- Ты был предупрежден, что нужно избавиться от письма, - сказал Миск. - Оно было на огненном замке и должно было вспыхнуть через двадцать анов после того, как его вскроют.

- Да оно взорвалось, как бомба.

- Тебя предупредили, что от него нужно избавиться, - повторил Миск.

- А игла компаса? - спросил я, вспомнив, как ее странное поведение испугало меня.

- Очень просто изменить направление магнитного поля.

- Но я вернулся на то же место, с которого бежал.

- Испуганный человек, теряя ориентировку, движется кругами, - сказал Миск. - Но это не имело значения. Если бы ты не вернулся, я бы отыскал тебя. Я думаю, ты почувствовал, что тебе не уйти, и из гордости вернулся на место, где обнаружил письмо.

- Я просто испугался, - сказал я.

- Простого испуга не бывает.

- Войдя в корабль, я потерял сознание.

- Это была анестезия.

- Корабль управлялся с Сардара?

- Им можно было управлять отсюда, но я не хотел рисковать.

- Значит, на нем был экипаж?

- Да.

Я посмотрел на Миска.

- Да, - подтвердил Миск, - я сам был на корабле. Уже поздно, сейчас период сна. Ты устал.

Я покачал головой.

- Ничего не было оставлено на волю случая.

- Случайности не существует, - сказал Миск, - существует незнание.

- Этого ты не можешь знать.

- Да, - согласился Миск, - этого я не могу знать. - Концы его антенн склонились ко мне. - Тебе нужно отдохнуть.

- Нет - сказал я. - Случайно ли меня поместили в комнату Вики из Трева?

- Сарм что-то заподозрил. Это он направил тебя туда, чтобы ты поддался ее чарам, чтобы она покорила тебя, подчинила своей воле, превратила тебя, как она поступала с сотнями мужчин, в раба рабыни, раба девушки.

- Неужели это правда?

- Сотни мужчин, - сказал Миск, - позволяли приковать себя к ногам ее кровати, откуда она, чтоб они не умерли, бросала им остатки пищи, как будто они прирученные слины.

У меня в крови вновь вспыхнула ненависть к Вике, я хотел бы схватить и трясти ее, пока не лопнут кости, а потом швырнуть к своим ногам.

- Что с ними стало? - спросил я.

- Их использовали как мулов, - ответил Миск.

Я сжал кулаки.

- Я рад, что она не моего племени, - сказал Миск.

- А мне стыдно, что она из моего.

- Когда ты сломал наблюдательное устройство в ее комнате, я понял, что нужно действовать быстро.

Я рассмеялся.

- Значит, ты на самом деле считал, что спасаешь меня?

- Да.

- Интересно.

- Во всяком случае мы не хотели рисковать, - сказал Миск.

- Ты говоришь "мы"?

- Да.

- А кто же еще?

- Та, что всех важнее в рое.

- Мать?

- Конечно.

Миск слегка прикоснулся к моему плечу антеннами.

- Пошли, - сказал он. - Пора возвращаться наверх.

- А почему после осады Ара меня вернули на Землю? - спросил я.

- Чтобы ты наполнился ненавистью к царям-жрецам, - ответил Миск. Чтобы захотел вернуться на Сардар и найти нас.

- Но почему семь лет? - Это были долгие, тяжелые, одинокие годы.

- Мы ждали, - сказал Миск.

- Чего?

- Женского яйца.

- А теперь такое яйцо есть?

- Да, - сказал Миск, - но я не знаю, где оно.

- А кто знает?

- Мать.

- А я какое ко всему этому имею отношение?

- Ты не из роя, - сказал Миск, - и потому можешь сделать то, что необходимо.

- А что необходимо?

- Сарм должен умереть.

- Я не хочу убивать Сарма.

- Хорошо, - сказал Миск.

Я думал над тем, что мне сказал Миск, потом посмотрел на него, подняв факел, чтобы лучше видеть его большую голову с дискообразными светящимися глазами.

- А почему это яйцо так важно? - спросил я. - У вас есть стабилизирующая сыворотка. И, конечно, будет еще много яиц, и среди них будут женские.

- Это яйцо последнее.

