Андрей Лазарчук - Гиперборейская чума

– Служение Сатане, выходит… – пробурчал Крис. – А я-то, грешным делом… «И пусть возьмут от крови его и помажут на обоих косяках и на перекладине дверей в домах, где будут есть его…»

Отец Сильвестр с интересом уставился на Криса.

– «Ешьте же его так, – подхватил он, – пусть чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностью…» «Исход», глава двенадцатая… Следовало ожидать, что вы знаете много. Наверное, почти все?..

– Трудно сказать… Хотел бы я знать, куда они вдруг все собрались…

ПРОЛЕТАРСКАЯ МАШИНА ВРЕМЕНИ «КРАСНЫЙ ЯНУС»

Выпуск IV

ГЛАВА 7

ГРЕМУЧИЙ БЕНЗИН. НОВЫЕ ДРУЗЬЯ И НОВЫЕ ВРАГИ. МОТОЦИКЛЕТКИ В НОЧИ. КОМСОМОЛЬЦЫ ЕСТЬ? ОСВОБОЖДЕННЫЙ ОКАЗЫВАЕТСЯ НЕГРОМ. ЧТО ТАКОЕ «КРУТОЙ НАВОРОЧЕННЫЙ БАЙК»?

– Ты чувствуешь в себе новые силы? – спрашивал Марков с дрожью в голосе. – Или неужели тебе безразлично? Во мне все звенит и поет. Посмотри, какие звезды. Оказывается, возвращаться приятно. Я будто выпил какое-то волшебное питье. Меня распирает жажда деятельности. Здесь непочатое поле деятельности! Залежи! Целина! Как ты думаешь, какой сейчас год? До чего будут рады Стрыйский и Панкратов – их расчеты оказались безошибочны! При прыжке на сто лет ошибиться меньше чем на год! Интересно, как получилось у нас?

– Нормально получилось, – буркнул Терешков.

Трофейная мотоциклетка была не в пример тяжелее утраченной «БМВ», и ему совсем не хотелось трепаться впустую – хотя пьянящую новую силу он ощущал не менее Маркова. Веселье, бесшабашие, удаль, вера в себя. Легкое тело.

Топни ногой – взлетишь.

Но пока – всего-навсего нужно выволочь тяжелый агрегат на твердую дорогу и дальше катить на руках до первой «газпойнт»… нет, гады! И даже не до «пойнта». До «бензиновой колонки». Так, а не иначе.

И – зачесались стесанные кулаки. И – заныла скула. И – потеплело сбоку, там, где грел «кольт».

– Дорога!

– Вижу, командир.

Дорога. Мысль саднит. Какая?

Какая-то. Рядом с «кольтом».

Что там у меня рядом с «кольтом»? Терешков охлопал себя, запустил руку в карман. Вот она, зажигалка, подарок Виты. Ее же саму и изображает. «Будешь там у себя питонить, косячок засмочишь – и меня вспомнишь…»

Вспомню… Он попытался засунуть зажигалку обратно, но что-то удержало руку.

И тогда, переложив зажигалку в левую руку и отведя ее далеко от лица, он нащупал большим пальцем маленькую твердую грудку, надавил…

Боли не было. Рука подскочила. В битом ухе вновь зазвенело на много тонов.

– Ты что?.. – сквозь звон и плавающие пятна просунулся Марков.

– Спокач, командир, – отозвался Терешков. – Ни в чаху склещило.

– Набрался ты у своей шалавы словечек, что кобель блох… Что с рукой-то?

Терешков как раз ощупывал ее. Пальцы на месте…

– Зерно, макар… Ф-фу. И правда, что блох набрался. Повезло нам, командир. Не стали моторы заводить. Как бы оно рвануло!..

Марков начал было что-то говорить, но вдруг резко замолчал, будто ему с маху вогнали в рот кляп. Потом он длинно присвистнул.

– Ты молодец, – сказал он наконец. – Я не додумался бы.

– Я тоже не додумался, – сказал Терешков. Рука начинала гореть. – Я почувствовал.

