Элейн Каннингем - Хелен

- Откуда вы знаете?

- В прошлом году, на ежегодном благотворительном вечере в честь полиции, он продемонстрировал стрельбу из них. Он замечательно стрелял.

- Понимаю. И какой именно из его револьверов лежал на карточном столе?

Сверившись с записями, Джонни Кейпхарт ответил:

- Кольт "ньюхаус" с обрезанным стволом, выпущенный между 1885 и 1890 годом. Калибр 0,38.

- Вы проверили, что из него был произведен выстрел?

- Да, сэр. Одного патрона недоставало.

- Как вы его осмотрели?

- Я приподнял его за ствол, насадив на карандаш, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Понюхал и убедился, что он сильно пахнет сгоревшим порохом. В барабане оставались ещё пять патронов.

- А на рубашке судьи, вокруг пулевого отверстия, были пороховые отметины?

- Да, сэр. Выстрел был произведен с очень близкого расстояния. Практически в упор.

Сандлер повернулся к судье Харрингтону и произнес:

- Ваша честь, я могу пригласить сюда капитана Джонсона, специалиста по баллистике, который проводил экспертизу этого револьвера, или же мы можем попросить, чтобы офицер Кейпхарт сам зачитал нам его официальное заключение.

- Вы не возражаете, мистер Эддиман? - обратился ко мне судья.

- Нет, ваша честь.

- Хорошо. Тогда - зачитывайте, мистер Сандлер.

Сандлер показал мне подписанное Джонсоном заключение, но я только кивнул и не стал его изучать - я уже видел эту бумагу. Сандлер передал заключение Кейпхарту.

- Вы знаете, что это такое?

- Да, сэр, я видел эту бумагу.

- Взгляните ещё разок, чтобы освежить память.

- Хорошо, сэр. - Джонни Кейпхарт послушно пробежал глазами заключение. - Это подписанный капитаном Джонсоном рапорт по оружию, послужившему причиной смерти судьи Ноутона.

- По тому кольту, что вы видели?

- Да, сэр.

- Что вы можете сказать нам про капитана Джонсона?

- Это - главный специалист нашего штата по баллистике. К нему обращаются всякий раз, когда нужно определить, из какого оружия выпущена пуля. Раз в год он читает у нас лекции по баллистической экспертизе.

- Верно ли, что любой пистолет или револьвер оставляет на пуле характерные и уникальные отличительные следы после выстрела?

- Да, сэр.

- После того, как врач извлек пулю из тела судьи Ноутона, её отдали капитану Джонсону?

- Да, сэр.

- И капитан Джонсон сличил пулю с револьвером?

- Да, сэр.

- И какое заключение он сделал?

- Он пришел к выводу, что пуля, сразившая судью Ноутона, была выпущена из револьвера, который лежал на столе в гостиной.

- А что случилось в тот день потом, офицер, после того, как вы осмотрели оружие?

- Я попытался допросить мисс Пиласки, но она отказалась отвечать. Потом приехали шеф Комински с доктором Хоумером. Доктор начал оказывать помощь миссис Ноутон, а шеф Комински расспросил меня о том, что случилось. Я рассказал. Потом он стал задавать вопросы мисс Пиласки, но она отказалась отвечать.

- Она хранила молчание?

- Да, сэр. Потом он...

- Кто?

- Шеф Комински. Он сказал, чтобы я отвез мисс Пиласки в управление и оформил арест по подозрению в убийстве. Это просто принятый прием, чтобы отказать в освобождении под залог. Так я и сделал.

Сандлер повернулся ко мне и любезно произнес:

- Можете его расспрашивать, мистер Эддиман.

А Милли Джефферс прошептала:

- Бедненький, неужели кто-то ожидает, что ты достанешь из шляпы кролика?

Хелен бросила на меня странный взгляд. Кроликов ни в шляпе ни в рукаве у меня не было; у меня не было вообще ничего.

Я прошагал к Джонни Кейпхарту, славному американскому пареньку, который стал полицейским.

