Андрей Синицын - Eurocon 2008. Убить Чужого

Во всяком случае, правящие круги Эврила были в этом уверены.

Вторая война была для этого мира победоносной. Вечный соперник Стурис потерпел жестокое поражение, от которого не мог оправиться два десятка лет. И лишь после того, как Победоносный Гора Скар скончался, стуры освободились от страха перед грозным фельдмаршалом и начали всерьёз готовиться к новой войне, Третьей. Всё за тот же Сирой, мир слабый, но необычайно одарённый природой. Недаром считалось, что владеющий Сироем владеет Вселенной. В этом было, конечно, преувеличение, но не такое большое, как может показаться на первый взгляд.

С той поры произошло уже одиннадцать войн. Сирой переходил из рук в руки. Борьба за богатство и власть грозила затянуться до бесконечности. Между тем война сама по себе богатства не приносит – наоборот, несёт только убытки, истощение и множество горестей. Выгоду приносит лишь победа. Окончательная и решительная. И сейчас, когда обе стороны созрели для новой войны, чувствовалось, что именно окончательной и решительной она планировалась с обеих сторон. Такой, в которую будет вложено всё, до последнего. Всё, что есть.

И – то, чего нет. Но что пришлось бы очень кстати.

Именно по этой причине…

Но вы уже и сами поняли.

Трудно сказать, в чьей голове эта мысль возникла раньше, чем в других. Но достоверно известно, что высказана вслух она была самое малое тремя высокими государственными деятелями Эврила и ещё одним – не политиком, а учёным. Идея была незамедлительно доложена Президент-императору, внимательно им рассмотрена и одобрена. Настолько горячо одобрена, что узкое совещание Государственного комитета, ранее называвшегося Военным, а в начале этого года переименованного в Комитет Победы, было созвано тем же вечером – при условии, конечно, глубочайшей секретности.

Члены Комитета собрались не там, где их заседания происходили обычно. Директор разведки настоял на совершенной конспирации, а Зелёная башня – так называлось здание, в котором размещались основные правительственные учреждения, – находилась под постоянным приглядом стурианской разведки. Это было в общем-то в порядке вещей, но на сей раз никоим образом нельзя было позволить врагу заподозрить возможность какого-то сюрприза. Поэтому даже сам Президент-император прибыл на заседание не так, как обычно, – в сопровождении большого кортежа, сидя в известном всему миру длиннейшем скользуне со штандартом на крыше. Он добрался до назначенного места в совершенно заурядном экипаже и вроде бы без всякого сопровождения и охраны – так, во всяком случае, это выглядело. Небольшое здание, в котором на сей раз собрался Комитет, было накрыто полевым колпаком сразу же после прибытия П-и, так что теперь никакие технические ухищрения никому не смогли бы помочь ни увидеть, ни услышать совершенно ничего из того, что должно было тут произойти – и действительно произошло.

В частности – ни словечка из обращения, каким П-и открыл заседание.

– Господа! – произнёс он. – День славы ещё не наступил, но он уже близок. Пришла пора раз и навсегда покончить с войнами, что целыми веками не позволяли нашему народу зажить той мирной и счастливой жизнью, которой он, безусловно, заслуживает. Для этого мы должны всего лишь навсегда отбить у Стуриса охоту претендовать на то, чего у него не было, нет и никогда не будет: на право контроля над Сироем, его населением и богатствами. Вы не хуже меня знаете, господа, что ещё никогда мы не были настолько готовы к решению этой исторической задачи, как сейчас. Сегодня наши военные силы вдвое превышают врага по численности, а также и по качеству вооружения, а кроме того – и это я считаю главным – по боевому, победному духу, каким сейчас проникнут весь наш народ.

И это заставляет меня сказать: сейчас – или никогда.

Но, господа, учитывая уроки прошлого, мы не можем позволить себе совершить ошибку, какую не раз допускали в прошлом. Вы понимаете, что я говорю о недооценке противника. Мы и прежде преобладали в силах, но одержать решительную победу, полностью разгромить врага со времён Второй войны нам так и не удавалось. Почему? Я потратил немало времени, анализируя причины былых неудач, и пришёл к выводу: вся беда в том, что наша военная наука и полководческое искусство наших военачальников, к глубокому сожалению, никогда не преобладали над наукой и искусством врага, но порой даже уступали ему. Видимо, сознание своей силы мешало нам серьёзно углубиться в проблемы использования этой силы. Признаем откровенно, господа: среди нас уже очень давно не появлялось великих полководцев – таких мастеров, кто мог бы с наибольшей эффективностью применить всю нашу силу для достижения полной победы. А ведь в нашем славном прошлом такие были, и память о них, об их победах по сей день жива в народе. Стоит вспомнить хотя бы о великом фельдмаршале Скаре, равных которому история не знала и не знает.

Скажу откровенно: вывод, к которому я пришёл, весьма огорчил меня. И не знаю, какие шаги стал бы я предпринимать, в каких направлениях искать способ стабилизации нашего положения – потому что, как все вы знаете, постоянное ожидание очередной, неизбежно приближающейся войны сильно и не к лучшему влияет на образ мыслей населения, и не только на мысли, но и на действия. Признаюсь: даже мысли, до сих пор не посещавшие меня, вдруг стали всё более уверенно напоминать о себе – мысли о возможности достижения мира хотя бы на длительный срок путём соглашения о разделе сфер влияния на Сирое. Всё во мне сопротивлялось таким мыслям, потому что весь народ, сверху донизу, воспринял бы любой шаг в этом направлении как национальный позор, как постыдную трусость – мою трусость, господа, в первую очередь. Для меня это означало бы – покрыть своё имя вечным позором. Однако интересы нации важнее моих личных, не так ли?

Но, господа, высшие силы не допустили этого, и мои молитвы, смею полагать, были услышаны. Вследствие чего сразу нескольким людям – все они присутствуют здесь – была ниспослана светлая идея. Почему озарение постигло их, а не меня? Я думаю, ради того, чтобы я не впал в грех преувеличения роли моей личности в судьбе Эврила, а также и потому, что решение лежало в области хронофизики и генетики, их последних достижений, мне же отсутствие свободного времени помешало быть полностью в курсе новостей названных наук. Так или иначе, выход найден! И теперь ничто более не сможет помешать реализации самых смелых наших замыслов.

А теперь, господа, я передаю слово высоким специалистам, представящим вам проект операции, с которой начнётся наш победоносный путь. После этого перед каждым из вас будет поставлена конкретная задача. Предупреждаю: никаких записей! Строжайшая секретность! За её соблюдением будут следить соответствующие органы, чьи руководители, как видите, тут присутствуют, – и совершенно не случайно. Итак…