Владимир Андриенко - Планета-казино

— Какая осведомленность, — хмыкнул эльсинорец, прочищая коготком левое ухо.

— Так, да или нет? — Жак проявил настойчивость: ведь, бог весть, когда еще выпадет возможюсть поговорить с Хорсером с глазу на глаз?

— Конечно, нет. Спроси об этом у И-Лима. Если захочешь. А вот и он сам — легок на помине. Что-то он сегодня без аманас, или, может быть, у них несварение желудка? — эльсинорец хитро покосился на плутонита.

— Согласно моих расчетов, — заметил Жак, — время обеда уже давно прошло.

Предводитель и в самом деле выглядел не лучшим образом: его статная фигура слегка осунулась, будто на нее свалился неожиданный груз забот.

— И-Лим, как себя чувствуют аманас? — участливо осведомился эльсинорец.

— Ума не приложу: что на них нашло? — Предводитель пребывал в состоянии задумчивости. — И ведь говорил же, чтобы не ели все, что под руку попадется — мало ли гадости вокруг бродит.

— Да, уж — более точно и я бы не сказал, — произнес Хорсер. — Впрочем, наверное, консул показался им достаточно вкусным, раз они ободрали его так, что беднягу пришлось срочно госпитализировать.

— Может, стоит отнести ему цветочки — на память?

— Он еще жив? — спросил Жак, и тут же понял, что в компании Хорсера следовало быть поосторожнее в выборе слов.

Эльсинорец воззрился на плутонита как гарпия на барашка:

— Разумеется; мало нам дипломатических неприятностей, Мерсон и так строчит ноту за нотой. Не хватало лишь межпланетного скандала. В официальном протоколе об этом происшествии написано, что Мерсон пострадал из-за разногласий со своим соотечественником.

— Это не совсем точно, — заметил Жак.

— Конечно, — облизнулся эльсинорец. — И все это понимают — и на Земле, и на Мелии,

— Надеюсь, вы не арестовали аманас? — поинтересовался плутонит: у него внезапно возник интерес к судьбе сестричек.

— Какая забота! Черта с два! — разразился тирадой Хорсер. — Они ведь являются участницами Игр, а столь мелкое правонарушение не может служить поводом для их ареста — по крайней мере, до окончания турнира. Жаль, что тебя тоже наказать не удастся. Я имею в виду на Мелии. Ведь Мерсон потребовал твоей выдачи Земной Федерации как особо опасного преступника.

— Но ведь вы этого не сделаете, не так ли? — спросил Жак.

— Я подумаю, — многозначительно хмыкнул эльсинорец.

— Конечно, не сделает, — зазвучал голос из-под маски Предводителя, — Это не в интересах майора Хорсера. Хотя неплохо бы, чтобы Мелия и ЗФЗ договорились об экстрадиции — взаимной выдаче преступников. Скажу по секрету, наш майор почти безукоризненно следует принципу "враг моего врага — Мой друг".

— До того момента, пока жив первый, — хмуро уточнил эльсинорец.

— Разумеется, — пробасила маска, — игрок игрока всегда поймет.

В этот момент из динамиков Дворца послышался столь отвратительный скрежет, что Жак поспешил заткнуть уши и не смог оценить обмен любезностями между Хорсером и И-Лимом.

Следующее произведение было еще хуже, и плутонит счел за благо покинуть площадь.

— Надеюсь, это не твой опус? — эльсинорец повернулся к Предводителю.

— Нет, ни в коем случае, — И-Лим машинально сверился с каталогом, достав его из складок плаща. — Так-так, это творение илинийской железяки. Жаль, что она не развалилась еще в космопорте. Тебе не нравится? По-моему, в этот раз они превзошли сами себя!

Барон де Лузиньян ждал в приемной уже более часа. Он прибыл на Утремер менее суток назад, привезя с Мелии сведения первостепенной важности. До сего момента все двери перед ним распахивались, как по мановению волшебной палочки, и вот, в приемной короля он томится уже шестьдесят минут. Время медленно утекало, пробуждая в бароне сомнения и даже опасения за собственную жизнь — слишком долго его не пускают к королю.

Гвидо подготовился к этому визиту со всей тщательностью: на нем был черный с серебром виц-мундир, на груди тяжко позвякивали награды минувших лет, а на поясе висела ритуальная шпага, рука барона в белоснежной перчатке нервно теребила эфес.

Время шло, а тяжелые двери королевских покоев все еще оставались закрытыми. Дразня золотистым узором, они таили в себе неизвестность. Там — за ними барона ожидала либо милость монарха, либо мрачные застенки Лабиринта Ужаса.

Наконец из скрытой ниши возле дверей вынырнул молодой адъютант короля:

— Барон Гвидо де Лузиньян, Его Величество примет вас.

Двери распахнулись.

В глубине холодного тронного зала виднелась фигура Луи II. Король был одет в парадный синий мундир с перекрещивающимися алыми лентами, это были высшие награды королевства — орден Утремера и орден Королевского Синего Льва. Королю, недавно отметившему свое сорокалетие, не пристало бравировать перед подчиненными орденами, поэтому Луи II надевал их только когда принимал инопланетных посланников.

Гвидо впервые видел короля так близко; монарх был человеком среднего роста, но сложенный необычайно плотно, что придавало ему внушительности и энергичности. Хмурое гладко выбритое лицо окаймляли волосы смолянисто-черного цвета, а тронувшая виски седина добавляла аристократичности. Над волевым подбородком нависал почти орлиный нос, по бокам от которого холодно сверкали глубоко посаженные черные глаза.

— Барон де Лузиньян? — король поставил золоченый кубок на мраморный столик.

— Да, Ваше Величество, — Гвидо учтиво поклонился, торопливо перебирая в уме правила этикета: должен ли он сделать еще что-то или же ему надлежит ожидать дальнейших слов монарха?

— Вы проделали долгий путь барон, — взгляд Луи II сфокусировался на собеседнике. Теперь король крепко держал нити разговора в своих руках. — Надеюсь, что не напрасно. Я жду от вас полного отчета о том, что происходит на Мелии. Не упустите ни одной детали, ни одной мелочи. Я хочу четко знать: готова ли Мелия к войне против Утремера или нет?

Пока король говорил, Гвидо де Лузиньлн не осмелился даже выдохнуть.

— Те известия, которые вы отправили гиперпочтой, — продолжал Луи II, — обеспечили вам беспрепятственное продвижение вплоть до этого зала. Но здесь — здесь царство истины. Итак, я жду.

Барон де Лузиньян вытянулся в струнку перед королем:

— Мне выпала честь сообщить Вашему Величеству, что Мелия полным ходом готовится к войне. Чип, подтверждающий мои слова, уже находится в секретариате Ассамблеи. Последние месяцы наши противники ведут активное военное строительство. Даже на самой Мелии некто Гамильтон строит несколько звездолетов различных классов.

— Некто? — перебил его король. — Что значит "некто"?

Гвидо ощутил, так струйка холодного пота пробежала у него по щеке: это был крайне щекотливый момент, который мог повергнуть короля в состояние гнева, и… все-таки барон нашел в себе мужество продолжить доклад: