Зиновий Юрьев - Быстрые сны

– Может быть, этот… ну, полный такой, с лысиной и бородавкой на подбородке?

– Бьюгл?

– Во-во. Он. Я вот сейчас думаю – вроде на нем видел. Он еще со спиннингом шел. Вместе с мистером Колби. Спрашивает у меня, берет ли здесь на спиннинг. А я ему говорю: я, мол, не рыба, откуда я знаю. Как будто бы он в такой куртке был. Не скажу, что в этой. Чего не знаю – не знаю, врать не стану. Но похоже, в такой.

– У вас найдется что-нибудь, во что можно было бы завернуть куртку?

– В газету?

– Давайте газету.

Лейтенант аккуратно завернул куртку и спрятал ее в багажник своего «джелектрика». Было уже половина девятого. Он позвонил из сторожки профессору Хамберту и попросил разрешения зайти.

Профессор встретил его в толстом вязаном свитере и домашних брюках. Он медленно поднял голову и вопросительно посмотрел на лейтенанта. В выцветших глазах клубилась тревога. Боже, подумал Милич, в этом свитере он вылитая черепаха! Старая, печальная черепаха. Не ждущая ничего от жизни и от людей. Интуиция стариков.

– Мистер Хамберт, мне очень жаль приносить вам неприятные известия, но, увы… – Лейтенанту показалось, что профессор съежился, ожидая удара. – Сегодня ночью была убита Валерия Басс.

Профессор замер, прислушиваясь. Медленно поднял правую руку и начал осторожно массировать сердце. По лицу его пробежала гримаса.

– Марта, – позвал он, и в комнату тут же вошла жена профессора.

Она неприязненно кивнула лейтенанту и подошла к мужу:

– Что, дорогой?

– Я думаю, мне бы следовало принять пару таблеток кардиэйда.

– Сердце? – спросила миссис Хамберт и, не ожидая ответа, вышла.

Через несколько секунд она появилась со стаканом воды и двумя розовыми таблетками на ладони. Старик кивнул, проглотил таблетки и запил их водой.

– Он болен, – с ненавистью сказала женщина. – Неужели вы не можете оставить его в покое?

– Марта, не нужно, – сказал профессор.

– Нужно! Этот проклятый проект доконает тебя!

– Марта, прошу тебя… – Профессор с мольбой посмотрел на жену и покачал головой. – Я больше нервничаю от твоего крика. Успокойся, дорогая…

– Вы видели, до чего вы довели нас? – прокурорским тоном спросила миссис Хамберт у лейтенанта. – Я пытаюсь успокоить мужа – у него больное сердце и ему нельзя нервничать, – а выясняется, что это он успокаивает меня. И все из-за вас! – Стекла очков миссис Хамберт негодующе сверкнули.

– Марта, лейтенант Милич не взрывал машину, в которой ехала Лина. Будь рассудительна.

– Я не хочу быть рассудительной, когда речь идет о твоем здоровье! – взвизгнула миссис Хамберт. – Всю жизнь мне приходится оберегать тебя от…

– Миссис Хамберт, я прошу прощения, – сказал лейтенант, – но я должен…

– Марта, мистер Милич должен мне что-то сказать. Для этого он и пришел.

Профессор осторожно опустился на стул и попробовал откинуться на спинку, словно желая получить опору.

– Хорошо, но только в моем присутствии, – решительно сказала женщина и царственным движением запахнула полы длинного стеганого халата. – Так что же еще у вас случилось?

– Боюсь, что в равной степени и у вас. Я только что вынужден был сообщить вашему мужу, что сегодня ночью была убита мисс Валерия Басс.

– Как это – убита? – недоверчиво спросила миссис Хамберт. – Эта недотепа…

– Увы, чтобы отправиться на тот свет, не нужно обладать особой ловкостью.

Старуха внимательно посмотрела на лейтенанта. Должно быть, она не привыкла, чтобы ей возражали, подумал он. Профессор, во всяком случае, вряд ли ей возражал когда-нибудь.

– И кому же она понадобилась?

– Марта, мне кажется…

– Перестань, Хью, затыкать мне рот! Я не хочу быть старой ханжой и делать вид, что человек мне нравился, только потому, что его больше нет в живых. Это глупо.

– К сожалению, я не могу пока точно сказать, кто убил ее, но одному человеку она безусловно понадобилась. Мистер Колби обещал ей, что женится на ней.

– Колби? Тогда можете арестовать его, – уверенно кивнула миссис Хамберт.

– За что?

– За убийство. У него, наверное, не оставалось другого выхода.

– Марта, лейтенант может подумать… – неуверенно начал было профессор Хамберт.

Но супруга тут же оборвала его:

– Лейтенант ничего не подумает. Я тебе все время говорила, что эта Басс ведет себя самым скандальным образом. Она преследовала бедного Колби так, что он буквально не мог от нее спрятаться. Представляю, как он молил своего синтетического бога…

Профессор покачал головой, поймал взгляд лейтенанта и выразительно пожал плечами.

– А почему вы так уверены, что он бегал от нее? Насколько я понимаю, в таких случаях вряд ли делают предложения.

– Вы ничего не понимаете. Мужчина делает предложение только тогда, когда его загнали в угол. Сначала он отбивается, а потом, когда чувствует, что конец уже близок, он сдается.

– Но в таком случае, миссис Хамберт, у него вряд ли хватит решимости, чтобы раскроить своей невесте череп. Я могу представить себе, что он… скажем так: уступил настойчивым ухаживаниям мисс Басс. Как вы говорите, он, допустим, устал сопротивляться. Но чтобы после этого он убил невесту…

– Он верующий человек, мистер Милич.

– И что, это ему помогло вооружиться каминными щипцами?

– Верующему человеку легче подчиниться воле божьей, а всевышнему, видно, не угодно было, чтобы она заполучила третьего мужа. У более достойных женщин нет ни одного, а ей, видите ли, нужен третий!

Профессор поежился в кресле, словно пробуя надежность спинки, и просительно сказал:

– Перестань же, дорогая. Что ты хочешь от бедной мисс Басс?

– Я? – саркастически воскликнула старуха. – Я от нее ничего не хочу. Я не этот боров Бьюгл, который каждый раз облизывался, когда смотрел на нее…

– Он ухаживал за ней?

– Если облизывание называть ухаживанием – то да.

– А она не выказывала какой-нибудь симпатии к нему?

– Может быть, и выказала бы, если бы Эммери Бьюгла не держала за руки и за ноги жена и шесть человек детей. Наш Эммери настолько ненавидит прогресс, что не признает противозачаточных средств.

– Скажите, миссис Хамберт, как по-вашему, мог мистер Бьюгл ревновать ее к Колби?

– Наверное. Особенно если бы он вбил себе в голову, что все это дело рук красных и либералов. Бедняга везде видит козни либералов. Вы видели, как он ест?

– Нет, не приходилось.

– Он подносит вилку ко рту, потом передумывает, рассматривает кусок, нюхает его и только потом отправляет себе в рот.

– Марта, мне кажется… – сказал профессор, но не окончил фразы и улыбнулся.

– Скажите, миссис Хамберт, а у мистера Лернера не было никаких отношений с Валерией?

– У Лернера? Почему Лернера? – подозрительно спросила она.

– Я пытаюсь представить себе общую картину.