Максим Лучинин - Повестка в космос

— Офигеть! — только и промолвил Дэн. — Тебе, Санча, надо детективы писать. Ты там такой сюжетик закрутишь!

— Вы же знаете, что база у нас — коалиционная, — продолжил Санча. — Тут все расы будут собраны. Так что же, планету под землян подбирали? А остальные

пусть в скафандрах ходят? И кстати, а где сами истанты? Тут же никого нет, — он махнул рукой, — пустота. Что они, по цилиндрам прячутся?

— Ну не знаю… — протянул Дэн. — Очень уж сложный замес получается… Я вообще не парюсь насчет всего этого. Мы в космосе, на неизвестной планете — это главное. Дышим? Хорошо! Живы? Замечательно! Пусть даже нас изменили… Пацаны, — вдруг сказал он. — А давайте на скалу какую-нибудь залезем, а? Посмотрим, что там с вершины видно. Может, города разрушенные? — Он поднялся и принялся оглядывать скалы. — Черт, крутые какие все! Тут альпинистское снаряжение нужно! — Он все же отправился к ближайшей скале.

— Дэн, брось! — крикнул я ему вслед, но он только рукой махнул. До скалы было минут десять ходьбы.

Я откинулся на спину. Брусчатка уперлась выступами в ребра, но было так тепло и приятно, что я вытянул ноги и растянулся во весь рост.

— Саш, ты не представляешь, — сказал я. — Я до сих пор не могу поверить, что все наяву происходит. Будто сон смотрю. Столько лет человечество мечтало о таком! Фильмы снимали, книжки писали. Рэй Бредбери сейчас, наверное, только покряхтывает от удовольствия.

— Да уж! — Санча запустил руку в волосы. — Я, Гриш, черт его знает… Я и понять не могу! Когда послание пришло, у меня и тени сомнений не было: обман, подделка, очередной трюк зарвавшихся правителей мира. Кто бы поверил, что инопланетяне факсы посылают? Вот разве только твой Бредбери и мог поверить… Я до последнего сомневался.

— Но теперь-то веришь? — спросил я, улыбнувшись.

— Теперь у меня голова пухнет! — признался Санча. — Надо ведь осмыслить это, понять, что к чему. Новая эра! Когда еще подобные изменения происходили? Открытие огня? Изобретение колеса? Но это медленно, постепенно внедрялось. Разве что ядерная бомба: пара десятилетий — и вдруг в мире появилось нечто, способное изменить его кардинально. А инопланетяне вообще за год случились. Считай, мгновенно. Будто кто-то повернул выключатель, и сразу же мир стал другим. Но что дальше? Как отреагируют люди? Как отреагирует власть?

— Власть отреагировала, — не понял я. — Нас сюда заслали. Вот и реакция. Вам же, наверное, рассказывали в учебке…

— Это да. — Санча задумчиво водил костяшкой пальца по брусчатке. — Интересно, что дальше будет. Вот черт его знает, — вдруг ругнулся он. — С одной стороны, хочется, чтобы все хорошо развивалось. Иносы могут дать нам технологии, мы решим тучу проблем на Земле. Но ведь человечество, оно… — Он замялся. — Ты же знаешь, идиотов полно. Ненависть, амбиции, гонор, если еще психика покореженная. — Санча посмотрел на меня, грустно улыбнулся. — Что я тебе говорю, ты и сам все понимаешь. Старая история о том, готово ли человечество к подаркам.

— Да уж, — согласился я. — Мне, признаться, тоже немного боязно. Эх, как бы хорошо, если бы все хорошо было! — Я сказал и сам засмеялся. — Даешь «Туманность Андромеды» и Великое Кольцо дружных цивилизаций! Хрен, конечно…

— Вот именно, что хрен! — кивнул Санча. — Черта с два люди станут хороводы водить. Разве что идиоты какие-нибудь да экзальтированные невротички.

