Борис РУДЕНКО - Журнал «Если» 2009 № 12

— Просим отправиться с нами, – произнесли они в унисон, жестами приглашая подняться на диск. – Мы отвезем вас к тому, с кем вы хотите встретиться.

— С кем я говорил из космоса?

— Просим отправиться с нами, – повторили роботы, расступаясь и освобождая мне дорогу.

— Назовите индивидуума или организацию, на которых вы работаете.

— Просим отправиться с нами.

Я понял, что добиться чего-то внятного от этих идиотов безнадежно. Подчинившись судьбе, я поднялся на диск. Тот мгновенно набрал скорость и скользнул в ту же трещину. Мелькнули серые камни развалин, и мы оказались в городе. Диск летел над руинами построек, некогда бывшими элегантными зданиями или башнями. Столетия пылевых бурь отполировали их до стеклянной гладкости. Лишь считаные строения все еще возвышались над городской стеной. Мы приближались к самому высокому из них – белому сооружению, похожему на воткнутый в землю обломанный клык. На его конце я увидел круглое утолщение, стены которого раздвинулись, открыв наклонный пол. На нем дожидался нашего прибытия бронзовый корабль в форме тупого наконечника копья. Я заметил бы его из космоса, если бы он до настоящего момента не скрывался от наблюдения.

Летающий диск поднялся в корабль через дверь в днише. Роботы пригласили меня сойти на покрытый ковром пол. Дверь в днище закрылась, и я ощутил покачивание – корабль быстро двигался. Неужели меня возвращают в космос? Глупость какая-то – пригласить на планету только затем, чтобы сразу же увезти с Джулакта.

— Сейчас он встретится с вами, – объявили роботы.

Они провели меня вперед, в носовую часть корабля. Там оказалось треугольное помещение со стенами темно-красного цвета и широкими наклонными окнами по бокам. Я не увидел органов управления или экранов, а вся мебель ограничивалась двумя мягкими скамьями, установленными под углом друг к другу перед окнами. Когда я вошел, на одной из них сидел таинственный незнакомец. Золотистые роботы оставили нас наедине, удалившись в кормовую часть корабля, едва за мной закрылась дверь.

Разумные роботы – большая редкость, и я лишь считаные разы встречался с машинами, подобными мне. Во всех этих случаях я всегда испытывал спокойную уверенность в том, что я – более мощная машина или мы, как минимум, равные партнеры. И никогда у меня не возникало ощущения, что передо мной более сильное и умное существо.

До последнего момента.

Хозяин встал со скамьи, на которой сидел, имитируя человеческую потребность в отдыхе. Роста он оказался равного, а наше телосложение и косметические украшения во многом совпадали. Я выглядел, как солдат в маске и желтовато-зеленой броне, а он был яркого, почти светящегося красного цвета и с лицом железной горгульи.

— Аккреционисты были правы, – сказал он вместо приветствия. – Но ты, конечно же, всегда это знал, Меркурио. В своих костях. А я точно знаю это в своих костях.

— Должен признаться, я этого не знал.

— Скорее всего, ты только думаешь, что не знал. Но твои глубинные воспоминания говорят противоположное – как и мои. Мы существуем слишком долго, чтобы оказаться произведением некоего краткого и изобретательного золотого века. Мы не просто ровесники империи. Мы с тобой старше, чем она.

За окнами мелькали ландшафты планеты. Мы оставили позади границы разрушенного города и теперь летели над безжизненными холмами и долинами.

— Неужели? – вопросил я.

— Ты знал императора, еще когда он выглядел как человек. Я тоже. Мы знали его до того, как эта империя была лишь блеском в его глазах. Когда сама идея империи казалась смехотворной. Когда он был лишь могущественным человеком в одной-единственной Солнечной системе. Но мы там были, и это несомненно.

— Кто ты?

Он коснулся алой рукой бронированного нагрудника:

— Мое имя Гнев. Твое имя навязал тебе хозяин, а себе я выбрал имя сам.

Я поискал в памяти информацию о любых личностях по имени Гнев, которые могли бы считаться представляющими угрозу для безопасности императора. Ничего существенного не нашлось, даже когда я расширил параметры поиска на сканирование информации давностью в несколько тысяч лет.

— Это мне ни о чем не говорит.

— Тогда, может быть, скажет это: я твой брат. Нас создали в одно время.

— У меня нет брата.

— Это ты так считаешь. А правда в том, что у тебя всегда был брат. Ты просто этого не понимал.

Я вспомнил религиозный текст на корпусе пули. Не может ли он иметь отношение к нашему разговору? «Сторож ли я брату моему?» Что это означает в данном контексте?

— Как у машины может быть брат? – спросил я. – Это бессмыслица. В любом случае, я прилетел сюда не для того, чтобы меня дразнили глупостями о моем прошлом. Я прилетел расследовать преступление.

— Полагаю, покушение на убийство императора, – небрежно уточнил Гнев. – Я упрошу тебе работу. Это сделал я. Я подослал эволюта и снабдил его оружием. Я сделал пулю, которая причинила так мало вреда. Я поместил в нее щепотку пыли и выгравировал слова на ее корпусе. И все это я сделал, даже не ступив куда-либо ближе сотни световых лет от Столичного Нексуса.

— Если ты хотел убить императора…

— То мог бы это сделать, и легко. Да, я рад, что ты пришел к этому заключению. Полагаю, у тебя имелось время на разгадку головоломки: зачем я пошел на такие сложности, только чтобы всего-навсего ранить его?

И внезапно я все понял:

— Чтобы у меня появился след? Который приведет сюда? Он кивнул:

— Зная твою преданность, я не сомневался: ты уничтожишь себя, если император погибнет. Такого я допустить не мог. Но если ему будет что-либо угрожать, ты перевернешь планеты и передвинешь звезды, лишь бы отыскать злодея. И знал, что ты проникнешь под каждый камень, пока не отыщешь след, ведущий ко мне. Именно это мне и было нужно. И вот ты здесь. Кипишь от справедливого негодования, твердо намеренный воздать будущему убийце по заслугам.

— Мои намерения не изменились.

— Я заглянул внутрь тебя. В твоем теле скрыто разное оружие, но ему не пробить мою броню или защитный экран между нами. – Он коснулся пальцем острого подбородка. – Конечно, если не считать встроенной энергетической установки, которую ты можешь взорвать в любой момент. Будь уверен: после такого мне не уцелеть. Так что валяй, уничтожь будущего убийцу. Ты уже не сможешь вернуться к императору, зато умрешь, зная, что поступил достойно. – Он подождал несколько секунд. Глаза-щелочки на маске горгульи остались не проницаемыми для эмоций. – Что, не можешь?

— Конечно, могу.

— Но не сделаешь. Пока не узнаешь, почему другой робот захотел убить императора, но решил не убивать его сам.

Он очень хорошо меня понимал. Если я уничтожу себя, то не смогу сделать этого в полной уверенности, что ликвидировал угрозу для императора. И я не сумею этого сделать, пока не оценю масштаб угрозы и ее мотивацию.