Далия ТРУСКИНОВСКАЯ - Журнал «Если» 2008 № 09

Теперь мне, в отличие от мальчика, было по-настоящему страшно. Эти дьявольские обломки были для него чем-то вроде новой игрушки, а демон – всего лишь разновидностью домашнего любимца. Вот что это такое – вырасти в тени Тиффажа, мира, где зло, повешенное и сожженное на костре, все еще не желало разжать свои когти!

Гийом наклонился, с вполне естественным любопытством глянул на металл, попытался вырвать изо льда какой-то предмет, но тот не поддался.

Я посмотрел на мальчика… потом мимо, на голые деревья, за кото-рыми встречались две реки, туда, где стоял замок. Яркая луна играла на блестящем льду. Ветер свистел в безлистных ветках. Замок казался черной бесформенной массой; одна башня уже рухнула. Зло способно разъесть даже камень, разъесть изнутри.

– Идем назад, – коротко бросил я. Оруженосец с факелом немедленно повернулся. Он тоже что-то почувствовал. Брат Пьер записывал все, что увидел, и даже нарисовал дьявольское устройство на кусочке пергамента.

– Пойдемте, отец мой, – позвал Гийом. – Я отведу вас к нему. По пути в деревню мальчик от всей души затянул военную песню «Вооруженный солдат». Все мы боялись темноты и потому подхватили припев. Хор получился хоть куда. Однако как только мы вошли в деревню, наш пыл иссяк, и пение само собой смолкло. Но брат Па-оло успел шепнуть мне:

– У мальчика чудесный голос, хотя его вряд ли чему-то учили. Из него, пожалуй, кое-что получится. Приведу его к утренней мессе: он рассеет мрак и поможет поднять настроение здешних жителей.

Пока остальные мирно спали или только ложились в постели, Гийом повел меня в подвал. Наш вечно хмурый шевалье как всегда пошел следом, на всякий случай сжимая рукоять меча. Братья Пьер и Паоло присоединились к палачу, уже отправившемуся на ночлег в комнату на шестерых. Мне предстояло спать одному.

Парнишка открыл дверь, зажег несколько свечей и показал мне, что за создание прибыло в Тиффаж в огненном клубке.

С ног до головы покрыт грязью, как и описывали жители деревни. Полностью обнажен: состояние, дозволенное человеку только до совершения первородного греха. Ноги прикованы к стене цепями. Скорчившееся тело. Возможно, это помещение служило чем-то вроде темницы для жертв Жиля де Ре, ибо цепи эти были тонкими, какие обычно использовались для наказания или усмирения детей.

Гийом зажег еще пару свечей, и теперь я мог ясно видеть лицо твари. Глаза оказались большими, круглыми, печальными и странно прекрасными.

– Лен… клад, – произнес он мелодичным тихим голоском, от которого дрожь прошла по телу.

— Ты называл ему мое имя? – спросил я Гийома.

— Нет, отец мой. Он сам все знает. Похоже, видит людей насквозь.

Чужак продолжал смотреть на меня, и я ощутил, как что-то вторгается в мои мысли. Иное присутствие. Я попытался изгнать его, повторяя молитвы по четкам.

– Ты демон? – спросил я неизвестного. Призванный к ответу посланником церкви демон не может скрыть правду, ибо ад всегда склоняется перед волей небес.

Неожиданно перед моими глазами стали возникать образы. Я пытался читать молитвы вслух, дабы отогнать их. Но они продолжали мелькать, сменяя друг друга: твари с козлиными рогами, раздвоенными хвостами, жуткими ухмылявшимися рожами. Значит, он все-таки отвечал мне, пусть не словами, а картинками.

— Отойди, Гийом. Это создание только что показало мне… ужасающие вещи.

— Отец мой, – возразил Гийом, – он показывает лишь то, что скрыто в вашем сердце.

— Это монстр! Чудовище! – вскричал я, стараясь загородить ребенка от взгляда твари.

– Я не монстр, – неожиданно сказало ЭТО.

Слезы катились по его щекам, прокладывая глубокие канавки в слое грязи. И теперь я увидел, что крылось за глиняной маской. Нечто зеленоватое. Чешуйчатая кожа рептилии была явным признаком темных сил.

– Сын мой, – начал я, – ты пытался скрыть от нас его кожу?

— А иначе его убили бы, – оправдывался Гийом. – Они легко пугаются и верят во все сверхъестественное.

— Есть вещи похуже смерти, – возразил я, и новые образы возникли в моей голове: языки пламени и красные глаза дьявола. Я почти ощутил запах серы. – Завтра ты обольешь его водой, и мы увидим истинную степень его уродства.

– Я не монстр.

Теперь речь незнакомца была отчетливее прежнего. Раньше он пытался изъясняться, как деревенский идиот, каким я его когда-то считал; теперь же у него появился более утонченный выговор городского жителя.

– Отец мой, сначала он учился разговаривать у нас, а теперь перенимает вашу речь.

Я смотрел в глаза монстра и видел в них такое черное отчаяние, что понимал: когда-то он был среди тех, кого благословил божественный свет. Тех, кто теперь навечно лишен Присутствия Господа.

– Perditus es, – сказал я, зная, что дьявол должен понимать латынь.

– Per-di-tus.

Погибший. Заблудший. Не знаю, понял ли он или просто повторил сказанное… но тут он продолжил:

– Do-mum.

Он хотел вернуться домой. И даже употребил винительный падеж, так что не просто подражал моим словам.

– Ubi est domus tua?

Я спросил, где его дом.

– In caelo, – тихо ответил он.

Мой дом в небе.

Подобно самому Люциферу он посмел утверждать, что небеса – его отечество!

В подвале было холодно, но меня знобило не поэтому. Я окликнул шевалье Йохана:

– Уважаемый рыцарь, солдаты, должно быть, уже прибыли. Вам следует поехать к ним. Прикажите не разбивать лагерь, а следовать прямо к замку. Пусть вычистят несколько комнат, а на рассвете отслужат мессу в тамошней часовне, чтобы изгнать зло, нависшее над замком и деревней. Велите им крепко связать проклятого и поместить его в замке, как подопечного церкви. Попросите их смыть грязь с проклятого и одеть его, чтобы не смущать взгляд Господа его наготой.

Мальчик с тревогой уставился на меня.

— Вы сожжете его! Нашего друга! Он играл с нами!

— Он не друг тебе, дитя мое. А теперь иди.

Я отпустил всех, потребовав немедленно покинуть подвал.

Но тут чужак сказал так тихо, что я вовсе не был уверен в том, слышал ли его речь собственными ушами или она просто возникла в глубинах моего разума:

– Я не монстр. Я из другого мира. Я заблудился. Умоляю, отошлите меня домой.

Я надеялся на несколько часов покоя, перед тем как отправиться в замок, чтобы отслужить утреннюю мессу, но моему желанию не суждено было сбыться. В маленькой клетушке, отведенной мне за кухней, я при свете свечи перелистывал привезенные с собой книги, пытаясь найти сведения о странном создании. Был ли он обитателем ада, каким-то образом вырвавшимся на свободу? Может, умоляя отправить его домой, он надеялся на что-то вроде спасения? Искал примирения с Богом? Крылся ли под этой кожей деревенский дурачок, которым овладел дьявол? Можно ли его исцелить, если изгнать дьявола из плоти? Или это посланник темных сил, явившийся, чтобы меня искушать?