Аскольд Якубовский - Последняя Великая Охота

Мы разобрали ящики, и роботы встали, все. Вернее, стояло семеро, маленькие коренастые роботы-гномы.

А два робота, те лежали. Один был шар, его я должен пускать на аэростате, другой - зонд для бурения.

Дали мне небольшую ракету: пейзаж планеты обогатился.

Мы починили домик типа глубинной батисферы, стоявшей на трех ногах. Затем пилоты жали мне руки.

Смущенные, они говорили, чтобы я не психовал, что каждый год поблизости будет проходить космический зонд и брать мою информацию. Если я заболею, он возьмет и меня.

Затем они (с облегчением) влезли в свою ракету. Люк захлопнулся, ракета ушла.

И лишь тогда я отчетливо понял, что я обманут предком. С этим ничего не поделаешь. Поделом мне, слишком доверчивому!

Я стоял в мокроступах и легком скафандре. Мимо на тележке проехали роботы-гномы, ставить наблюдательные станции. Ладно, тогда работа! Я утыкаю планету датчиками.

Гномы, мчавшиеся на тележке в бурунах желтого ила и воды, вернутся через несколько дней. Другие станции я поставлю сам. Согласен, попался...

Следующие несколько недель я много работал, мотаясь по планете, и ставил датчики для наблюдений. И всюду видел одно и то же: Первичный Ил в глинистых ячейках, под тонкой пленкой соленой воды, настоящей аш два о. Сделал анализы воды. Она как моя кровь, в ней все, кроме белых и красных кровяных телец. Ил тоже содержал полный набор аминокислот.

Отчего нет жизни на такой планете? Все здесь подготовлено к ее появлению.

Или споры жизни, что несутся во вселенной, задержал гравикокон? Конечно, охотиться здесь не придется. Но что мешает потренироваться в стрельбе?

Я взял ружье, обоймы, банки из лаборатории предка и долго стрелял навскидку.

Приятное занятие! Робот швыряет банку, и ракета уходит за ней, пускает легкий дымок. Взрыв! Банка с наклейкой (буква М) - вдребезги, все прокисшие от времени химикаты разлетаются к чертям!..

Одно меня огорчало: ракеты самонаводящиеся, и кто попал в цель, я или они, понять было мудрено. Я соорудил и стальной арбалет: были инструменты, станок, металлы... Я нарисовал на бумаге голову оленя и стрелял в нее.

Я поражал мишень, а робот бегал за моими стрелами и приносил их мне.

Как-то я обрабатывал дневные данные. И не поверил себе - кислород! А закись? Ее совсем мало.

Чудеса?.. Или мне врут приборы?..

Я надел скафандр и вышел. Ночь, дует ветер. Я отвернулся от него и щелкнул зажигалкой. Помню, в день приезда я долго щелкал ею, но пламя не держалось. Сегодня фитиль горел. Я нашел в кармане и зажег бумагу - она сгорела весело и быстро.

Итак, кислорода двадцать процентов, как на Земле. Но маску снять я все же не решился и, входя в шлюз, выдул весь здешний воздух. Ну, спать, спать.

Я разделся и подошел к иллюминатору. Постучал в него (зачем?). И вдруг с той стороны к нему прислонилась рука. Она долго царапала бронестекло, затем стала кивать мне пальцем.

Манить? Угрожать?

Я находился в самом дурацком положении - снаружи этот предмет, а здесь я - и волосы дыбом. Схожу с ума? Быть может, некий токсин (закись азота?) меняет химию моего мозга, внушая галлюцинации? Это легко проверить. Я включил наружный свет и выключил внутренний. И долго всматривался в иллюминатор. Ничего!

Выходит, галлюцинация...

Я нашел аптечку и список лекарств. Так, так, антигалл, номер тридцать девять. Я сжевал таблетку. Но спать мне не хотелось, и я съел недельный запас сладкого, чтобы напитать мозг. Затем лег, бормоча:

- Ничего нет.

Но что-то во мне ужасалось и ликовало.

Я не спал. Взошла луна. Красноватый свет скользнул по шторе. Слышались мерный плеск воды и шаги. Я выглянул в иллюминатор - ходит робот, берет пробы грунта.

Я задернул шторку и ухмыльнулся.

Утром я бросился к иллюминатору. Отдернул шторку и увидел ящера. Он рассматривал, не моргая, мою станцию. Затем стал чесаться о круглый домик: я схватился за стол. Почесавшись, ящер исчез.

Вот только что он был здесь, во всем безобразии, с чешуями и бородавками, и вдруг исчез.

Я попытался вспомнить подробнее, все припомнить - как встал и подбежал к иллюминатору. Для этого разделся и лег. Потянулся, сел в постели. Увидел свет в зашторенном иллюминаторе, подбежал.

Отдернув шторку, я опять увидел ящера, земного, из рода Нотос. Это переводится с греческого так - ублюдок. Туша тонн в двадцать весом. Огромнейшая пасть! Глаза выпученные!

О великий космос, у моей галлюцинации есть хвост, а кожа складчатая. На голове, боках и лапах роговые, цвета мозолей выступы.

Перед ящером папоротники, раковина и лежит чей-то костяк. И необычайно резкий, сухой рисунок всего. Словно это нарисовано тушью на бумаге. Еще похоже на старую гравюру. Да это ожившая гравюра! Та самая, что висела у меня в доме, когда впервые я узнавал о предках и мечтал охотиться даже на ящеров.

В конце концов я расстрелял ее из самодельного арбалета.

С наслаждением я всаживал стрелы в безобразнейшее существо. Затем мой отец, приверженец древних методов воспитания, выдрал меня ремнем. Я успел сунуть в штаны сложенное полотенце, и пятьдесят процентов стараний моего почтенного родителя пошли прахом. Да и он, подозреваю, не особенно старался.

Пермотриас Нотос погиб... на бумаге и воскрес здесь (дом опять всколыхнулся). Я схватил ружье и выскочил в шлюз, из него наружу.

И... ничего!

Зато увидел под иллюминатором вздутие Ила, тугую выпученную массу, похожую на резиновую перчатку. Вспомнил, здесь я до крови оцарапал руку.

Это же рука - фантом!.. Да, сойти с ума здесь легко. А ящер?.. Я поискал и нашел следы в Иле. Тогда, озираясь, я стал пятиться к дому, пока не нащупал ногой ступеньку. Шагнул на нее.

Я поднялся задом, выставив ружье. Желтая равнина блестела водой. Кое-где выставились складчатые островки Ила. Где ящер?

Что-то коснулось моей спины - я вскрикнул и обернулся, чуть не нажав спуск. Но это была дверь станции, выпуклая стальная дверь. Такую и сто ящеров не выломают. Это хорошо.

...Весь день я сидел дома. Закрыл штору и сидел. И хотелось мне говорить, посоветоваться. Но с кем? Одиночество... Человек будет искать друга. А одиночество планет? Чувствуют они его?

Да что это со мной? Я приписываю чувство каменному шару? Надо бы составить подробнейшую карту планеты. Вот будет работы! Вся дурь из головы повыскочит.

Ящер не приходил, и полгода я усердно работал: карта была составлена с самыми мелкими подробностями. Горы все же нашлись, небольшие базальтовые образования.

И был очень любопытен микрорельеф планеты.

Глубина илистых луж, заключенных в твердо-упругие, будто хрящевые, ячейки, всюду была одинакова - от десяти до тридцати сантиметров. Правда, иногда попадались глубокие колодцы, полные густой жижей. Достичь их дна было трудно. То ли колодцы были изогнуты, то ли полны Ила.