Максим Лучинин - Повестка в космос

— Так нам же сами истанты сказали, что мы истребители! — вступился за честь мундира и Леха Панкин — молодой рыжий парень с лицом, атакованным веснушками. Он валялся на своей кровати, в то время как Сурен и Дэн сидели на полу, подпирая стену. — И что вы гоните? Кто тут главный?

— Истанты! — возмутился Сурен. — Твой ходячий хачапури даже говорить не может нормально, все в ухо кричит. Я и то по-русски лучше его говорю! Что ты слушаешь кого попало, ты меня слушай!

— Да я тебя уже наслушался, голова болит от твоего крика, — сказал Леха. — Скажи лучше, что за дрянь мы сегодня ели? У меня дети будут после такой дряни?

— Дрянь! — Сурен чуть не заплакал. — Это ты у своих истантов спроси, что за дрянь они дают. Зачем я повар? Какой здесь повар? Где зелень? Где свежие овощи? Где мясо? Я спрашивал твоих истантов. Они говорят, это вкусно! Этот коричневый серый клей может быть вкусно?!

— Ну а что, мне понравилось, — сказал Дэн. — Навроде паштета. И сытная. Я тарелку съел — вот так объелся! — Он провел ладонью по горлу.

— Ты дома паштеты ешь, да? — спросил Сурен. — Утром паштет, днем паштет, вечером паштет?

— Дома… — протянул Дэн. — Дома я, понятно, разное ем. Но на войне можно и так…

— Нельзя так! — возразил Сурен. — Через неделю ты тошнить будешь от этого паштета!

— Через неделю, может, и война закончится, — сказал я. — Вряд ли мы надолго здесь застрянем.

Леха оживился. Сев в кровати по-турецки, он спросил меня:

— А что, Гриш, когда уже бой начнется, а? А то мы два раза на учебный вылет слетали, и все.

Пользуясь тем, что он освободил часть кровати, я тут же плюхнулся рядом с ним. Леха обжил комнатушку: на стене висела пара мятых постеров «Чилдрен оф Бодом», а прямо к прозрачной поверхности иллюминатора, занимавшего половину торцевой стены каюты, была прилеплена фотография его жены.

— Ты на что картинки клеил? — спросил я, разглядывая портрет узколицей девушки-брюнетки на фоне сияющих снаружи звезд. Лехе повезло — его поселили во внешнем круге кают, и там были здоровые иллюминаторы. Я жил в одном из внутренних кругов и мог любоваться только на желтые стены.

— На жвачку, — ответил Леха. — Больше ничего придумать не смог.

— У тебя еще жвачка осталась? — удивился я. — Слушай, Лех, одолжи пару штучек, у меня от местной еды зубы болят.

— Одну дам, — сказал Леха. — У меня всего три подушечки осталось… Эх, надо было больше с собой брать! — Он вытряхнул мне одну подушечку, и я бережно спрятал ее в маленький внутренний карман джинсов.

— Кабы знать, я бы столько всего с собой притащил! — вздохнул Дэн. — Можно было и еды набрать, и одежды, и плеер взять… Эх!

Мы заржали.

— Ты, Денис, еще бы телевизор сюда притащил, девчонку бы взял, да? — засмеялся Сурен.

— Да толку-то? — сказал Леха. — Розеток тут нет, не надолго бы хватило всей этой техники.

— Я бы экономно, — ответил Дэн. — Пару песен в день, для поддержания, так сказать, памяти. Вон у Гришки сотик до сих пор работает.

— Ты, Григорий, сотик, что ли, взял с собой? — удивился Сурен. — Здорово! Слушай, давай маме моей позвоним, а?

— Сурен, ну какая мама! — Леха махнул рукой. — У меня тоже сотик с собой, да что толку…

— Нет, ребят, а что! — Сурен оживился. — Вы проверяли, да? Может, какой-нибудь сигнал сюда доходит?

