Александр Матюхин - Абсолютное правило

— Не надо ему указывать, — встрял Алексей, — пускай сам решает.

— Я не указываю. Я даю совет. Это совсем разные вещи. Кстати, с минуты на минуту должен подойти Женя. Оставьте ему пиво.

— До чего же ты привередлив, — сказал со вздохом Алексей. — Под столом еще шесть бутылок.

— Я напомнил. — Вася ухмыльнулся, и я так и не понял, пошутил он или нет.

В это время дверь в комнату действительно отворилась, и вошел как обычно веселый и сияющий старческой улыбкой Евгений Валерьевич. Увидев меня, он воздел руки к небу и воскликнул:

— О Создатели, как я счастлив, что ты спас свою задницу! — И тотчас полез обниматься. — А чего ты голый?

удивился он, отстраняясь после крепких объятий и совсем не по-старчески плюхаясь в кресло. — Неужели Вася и Сом…

— Какой Сом? — удивился я.

— Ну… этот, вон тот, в халате… Он разве не Сом? — Евгений Валерьевич сощурился. — Или я не прав?

— Прав, — ответил Алексей, — я это, кому же еще здесь быть?

— А почему Сом? — спросил я, ничего не понимая.

— У него фамилия такая — Сомленко, — пояснил Вася. — Понимаешь, у игроков тоже есть свои клички. Мы же люди, в конце концов.

— А у тебя какая?

— У меня нет.

— Партизан, — сказал Евгений Валерьевич, наливая себе в стакан пива. — Мы его все Партизаном зовем. Правда, сейчас уже не так часто, как раньше.

— И правильно делаете, — заметил Вася. — Я не люблю, когда меня так называют.

— И зря. Своим прошлым, тем более таким, надо гордиться! — Евгений Валерьевич сделал глоток и поморщился. — Опять пиво от Тараса? А нельзя ли было купить чего-нибудь настоящего? "Балтику", к примеру?

— Тебя никто не просил пить, — ответил Сом, пробуя отобрать у Евгения Валерьевича стакан.

Тот отстранился, ткнув под нос Сому кукиш:

— Хрен тебе крокодилий! Раз уж налил, то и выпью! — И он залпом допил, покраснев, как вареный рак. — Так о чем мы тут говорили?

— О конференции, — сказал я. — Вы тоже сегодня пойдете?

— Я нет, — ответил Сом. — Сегодня точно не пойду, мне нельзя. А вот завтра… скорее всего прогуляюсь да Цитадели. Все же интересно послушать, что там у нас опять нарешали.

— Цитадели?

Евгений Валерьевич хлопнул себя по лбу:

— Черт возьми, Сом, никогда не произноси незнакомых терминов в присутствии Виталия. Он же ничего не понимает! — Потом повернулся в мою сторону. — Не обращай внимания на то, что мы тут говорим. Ты все равно мало что поймешь.

— Ну, почему же, — начал было я, но Евгений Валерьевич уже перевел свое внимание с меня на Васю, который вдруг заговорил:

— Господа. Хватит шутить, давайте поговорим кое о чем другом. Я все никак не могу взять в толк, кто такой Виталик. Он спас от смерти Веронику и не отступил, когда узнал об Игре, хотя перед ним все семнадцать неиграющих просто впадали в какой-то психический невроз. Он добрался до Краевского живым и невредимым, убив двоих Сумеречных, плюс еще два Исправителя, которых убила Вероника из-за него. И дальше ничего не происходит. Нет никакого развития событий. Почему? Может, объяснишь нам? — Васины холодные глаза (глаза без сетчатки, как и у Евгений Валерьевича) посмотрели на меня. Холодно не было, но кожа моя вдруг покрылась мурашками.

— В каком смысле? — спросил я.

— В самом прямом. Ты какой-то не такой, не как все люди. И не как Игроки. Ты — что-то совсем другое.

— Третья сила? — шепотом спросил Сом. — Я что-то уже слышал о подобном. Послушайте, а ведь это вполне разумная мысль! Создатели послали к нам третью силу, чтобы играть стало еще интереснее. Представляете существо, которое может справиться со всеми нами, с сумеречными и даже с Исправителями. Победить его будет втрое интересней!

— Что ты несешь? — тоже шепотом спросил Евгений Валерьевич — Какая третья сила? Ты в своем уме? Посмотри на Виталия, да он же испуган, не знает, как ему быть и что делать. Он обычный человек, поверь мне.

— Зачем верить тебе, если можно спросить у него самого, — тихо сказал Вася. Он по-прежнему не сводил глаз с меня, крепко сжимая в руке стакан. Тело его напряглось, словно он только и ожидал, когда я вскочу, чтобы сбежать. Как же неуловимо наш разговор вдруг превратился из обычного в столь напряженный. А я все еще сидел перед ними в одних трусах.

— Что у меня спрашивать? Вы несете какой-то бред, — ответил я. — Я обыкновенный человек. Ничем не отличаюсь от остальных. Не знаю, почему я воспринял вашу Игру не так, как остальные. Может, потому что сам с детства вел войну со всем окружающим миром, пытаясь выбиться в люди? Да если посудить, мне было гораздо хуже, чем всем вам, вместе взятым. Меня гоняли не по правилам, пытались убить, не смотрели ни в какие кодексы чести. А еще, Вася, ты думаешь, мне так легко было согласиться с вашими правилами, понять их? Ты забыл, что ли, то, что происходило со мной у тебя на квартире в Новоозерске?

— Ничего больше нервного расстройства, вызванного постоянным напряжением. Даже не истерика, — пожал плечами Вася. — В тот момент, когда ты вышел покурить, ты уже четко знал, что будешь делать дальше. При истерике трезво не рассуждают, там повинуются скорее голосу слепых чувств. Да и любой нормальный человек не выдержал бы одного только вида разорванного на части оборотня. Он и самого оборотня не вынес бы: свихнулся к чертовой матери.

— С чего бы это? Сейчас столько всего показывают по телевизорам: аэрокатеры разбиваются чуть ли не через день, террористы-бионаркоманы, убийства в этой вашей виртуальной реальности. Чему же удивляться?

— Ты глуп, Виталик, — мягко сказал Вася, нагнувшись, чтобы выудить из-под стола еще пару бутылок пива. — Тот, тринадцатый по счету, которому удалось выбраться из города, погиб именно из-за того, что увидел Исправителя.

— То есть?

— Исправитель возник в нескольких метрах перед ним. Выскочил из-за угла здания в обличие волка. Потом превратился в человека. Но этого хватило, чтобы тринадцатый застыл как вкопанный. Его до ужаса поразило то, что перед ним волк стал человеком. Он так испугался, что не смог сдвинуться с места. Его так и убили, прострелив грудь. Ты, Виталик, не видел его глаз, его выражения лица, его позу. Он был не просто испуган, он был шокирован. Ну, а ты? Ты спокойно созерцаешь превращение псов, а потом никак не реагируешь на смерть двоих Исправителей, которых прямо перед тобой попросту разорвало на куски. Нет, Виталик, можешь обманывать кого-нибудь другого, но я ни за что не поверю, что ты обычный человек. Ты им просто не можешь быть.

— Чушь, — только и смог сказать я. А что еще добавить?

Я не знал. Я был уверен, что являюсь настоящим человеком, но прав ли я сам? Кто объяснит мне, почему я так странно реагирую на все, что происходит вокруг? Кто, в конце концов, объяснит это Васе? И что он задумал?