Александр Колпаков - Сборник Последний лемур

— Что ты задумал? Что? — спрашивала она Кедрова, но тот молчал.

Загорелся оранжевый круг на панели вычислителя, машина выбросила готовое решение. Кедров схватил бланк, жадно прочел.

— Еще не поздно! — воскликнул он. — В нашем распоряжении семь минут… Сосредоточивайте энергию! — Он резко встал и ринулся к выходу, застегивая скафандр. У выхода остановился, обернулся, сказал Михаилу:

— Помоги подготовить Универсон, Захвати аварийный запас космонавта.

Аура глянула на Универсон, на Концевой Параболоид. Углядела в глубине космоса радужные волны, просвечивающие сквозь вихревое клокотание материи. Эти волны оставлял после себя протонный луч. И поняла все.

— Нет! — вскрикнула она, бросаясь к Кедрову, — Что ты задумал?! Нет!..

Кедров взял ее руки, ласково прогудел:

— Успокойся. Я знаю, что делаю. — А сам смотрел поверх се головы на протонную «воронку», «высверленную» в космосе. И думал о том, что протонный луч с Титана, разминувшись с меркурианским, может задеть Меркурий. Он опустил руки Ауры, быстро надел шлем.

— Нет! Нет! — глухо рыдала Аура, обнимая его. — Не уходи…

Кедров виновато гладил ее лицо, одной рукой нащупывая дверь кессона.

— Оставь его… — тихо сказал Михаил. Тяжело ступая в громоздком скафандре, он подошел вплотную к Ауре. — Это единственный выход. Только он умеет управлять Универсоном. — Михаил вложил ей в руку бланк: — Здесь все команды для робота. Прошу тебя.

Звонко щелкнула дверь кессона… Оба вздрогнули и одновременно повернули головы. Кедров был уже снаружи.

— Еще две минуты! — сказал Михаил. — Будь умницей. Забудь обо всем. Управляй Биороботом… Ждать нельзя!

Он нагнал Кедрова у подножия башни. В руке Кедрова лежал радиокристалл — и опять Универсон на глазах изменил свои очертания, стал дисковпдной ракетой. Они работали молча, Дорога была каждая секунда. Сняли квантовые зонты, разместили аварийный запас. Кедров прыгнул в люк, обернулся:

— Прощай, малыш…

— Дружище, — прошептал Михаил. — Дорогой мои корифей…

Он не мог даже плакать. Да это было и ни к чему. Кедров не нуждался в этом.

Универсон круто взмыл вверх. Некоторое время Михаил следил, как Кедров поднимается к горлу Концевого Параболоида, искусно управляя аппаратом. Сквозь прозрачное вещество диска видел его спокойные, размеренные движения.

Когда Михаил вернулся в башню, корабль плавно входил в раструб Космотрона, чтобы впоследствии попасть точно на гребень энергетической волны. На его обводах возник туманный ореол защитного поля. В космофоне прозвучал знакомый густой бас:

— Готов. Давайте старт!

Медленно, очень медленно Аура подняла бланк с командами к прорези в теле Биоробота. Ее пальцы дрожали. Последовал щелчок. Биоробот проглотил программу действий. Оставалось нажать кнопку пуска. Несколько раз Аура пыталась это сделать — и не могла.

— Время!.. — тихо сказал Цыба, включая всю энергию ГАДЭМа. — Будет поздно.

Пересилив себя, она запустила Биоробот. В следующий момент увидела, как Универсон ввинчивается в пространство, окутанный вихрями пульсаций. Прижавшись к обзорной стене, Аура тщетно пыталась рассмотреть корабль, но он уже исчез. Лишь в черной бездне таял серебристый шлейф… Соколов подошел к ней, молча стал рядом. В зале управления царила тишина. Борак глубоко задумался, время от времени потирая ладонью свою лысину. Настойчиво гудел зуммер космофона — то радировали с Титана, обеспокоенные молчанием ГАДЭМа. Дайн, всегда усталый Дайн, медленно прошел к космофону и выключил зуммер.

Кедрова увлекал могучий поток. Энергия, испущенная Космотроном в виде сверхплотного вытянутого облака, непрерывно сгущалась дисками корабля и затем истекала реактивным гравитонным лучом. Универсон, скрытый внутри этого облака, в сумасшедшем темпе набирал скорость. Противоинерционные экраны работали на высшем пределе, и их мучительно надрывный вой был так нестерпимо высок, что Кедров вынужден был надеть звукогасящий шлем. Но только благодаря этим экранам он оставался в живых, ибо ускорение, заданное программой «погони за протонами», превосходило все мыслимые границы возможного. Звездное небо исчезло. Космическая сфера представлялась Кедрову сплошным туманно-серым конусом, в вершине которого все ярче горела ослепительная игла — «хвост» протонного луча. Универсон, содрогаясь и вибрируя, все ближе подходил к абсолютной скорости. Выполняя команды Кедрова, робот-пилот совершал у пульта невероятно быстрые движения, и в мерцании волнового экрана казался смазанным призраком. Изнемогая от напряжения, Кедров обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Солнце. Но то, что он увидел, потрясло его. Лучи видимого света уже не могли догнать корабль, и Солнце излучало радиокванты. Казалось, на сером небе пылают не одно, а миллионы обычных солнц! Кедров едва не ослеп я отвернулся. Но впереди и несколько сбоку его тоже встретило море огня. Радость переполнила сердце Кедрова: он понял, чти его корабль настиг протоны. Вскоре на экране появилась еще одна звезда — встречный протонный луч, мчавшийся от Титана, Стремительно изгибающаяся траектория меркурианского луча ясно видимая на волновом экране, вдруг распрямилась: громадная сила тяготения Универсона, равная сейчас притяжению крупной звезды, изменила курс протонов. «Теперь вспыхнет новое солнце», — подумал Кедров с удовлетворением и до предела повернул диск ускорения. В следующую секунду Универсон удалился от точки встречи протонов на треть миллиона километров. Неимоверная вспышка озарила космос. Волновой экран испустил тысячи ярчайших игл. Прогонные лучи встретились!

Инстинктивным жестом Кедров прикрыл глаза. Незнакомое ему чувство покоя, отдыха разливалось по телу. И главное — отдыхал мозг. Кедров спросил себя; «Ты доволен? Счастлив?..» И подумал, что покой и счастье — несовместимые понятия. Но он не знал покоя, прокладывая путь к счастью. Значит, достиг его.

Рождение солнца в поясе астероидов видели отовсюду: с земных обсерваторий и в гигантские телескопы, установленные на спутниках Земли; на орбитальных станциях и с бортов кораблей, уходивших к звездам, и даже с других планет Галактики. На астроэкране в Главной Башне вращался раскаленный шар Протосолнца — бело-розовый и слепящий. Здесь собрались все меркурианцы, сдержанно выражая свою радость. Работа миллионов людей не пропала впустую. Для них возгорелось еще одно солнце. И в его свете Аура и Михаил — с застывшими лицами прильнувшие к обзорной стене, — думали о Кедрове… Да, они больше не увидят его. Но зато вечно будет цвести жизнь, плескаться вода, шелестеть под синим небом листья деревьев. И будет жить в сердцах память о Кедрове, о необычной цене его победы над косной материей.