– В тебе есть чутье, – сказал Марков. – А во мне вот нет. Надо слить этот гремучий бензин. Жаль, нет бутылок. Они пригодились бы.

– Интересно, какой сейчас год?.. – сказал Терешков. – И что еще странно: помнишь, нам говорили, что из будущего ничего нельзя забрать. А мотоциклетка – вот она. Панкратов – ошибался? Не верю.

– Может быть, мы не переместились?

– А как же бензин?

– Да, бензин… А ведь махни мы с этим бензином сразу домой – ничего бы от лаборатории не осталось. Правильно мы сделали, что задержались, – твердо сказал Марков.

Терешков помедлил.

– Не знаю, командир: правильно или нет. Может быть, нас следовало бы расстрелять за это. Но – кто, кроме нас? Кто еще знает, что ждет Республику в грядущем, – и способен это предотвратить? Кто?!

– Ты прав. Но бензин придется сливать на землю. Жаль. Взрывчатка пригодилась бы.

– Бензин. Я успел забыть про него… – Терешков потряс головой.

Марков тем временем вынул из кармана крошечный фонарик и включил. Фонарик разразился ослепительной вспышкой и потух. Стало еще темнее.

– Этого следовало ожидать, – сказал Марков.

– Может быть, стоит дождаться утра, – сказал Терешков.

– И опять позорно влипнуть? Нет, товарищ. Работать будем при свете звезд!

И они стали работать при свете звезд. Вылит был на землю опасный гремучий бензин, выброшены подальше ставшие бешеными электрические аккумуляторные батареи. А вот патроны выкидывать не стали, прочные надежные «кольты» могли выдержать один-два сокрушительных выстрела. Самое важное дело иной раз – эти два выстрела.

– Направо или налево?

– Налево, командир. Посмотри: там светится небо. Значит, там город. Большой город. Светлый город.

А буквально через минуту позади раздался звук множества стремительных моторов. И свет десятка фар плеснул по ленте шоссе, по столбикам на обочинах и по серой траве за кюветами.

Первые мотоциклетки пролетели мимо, но несколько – затормозили.

– Что, братаны? Искра в землю ушла?

– Бензин клю. И батарейки слевили.

– Ка-азлы, ну! Бензин – запросто, и прикурить дадим, но динаму крутить придется! А до заправки километра четыре!

– Докрутим!

– Стас, ты там с канистрой! Плесни пацанам по шкалику! Пивом потом отдадите!

– Парни, ну и моцы у вас! Ну, я расперся! Димон, ты секи, какие моцы! Это же «Байер» двадцать седьмого года! Раритет! И – как новый! Ну, клево! Да на таком не ездить, на таком спать надо! Под подушку класть! А второй!..

– Стас, давай скорей! Не успеем – без нас мудил истребят! Раскрошат!

– Успеем!..

Переливаемый бензин пахнет скоростью.

– Козлы в натуре наших отметелили! Ну, мы им щас!..

Клеммы на клеммы, искра. Мотоциклетка Маркова завелась с полтырка. А мотоциклетку Терешкова не нужно и тыркать: лишь поверни ключ. Теперь – крутить мотор!

– Вперед! Вы с нами?

– Да!

Фары не включать, да уже и не надо: рядом тарахтят мотоциклы Стаса и Димона, и света их фар – голубоватого, резкого – хватает на всех. Впереди – перемиг красных стоп-огней.

Теплый задувающий ветер.

Восторг. Туманит голову.

Сколько проехали? Пять километров? Десять?

– Направо!

Узкий съезд, нырок, потом в горку – и вдоль забора. Фонари на заборе и колючая проволока.

– Стоп!!!

Почти обрыв. Вот: это плоская крыша, как в туркестанских аулах, на нее можно войти, не заметив, что это крыша. И двор внизу, обширный двор, залитый ослепительным светом множества фар. Грохот моторов. В скрещении фар – пять автомобилей, распахнутые двери, людская суета.