Джеймс Баллард - Тринадцать на пути к Альфа Центавра

— Хоть ты-то понимаешь, что это чушь? — возмутился Френсис. — Допустим, что я малость чокнутый, но на чистоте экспериментов это никак не отражается. Если ты планируешь послать группу людей в космический полет на Альфа Центавра, самое надежное — это прокрутить такое путешествие, не отрываясь от Земли. Тогда возможно предусмотреть, во что смогут вылиться малейшие моргания и покашливания. Если бы сделали это раньше, то сейчас бы располагали знаниями, которые спасли бы от гибели наши лунные и марсианские колонии.

— Все правильно. Но речь идет не об этом. Пойми же, что прежде, когда существовала мода на космические путешествия, предложение засадить на сотню лет небольшой человеческий отряд в космолет получало широкое одобрение, особенно среди энтузиастов особого пошиба. Но теперь эйфория схлынула, большинство относится к нашему маленькому людскому виварию с глубоким отвращением. То, что начиналось в духе великих географических открытий, превратилось в какой-то жестокий фарс. В некотором смысле мы шагнули вперед — то, что микрообщество из трех семей обрело дифференцированные социальные функции, ни о чем особенном не говорит. Это не есть положительный результат наших опытов. А вот их легковерие ко всему, что мы хотим им внушить, возможность манипулировать ими — результат прямо отрицательный. — Чалмерс через стол наклонился к собеседнику. — Признаюсь только тебе, Роджер, строго конфиденциально, что назначение генерала Шорта связано именно с идеей свернуть весь наш проект. На это может уйти немало лет, но можешь не сомневаться, что к этому дело и придет. И вот тут и возникнет вопрос, что сказать всем этим людям, прежде чем вывести их на Землю.

Френсис мрачно поглядел на Чалмерса.

— И ты тоже за свертывание эксперимента?

— Да, Роджер. Откровенно говоря, думаю, что его даже начинать было нельзя. Преступно насиловать этих людей, как это сейчас происходит, — начиная с регулярных гипнотических вмешательств, кончая принудительным обучением и воспитанием детей. Вспомни, ты же только что готов был уложить в постель двух несовершеннолетних, лишь бы те поменьше думали. Тебе даже в голову не пришло посмотреть на свой бред под ракурсом унижения человеческого достоинства. Вспомни о том, какие ограничения возникают вследствие выборочного образования, вспомни о растущей отчужденности — ведь Петерс и Гренджер порою по нескольку суток проводят в одиночестве, — о том, насколько ненормально, что всю эту кошмарную обстановку на Станции они воспринимают спокойно и считают свою жизнь вполне сносной. Да, я считаю, что растущее противодействие проекту вполне оправдано.

Френсис глянул на купол, где копошилась группа людей.

Сейчас они грузили в так называемый "пищевой бункер" так называемые "прессованные полуфабрикаты" (на самом же деле наборы замороженных продуктов с тщательно содранными этикетками). Завтра, когда Бейкер с женой подберут по справочнику очередное меню, нужные продукты перекочуют отсюда на космолет. Френсис и сам понимал, что для многих дело его жизни выглядело как циничное жульничество.

Он негромко произнес:

— Те, кто это начинал, были добровольцами. Они знали, на что пошли, и примут то, к чему придут. И как же именно Шорт собирается их высадить? Он что же, отвинтит люк и свистнет им?

Чалмерс с трудом заставил себя улыбнуться.

— Он не дурак, Роджер. Он, как и мы, переживает за тех, кто на Станции. Да, половина из них может за пять минут сойти с ума, старики в первую очередь. Но ты не волнуйся и не терзай себя, уже то, чего мы достигли, доказывает полную эффективность эксперимента.

— Нельзя говорить об эффективности, пока не произведена «высадка». А прекратить его досрочно — это значит расписаться в беспомощности. В нашей, а не в их. Нельзя не смотреть в глаза фактам, какими бы мерзкими или противными они ни казались. Но мы должны сделать все, чтобы эти четырнадцать человек продолжили свой полет.

Чалмерс пристально взглянул на Френсиса.

— Четырнадцать? Ты не оговорился? Ведь их тринадцать. Уж не хочешь ли ты остаться с ними, Роджер?

Корабль прекратил вращение. Когда Абель за своим рабочим столом в помещении Администрации намечал план пожарных учений завтрашнего дня, он вдруг осознал, что движение остановилось. Все утро, прогуливаясь по космолету — Абель уже почти отказался от термина "Станция", — он испытывал странное ощущение, будто его что-то тянет к стене, словно он падает набок.

Когда он сказал об этом отцу, тот ответил кратко:

— Руководство кораблем — дело капитана Петерса. На вопросы об особенностях полета тебе ответит он.

Ответ отца не удовлетворил Абеля. За два последних месяца его возросший интеллект будто штурмовал все, что возникало рядом с ним, скрупулезно анализируя любое жизненное проявление на Станции. В подсознании открылся огромный клад символов, абстракций, терминов. Тайное становилось явным, и Абель наслаждался своими вновь полученными знаниями,

В столовой за обедом он истерзал младшего Петерса градом вопросов, особенно о чудовищной параболе полета их корабля к созвездию Альфа Центавра.

— А какова роль токов, возникающих в корпусе корабля? — допытывался он. Постоянное вращение должно вызвать смещение магнитных полюсов относительно их рассчитанного при проектировании Станции расположения, — Как вы выходите из этой ситуации?

Мэтью был растерян.

— Если честно, я и сам не все понимаю, Наверное, действует автоматика. — Встретив недоверчивый взгляд Абеля, он передернул плечами. — Отец точно все знает. Как бы то ни было, мы идем по намеченному курсу.

— Дай то бог, — сонно пробормотал Абель, Чем чаще он разговаривал с другом о приборах, которыми тот вместе с отцом пользовался в навигационной рубке тем яснее понимал, что роль человека в управлении космолетом ничтожна: проверить аппаратуру, заменить перегоревший предохранитель. Со всем остальным вполне справлялась автоматика, и у Абеля даже возникали подозрения, что труд Петерсов — бессмысленная возня с никчемными, ни на что не влияющими игрушками.

Это было бы очень забавно!

Улыбнувшись своей догадке, Абель решил, что она абсолютно верна. Трудно было представить себе, что столь ответственное дело, как управление полетом, решились бы доверить людям, малейшая ошибка которых могла вызвать самые фатальные последствия, вплоть до столкновения с какой-нибудь звездой. Конструкторы космического судна, несомненно, понимали это и обезопасили все автоматические устройства, сохранив за экипажем самые примитивные обязанности, вроде соблюдения распорядка, чтобы люди верили в то, что именно они управляют полетом.

Как раз здесь и скрывался секрет всей Станции. Никто из обитателей не был ей необходим. Они с отцом могли составлять выверенные, по минутам расписанные планы ежедневных занятий но то были лишь проигрыши различных версий, разработанных автоматическими программами. Вариантов возникало огромное множество, но то обстоятельство что он мог удалить Мэтью Петерса из столовой не в половине первого, а на тридцать минут раньше, совсем не доказывало, что он может изменить жизнь своего друга. Образцы заданий выдавались компьютером, меню разрабатывалось тоже машинами. Расписание пожарных тревог, учебных занятий, списки дневных и ночных дежурств с указанием, кто кого должен подменить в случае болезни, — все это составлялось с помощью механизмов и не оставляло места самостоятельному творчеству.