Андрей Синицын - Eurocon 2008. Убить Чужого

Ниткин снова замолчал.

– Да что я все должен из тебя клещами тянуть?! – Саржев вспылил. – Докладывай, старший лейтенант, как положено! Про маскировочные свойства!

– Виноват, товарищ капитан-лейтенант, но десять раз уже все это жевали… Летит толстый столб воды в космос, летят брызги, разные твердые фракции. Песок, вулканический туф, соли, окислы металлов… Одним словом, непрозрачные для средств обнаружения субстанции, если говорить с точки зрения тактических свойств, – уточнил Ниткин с нескрываемым ехидством. – Из столба воды, как я уже сказал, получается сосулька высотой с Эверест. Если таких сосулек много, они сами по себе неплохо затеняют флуггер от средств наблюдения. Также случается, что тучи замерзших брызг образуют гигантские завесы, которые оседают очень медленно из-за низкой гравитации. В общем, если грамотно маневрировать, то под прикрытием криовулканов можно подойти к целям довольно близко, оставаясь незамеченным. После чего внезапно атаковать и сбить к чертовой матери!

– Вот. Это по существу. Спасибо за доклад, старший лейтенант. А теперь…

– И вот там, на плато ледовых вулканов, могло бы начаться самое интересное! – перебил Ниткин. – Но не начнется, шкимушгар им в нюх солидоленный!

– Потише. – Саржев предупредительно выставил ладонь.

– А чего потише, я и так тихо! – Ниткин вдруг разошелся не на шутку. – Хорош праздник! У них праздник, а мы мало того что противника изображаем, так нас еще всех собьют по сценарию! Бой должен быть честным! Это значит – без всяких сценариев! Даже если он показательный!

– Ну что я, снова прописные истины разъяснять должен? Сам сказал: десять раз уже жевали. Пресс-служба флота верно рассудила. Тут одно из двух: либо бой будет похож на реальный, либо бой будет красивый. Ясное дело, что по случаю праздника он должен быть красивым… Для этого каждый маневр обязан подчиняться точному расчету. Такой расчет сделан, все летно-боевые эволюции заложены в автопилот… И точка. Больше я к этому вопросу возвращаться не намерен… Точнее, нет. К этому вопросу мы сейчас и переходим. Расскажи-ка нам, Мамонтов, про особенности летно-боевой программы…

Они поговорили еще минут десять.

Потом Саржев разрешил разойтись.

Ниткин отправился спать. Тихон тоже хотел было отправиться в койку, но вместо этого вышел на улицу.

Было холодно, но ему так даже нравилось.

Спустя минуту за его спиной раздались шаги. Мимо прошел комендант космодрома.

Тихон запоздало отдал честь. Тот не заметил.

Еще через минуту появился Саржев.

– Там комендант молока принес. Говорит, имбирь согревает. Будешь?

– Буду.

– Ну пойдем тогда.

– Вообще-то действительно обидно, товарищ капитан-лейтенант, – деликатно начал Тихон.

Саржев вздохнул.

– Чего обидно? Чего тебе обидно-то? Скажи вообще спасибо, что тебя в пилотажную группу ввели!

– Спасибо, – согласился Тихон для протокола. – Но я вот думал: планету посмотрю, Кирту, показательный бой проведу…

– Ну так и посмотришь. Уже смотришь.

– Да на что здесь смотреть?! На тундру? На панель автопилота?!

– Вам, молодым, не угодишь.

– Понимаете, Леонидвасильич, когда я в пилоты шел… Я о чем-то другом думал, другого хотел…

– Ну и о чем ты таком думал?

– Думал, буду Родину защищать… И тэдэ.

– Уверен? – Капитан-лейтенант внимательно посмотрел на Тихона. – Прямо так? Родина и тэдэ?

– Ну не совсем так…

– А как?

– Вначале я служить не хотел. Вообще. У меня отец – металлист, технолог субмолекулярной сшивки сплавов. Он мне такие вещи рассказывал! Из сборки центроплана «Горыныча» умел приключение сделать, роман! «Капитанская дочка» рядом не лежала… Ну или только она и лежала.

Саржев улыбнулся.

– Смеетесь?

– Да нет, своего батю вспомнил. Он у меня нормировщик Минкульта. Но тоже как увлечется, начнет руками махать… Глаза горят! Утверждается проект сценария для детского утренника, а он так в тему уходит, будто это «Жизнь за царя» в новой экспортной постановке. Энтузиаст, одним словом…

Тихон вежливо улыбнулся. Он думал, что на том их разговор и закончится.

Обычно ведь как: обратишься к командиру с какой-нибудь душевной тягостью, он тебя послушает минуты полторы, потом задаст для проформы ничего не значащий вопрос, ты ответишь, он быстро уведет разговор подальше, потом еще минута – и он уже бодро напутствует тебя дежурными словами вроде «Не раскисай, пилот, на то и служба!». После чего следует уже официальное «Можете идти, товарищ лейтенант» – и конец разговору.

Удивительно, но на этот раз Саржев тему держал и объявлять Тихону отбой не спешил.

– Ладно, служить ты не хотел. Хотел в гражданский вуз. Инженера получать. Верно?

Тихон кивнул.

– И что помешало? Не поступил?

– «Не поступил»… У меня еще в девятом классе было приглашение на льготное поступление. Из питерского политеха! В десятом, кстати, дослали такое же из Харькова. Там авиакосмический очень престижный. Так что без вопросов все было. Но после десятого класса вызвали меня в райвоенкомат…

– Зачем?

– Так всех вызывают же.

– А! Всеобщая! Точно…

– А вас что – не вызывали?

– Нет. Обязательный призыв через год после моего выпуска ввели… Так что мимо меня… А что там, кстати? Я не особо в курсе.

– Да такое… Медкомиссия, собеседование, определение наклонностей, симуляторы…

– Симуляторы?

– Упрощенные армейские и флотские тренажеры. Сильно упрощенные. Это я сейчас понимаю. А тогда казалось, что очень сложно. И очень непривычно было.

– И что, много?

– Много, целое крыло райвоенкомата под них отведено. И они, как наши, тоже трансформеры. Вот, скажем, военком спрашивает: «Где хотел бы служить?» Допризывник отвечает: «На авианосце, конечно». Тогда тебе включают симулятор, скажем, ангарного техника. А потом еще и пилота… А на закуску – вахтенного офицера…

– И вахтенного?

– Если попросить – могут. Ну, я от нечего делать тоже брякнул «хочу на авианосце». Не все ли равно, что говорить, если служить не собираешься? А авианосцы часто по визору показывают…

Дверь за Тихоном мягко затворилась, и он вновь очутился в прохладном вестибюле военкомата.

Затравленно огляделся. Возле буфета кишмя кишели такие же, как он, – старшеклассники. Но ни одного знакомого лица Тихон не приметил. Впрочем, оно и понятно, его родной 10-«Б» уже отстрелялся, в зале симуляторов он был предпоследним.

После симуляторов Тихон чувствовал чудовищную усталость.

Голова гудела – как на годовой контрольной по алгебре. Мышцы натруженно ныли, ну прямо тренажерный зал. Хотелось пить.

Тихон подошел к автомату с напитками и сунул в щель мамину платежную карту. Девичий голос автомата («Почему у автоматов с минералкой всегда женские голоса, а у сигаретных – мужские?» – пронеслось в голове у Тихона) невпопад пожелал приятного аппетита.