- Офицер Кейпхарт, - сказал я, - вы замечательно описали нам дом судьи Ноутона. Поздравляю, у вас прекрасная память. Однако у меня сложилось впечатление, что вы хорошо знаете этот дом. Вам приходилось бывать в нем прежде?

- Прежде, сэр?

- До того, как мисс Пиласки вызвала вас туда, позвонив по телефону.

- А, понял. Да, сэр.

- И когда это было?

- Примерно за полгода до убийства.

- Я бы хотел, чтобы этот ответ из протокола вычеркнули, - сказал я Харрингтону. - В юридическом смысле, убийство - это умышленное лишение жизни другого человека. Пока мы ещё не установили, что в резиденции судьи Ноутона произошло убийство.

- Хорошо, - кивнул Харрингтон и обратился к Джонни: - Воздержитесь пока давать определение гибели судьи Ноутона. Говорите просто как о смерти.

- Да, ваша честь.

Я повторил свой вопрос.

- Я был там примерно за полгода до смерти судьи Ноутона, сэр.

- Ваше посещение носило профессиональный характер - вы выполняли свой долг?

- Да, сэр.

Я пристально следил за Сандлером. Нюх у помощника прокурора был прекрасный, и он мигом смекнул, чего я добиваюсь. Он даже открыл было рот, чтобы заявить протест, но в последний миг сдержался. Любопытство пересилило; тем более, что он отлично знал, что успеет внести протест и после того, как удовлетворит любопытство.

- Расскажите нам, какие именно обстоятельства привели вас туда впервые.

Сандлер тут же возразил, а судья Харрингтон прищурился и спросил:

- Вы намерены как-то связать это с уже представленными показаниями? Я не понимаю, какое отношение к делу может иметь нечто, случившееся полгода назад. Вы сможете установить связь? В любом случае, это не вполне корректный перекрестный допрос.

- Я попытаюсь установить связь.

- Вы ведь можете вызвать этого полицейского как собственного свидетеля, мистер Эддиман.

- Я возражаю! - снова выкрикнул Сандлер. - Это просто попытка половить рыбку в мутной воде!

- Прошу вас, подойдите оба ко мне, - пригласил судья Харрингтон. - И ещё прошу вас, мистер Сандлер, воздержаться от громких выкриков. Я, конечно, чуть-чуть постарше вас, но на слух пока не жалуюсь.

В зале послышались смешки. Пригнувшись к нам, судья спросил:

- В чем дело, господа?

Сандлер хорошо подготовился к этому процессу.

- Я предпочел бы обсудить этот вопрос в кулуарах, ваша честь.

- Вы считаете это необходимым?

- Да, сэр.

- А вы, Эддиман?

- Пожалуй, да, - согласился я.

Судья объявил о том, что суд берет перерыв до двух часов дня.

* * *

- Итак, в чем дело, Сандлер? - строго спросил он, когда мы удалились в кулуары.

- Если позволите, ваша честь, я сразу перейду к сути.

- Позволяю. Я слишком стар, чтобы играть в кошки-мышки.

- Хорошо, - кивнул Сандлер. - Дело в том, что полгода назад судья Ноутон оказался замешанным в скверную историю. Судя по всему, он был сексуальным садистом...

- Кем?

- Садистом - сексуальным извращенцем, который испытывал оргазм лишь тогда, когда мучил женщин.

- Какое, черт побери, это имеет отношение к нашему делу?

- Вот именно! - фыркнул Сандлер. - Просто Джонни Кейпхарт случайно проезжал мимо дома судьи Ноутона, когда услышал крики. Войдя, он увидел, как судья избивает голую женщину. Это была Салли Магвайр, зазывала из "Последнего шанса", а временами, возможно - женщина по вызову. Кейпхарт оттащил судью от Салли. Она была жестоко избита, вся в синяках, с покусанными грудями. Позже оказалось, что у неё сломаны три ребра. Дело тогда удалось замять. Обвинения никто не выдвинул, а женщине щедро заплатили.