— Да мы еще на прошлой планете проверяли, — отмахнулся Дэн. — Забудь, Сурен, не вспоминай! Тысячи световых лет — тут пока собеседника услышишь, десять раз умрешь. Давайте лучше сфоткаемся. Вон, на фоне звезд! Давай, Гриш! Пацаны!

Они встали перед иллюминатором, и я достал сотик.

— Так, сейчас… — Я включил телефон и ждал загрузки. — Слушайте, а звезды-то будет видно? Тут ведь в звездах самый смак…

— Будет, будет! Не волнуйся!

Я стал выбирать в сотике включение камеры — и вдруг замер. Сверху экрана светилась привычная надпись «Связи нет». Но на индикаторе, там, где полосками показывалось качество связи, то появлялась, то исчезала самая крайняя, самая маленькая палочка.

— Пацаны… — пробормотал я.

— Ну что? — нетерпеливо протянул Дэн. — Все, что ли, аккумулятор сдох?

— Пацаны, связь есть… — неуверенно прошептал я, как завороженный наблюдая мигание палочки.

Они ураганом окружили меня.

— Матерь господня! — удивился Леха. — Ну-ка, а на моем… — Он вытащил свою раскладушку и, нервно постукивая ногой об пол, стал ждать, пока он загрузится.

— Гриша, дай маме позвоню! — сказал Сурен, выхватывая сотик у меня из рук. Но я вырвал его обратно.

— Сначала маме позвоню я, — отрезал я и вскочил. Мысли крутились хороводом. А что, если и вправду есть связь? Позвонить маме? Нет, этого лучше не делать. А вот сестре…

— У меня ничего, — огорченно сказал Леха. — Блин…

— У тебя какой оператор? — спросил Сурен.

— «Мегафон», — ответил Леха. — А тебя, Гриш?

— «Билайн», — сказал я.

— Ну вот видишь! — горячо крикнул Сурен. — В этом все и дело!

— Ладно, пацаны, расслабьтесь, — сказал Дэн. — Фигня все это. Ну какая тут к дьяволу связь? Глюки это. Магнитные поля шкалят, излучение, космический ветер…

— Какой ветер? — не понял Сурен.

— Космический, — ответил Дэн. — Не, вправду, есть такой…

Я слушал их вполуха. Набрать номер было страшно. Страшно, если вдруг сработает. Но так же страшно, если нет. Собравшись с духом, я набрал номер сестры и нажал вызов. Мы вчетвером замерли, ожидая, что будет. Гробовая тишина, ни гудков, ничего. Прождав минуты две, я нажал отбой.

— Я ж говорю, — тихо сказал Дэн. — Фигня это… Парни тоже охладели. Леха опять развалился на кровати, а Сурен сел на пол, стукнув затылком о стенку.

Индикатор все так же мигал одной своей палочкой, и я выбрал телефон Маринки. Трубка все так же дышала в ухо тишиной. Тогда я позвонил Ольке с работы — и снова минута безмолвия. М-да, обидно… Хотя, конечно, какая тут связь? Такое расстояние! Наверняка глюки. Излучение, то-се… истанты, правда, умудрились концерт с Красной площади показать, но еще не факт, что это прямой сигнал был. Может, наши военные запись с собой привезли, все заранее устроили…

Собравшись выключить сотик, я еще раз вызвал список контактов. Андрюха Наговицын был первым в списке, и я просто так, от балды, нажал на вызов. В трубке щелкнуло. «Ту-у! Ту-у!»

— Да? — быстро спросил Андрюха.

Я ловил ртом воздух и пытался выдавить хоть звук.

— Я слушаю! — сказал Андрюха настойчиво, с явным намерением отключится.

— Андрюха, это я, Гришка! — прохрипел я. Пацаны выпучили на меня глаза. Сурен вскочил.

— Я понял, — так же быстро сказал Андрюха. — Что надо?

— Андрюха… — Я был в панике. Что делать? Что говорить? — Андрюха, ты где сейчас?

— В Караганде! — ответил он.

— Где? — не понял я, пытаясь сообразить, то ли это название планеты, то ли город, но если город, то какого черта он там делает.