- Почему?

- Мать вылупилась и совершила свой ночной полет задолго до открытия стабилизирующей сыворотки, - объяснил Миск. - Нам удалось намного замедлить ее старение, но тысячелетие за тысячелетием становилось все яснее, что наши усилия делаются менее эффективными, и теперь яиц больше не будет.

- Не понимаю, - сказал я.

- Мать умирает.

Я молчал, Миск тоже, и слышались только механические звуки лаборатории - этой колыбели царя-жреца - и треск моего факела.

- Да, - сказал наконец Миск, - это конец роя.

Я покачал головой.

- Это не мое дело.

- Верно, - согласился Миск.

Мы смотрели друг на друга.

- Что ж, - сказал я, - ты ведь не будешь мне грозить?

- Нет.

- Не будешь охотиться за моим отцом и моей вольной спутницей, угрожая убить их, если я не стану тебе служить?

- Нет, - повторил Миск. - Нет.

- А почему нет? Разве ты не царь-жрец?

- Потому что я царь-жрец, - ответил Миск.

Я был поражен.

- Не все цари-жрецы такие, как Сарм, - сказал Миск. Он смотрел на меня сверху вниз. - Пошли, уже поздно, ты устал. Давай подниматься наверх.

Он вышел из помещения, и я с факелом в руке - за ним.

17. СМОТРОВАЯ КОМНАТА

Мох в клетке мягкий, но в эту ночь мне очень трудно было уснуть: в голове все перепуталось из-за слов царя-жреца Миска. Я не мог забыть крылатую фигуру на каменном столе. Не мог забыть заговор Миска, угрозу, нависшую над роем царей-жрецов. В беспокойном сне мне казалось, что я вижу над собой большую голову Сарма с движущимися вбок челюстями, слышу крик ларлов и вижу горящие зрачки Парпа, он тянется ко мне с инструментами и золотой сетью, и я прикован в ногах постели Вики и слышу ее смех, и я громко закричал и сел на матраце из мха.

- Ты проснулся, - послышался голос переводчика.

Я протер глаза и сквозь прозрачную стенку клетки увидел царя-жреца. Я открыл дверь и вышел в комнату.

- Приветствую благородного Сарма, - сказал я.

- Приветствую тебя, мэток, - ответил Сарм.

- Где Миск?

- Он занят.

- А что ты здесь делаешь?

- Скоро праздник Толы, - ответил Сарм, - а это время удовольствий и гостеприимства в рое царей-жрецов, время, когда цари-жрецы расположены ко всем живым существам, даже самым низшим.

- Я рад это слышать, - сказал я. - А какие обязанности держат Миска вдали от его комнаты?

- В честь праздника Толы, - ответил Сарм, - он сейчас держит гур.

- Не понимаю, - сказал я.

Сарм осмотрелся.

- Прекрасное у Миска помещение, - заметил он, осматривая с помощью антенн внешне совершенно голые стены и восхищаясь наложенными на них рисунками запахов.

- Что тебе нужно? - спросил я.

- Я хочу быть твоим другом, - ответил Сарм.

Я не шевельнулся, но был поражен, услышав из транслятора горянское слово "друг". Я знал, что в языке царей-жрецов нет удовлетворительного эквивалента этого слова. Я уже пытался отыскать его с помощью переводчика, который мне дал Миск, в лексических нитях. То, что это слово произнес Миск, означало следующее: он специально внес его в переводчик и соотнес с определенным запахом, как если бы мы захотели создать название для вновь обнаруженного объекта или отношения. Я подумал, понимает ли Сарм смысл этого слова или он просто использовал его, рассчитывая произвести на меня благоприятное впечатление. Он мог спросить у мулов - специалистов по трансляторам, каков смысл этого слова; они могли объяснить ему, более или менее адекватно, каким отношениям соответствует это слово, например, хорошее расположение к другому, желание ему добра и прочее. Как ни незначителен этот факт, присутствие в переводчике Сарма этого слова указывало, что он предпринял для этого немалые усилия и это почему-то для него важно. Впрочем, я не выдал своего удивления и действовал так, будто не знал, что к обычному словарю было добавлено новое горянское слово.