— Ладно, поскольку мы пешки в этой игре, то можно не заморачиваться. Повлиять на события мы не можем, так что будем наслаждаться тем, что есть. В конце концов, сейчас даже умереть не жалко. Побывали на другой планете! Слетали в космос! Видели черт-те каких инопланетян! Мама родная! Да это ж фантастика!

— Это точно! — подтвердил Санча.

А я вдруг вспомнил про разговор с фээсбэшником.

— Слушай, Саш, — сказал я, — а вам говорили про коэффициент полезности? Тот, что А-рэй определял?

— Ага. — Он тоже растянулся рядом. Мы пялились в розоватое небо.

— И что ты думаешь? — спросил я. — Думаешь, это правда? Нас всех по этому принципу отбирали?

— Думаю, да, — неожиданно согласился Санча. — Я не сомневаюсь, что у них был критерий выбора, кого брать из людей. Информацию о нас они собрали, но по простым статистическим данным мало что можно сказать. Нужна была какая-то методика обработки. Вполне возможно, что А-рэй действительно просчитывал, кого брать, кого — нет. Единственное, что нам неизвестно, — это по какому критерию. Коэффициент полезности штука, конечно, интересная, может, и правда по нему определяли. Но я думаю, что всех планов инопланетян мы не знаем, и какие критерии они еще использовали — вряд ли когда узнаем.

— Слушай, а ты не знаешь свой коэффициент? — осторожно спросил я.

— Откуда? Эти списки, наверное, в сейфе у президента хранятся. Сказали же — взяли тех, у кого 0,4 и больше. Так что мы с тобой, считай, элита…

— Слушай, а если у кого-то этот показатель единица?

— Единица? — переспросил Санча. — Да не, вряд ли. Если тех, у кого больше 0,4, набрали около двух миллионов, то думаю средний показатель где-то 0,2–0,3. А значит, максимум может быть 0,6, ну, или 0,7… Единицы не может быть…

— А что бы это значило, если бы вдруг единица? — спросил я.

— Да не может единицы быть. Такого человека и с Земли-то не отпустили бы… — Санча задумался. — Ну… Я бы сказал тогда, что этого человека иносы обязательно хотят вытащить в космос, зачем-то он им нужен… Какая польза может быть пришельцам от человека? Думаю, особо никакой… — Он помолчал. — Было бы интереснее, если бы таких человек было несколько, — вдруг добавил он. — Тогда… Тогда, может быть, пришельцы хотят поставить какой-то эксперимент. В принципе они могли запросто тайно похитить, кого им нужно, и экспериментировать. А тут получается, они делают так, чтобы люди действовали сами. То есть важен момент чистоты опыта, когда внешние влияющие факторы сведены к минимуму. Но в чем может быть суть такого опыта… Это я сказать не могу.

Да уж… Чувствовать себя подопытным кроликом было не очень приятно. Санча, конечно, здорово придумал, но и он мог ошибаться. Истина где-то рядом — это точно. Но вот определить, в чем она, — пока невозможно…

— Гриш, смотри! — вдруг крикнул Санча, показывая вверх. Но я сам уже увидел.

Безмятежное небо внезапно дрогнуло. Будто не небо, а поверхность воды висела сверху и дернулась всей массой от неведомого толчка. Секунда — и кусок розовато-белой вышины провалился, точно так же, как тогда на Земле. И сразу почувствовалось то самое дрожание, только совсем слабое, чуть заметное. Мы с Санчей вскочили. Дыра в небе полыхнула красным, стал опускаться огромный голубой столб. Теперь он был намного ближе, чем в прошлый раз, может быть, буквально в паре километров — огромная колонна, объятая всполохами пламени. Медленно корабль достиг поверхности и остановился. По небу расплывались остатки изумрудных полос, таяло в вышине гигантское красное марево на месте дыры. И вдруг рядом с ним возникла еще одна дыра, и еще один столб, объятый огнем, устремился вниз.