Джейн Йолин - Карты печали

- Итак, ты не сварливая женщина, - наконец, сказала Королева лейтенанту.

Ее свита издала странный звук, скорее похожий на жужжание, чем на смех.

- Ты мужчина?

- Да, - сказал Хопфнер. - Но мы не все - мужчины. - Он сделал широкий жест по направлению к нам, стараясь, чтобы он получился медленный, широкий и не угрожающий.

- Покажи мне, кто есть кто, - потребовала Королева.

- Мужчины останутся около меня, женщины отойдут вон туда, - сказал он.

Мы последовали его указаниям, а это означало, что нас было четыре и четыре. Мы полагали, что поскольку здесь был сильный матриархат, лучше всего сохранять равное число мужчин и женщин. Среди нас, кроме того, было четверо антропологов и четверо военных, но такое деление не сразу бросалось в глаза.

- Почему главный - мужчина? - спросила Королева.

- Мы делим между собой лидерство, мужчина и женщина.

- У нас не так.

Вокруг нас опять раздалось жужжание, прокатился шепоток, и принцы заерзали на своих подушках. Тогда Королева подняла руку, и мгновенно наступила тишина. Единственным человеком, который не шелохнулся во время этого обмена репликами, была девушка у ног Королевы.

Лейтенант Хопфнер снова наклонил голову. Он знал, что ступил на шаткую почву, вторгшись на территорию антропологов.

- Подойди ко мне. Сюда, - потребовала Королева, указывая на Хопфнера.

Он на миг замешкался, и я шепнул ему:

- Лейтенант, иди медленно. И подойди только к нижней ступеньке перед ее помостом. Дальше не иди, если она не прикажет.

Он что-то буркнул в ответ и осторожно пошел по ступенькам. Когда он дошел до предпоследней ступеньки, он остановился. Он оказался между двумя старшими принцами, которые одновременно вскочили и коснулись его рук, показывая, что он должен стать на колени. Он неуклюже сделал это, показывая своей негнущейся спиной и висящими неподвижно руками, как ему неохота.

Королева легко пробежала пальцами по его лицу, почти как слепая, рассматривая его кончиками пальцев. Ее руки подольше задержались на бороде и на морщинах вокруг глаз. Затем она легким толчком отпустила его. Принцы потянули его за одежду, и он, пятясь, сошел со ступенек.

- Ты! - сказала Королева, показав в этот раз на меня.

Увидев спектакль Хопфнера, я знал, что делать. Я медленно поднялся по ступеням, как танцор, а когда достиг верхней ступеньки, я упал на колени, но продолжал смотреть на Королеву.

- Ты ведь танцуешь, сынок, не правда ли?

- Немного, сэр. Это входит в наше обучение, народные танцы. Но ритуальные движения очень похожи в разных культурах. Мы обучались им в школе. Они значительно более плавные, чем армейские движения, но такие же точные. Лейтенант двигался, как агрессор, и Королева сразу это почувствовала. И что-то она нашла в его лице - возможно, возраст - что ей не понравилось. Я языком тела постарался показать свою верноподданность, приглашая ее к исследованию.

Ну, ее пальцы легонько потанцевали по моему лицу. У нас в семье, между прочим, у всех тонкая кожа, и я на пятнадцать лет моложе лейтенанта, на двадцать лет моложе Доктора Эн-Джимнбо и немного моложе военного атташе. Культура эль-лоррийцев в некоторых случаях отдает предпочтение молодым, поэтому я, естественно, стал любимцем из нашей группы. Королева знаком предложила мне сесть у ее ног рядом с девушкой Линни.

Затем Королева осмотрела по очереди каждого из нас, хотя ее расстроили бесшовные костюмы и озадачили металлические молнии и застежки.

Лейтенант потом заметил, что похоже было, будто тебя ощупывает стая обезьян.

Паула Сигман, наш антрополог номер два, поправила его.

- Отряд, - сказала она.

Хопфнер посмотрел на нее в изумлении.

- Обезьяны ходят отрядами.

Мы здорово посмеялись тогда, потому что, как заметил лейтенант, троги действительно были похожи на обезьян и они действительно были военными. Или вроде этого. Но это было уже потом, когда мы вернулись ночевать на корабль. Первые ночи на новой планете обычно полны таких грубых шуток и маленьких розыгрышей. Я думаю, нам необходимо посмеяться, чтобы прийти в себя.

- Ты говоришь, это было потом, Аарон. А что еще произошло в комнате Королевы? Были еще развлечения? Отдали ли вы подарки?

- Мы не привезли подарков, потому что изучение записей показало, что у эль-лаллорийцев нет обычая делать подарки. За исключением оплакивания в Залах, они редко обмениваются деньгами или подарками. Они, скорее, платят за все посредством тщательно разработанной бартерной системы, а члены королевской семьи платят публичным прикосновением, валянием наедине и, в конечном счете, ребенком королевской крови в качестве подарка. Кроме того, в Центре Антропологии теперь считают, что подарки не следует делать.

- Есть такое распоряжение? Я его не получал.

- Не вполне распоряжение, сэр. Просто мнение, хотя со временем оно может стать распоряжением. Мы называем его Манхэттенская Политика. Недавнее Фондовое исследование показало, что такой обмен подарками, вроде покупки в древности острова Манхэттен на Земле, ведет только к недоразумениям, незаконным присвоениям и к плохим отношениям на многие годы.

- Сэр, мне все это записывать?

- Все это, Малкин.

- Они угостили нас сладкими фруктами и пирожными, и бокалами медового вина. Оно было очень легкое. И каждого из нас снабдили парой подушечек, мы должны были лежать на них во время еды. Лейтенанту и его помощникам было, по-моему, не очень удобно, но мы, антропологи, чувствовали себя прекрасно, даже в своих дорожных костюмах. После того, как мы научились в джонге есть сырых червяков, стоя часами на раковинах, подушки и сочные фрукты были сплошным удовольствием. Я проходил тренировку с Доктором З. в джонге!

Королева собственноручно очистила для меня сладости, напоминавшие виноград, но она позволила Линни поучить меня, как их есть. Если сразу укусить, в рот вытекает струя горечи, которую нельзя заесть даже следующей сладостью. Но если сначала покатать ягоду во рту, а затем слегка прижать губами, в рот потечет необычайно сладкий сок с привкусом сдобы. Этот виноград называется лоро-пае.

Потом для нас пел принц Б'оремос. После трех или четырех песен я попросил показать мне инструмент. Это была плекта, по виду не очень отличающаяся от нашей мандолины, но с удивительно глубоким тембром. Я пробежал пальцами вверх и вниз по украшенному орнаментом грифу и в награду получил удивленную, застенчивую полуулыбку Линни.

Осмелев, я спросил Королеву, могу ли я спеть для нее.

- А что ты умеешь петь, небесный скиталец? - спросила она.

- Я могу спеть одну-две ваших песни, моя Госпожа, - сказал я. На самом деле в моем репертуаре их было около тридцати, но в большинстве это были священные погребальные песни, они не подходили к случаю. - И много наших песен.