Роджер Желязны - Знаки дороги

– Я знаю об этом, хотя не отношусь к числу посвященных в секрет.

– Откуда это известно тебе?

– Ты не первый путешественник такого рода, с которым я встречаюсь.

– Я знаю, что здесь, в твоем ответвлении, гипотеза, над которой разумные люди в моем времени откровенно смеются, оказалась верной. А именно, что в далеком прошлом Землю посетили представители другой цивилизации, оставившие после себя многочисленные предметы. Ты – один из таких артефактов. Не так ли?

– Правильно.

– Далее. Мне известно, что ты являешься сложной машиной-разрушителем. Ты был построен для уничтожения чего угодно: от вируса до целой планеты. Верно я говорю?

– Да.

– Тебя оставили на этой планете. И поскольку никто не знал о твоем назначении, ты принял решение замаскироваться и вести тихую жизнь. Правильно?

– Да. А как тебе удалось узнать о моем существовании и завладеть необходимым командным ключом?

– Мой наниматель – осведомленный человек. Он научил меня законам Дороги. Он и рассказал мне о тебе, и снабдил ключом.

– А сейчас, когда ты нашел меня и применил ключ, что ты собираешься делать?

– Ты сказал, что я не первый такой путешественник, которого ты встречаешь. Я знаю этого человека, его имя Рэд Доракин. И скоро он начнет искать тебя в этом ответвлении. Мне нужна очень большая сумма денег, и я получу ее за убийство Доракина. Но в делах, связанных с насилием, я всегда предпочитал действовать через посредников – живых или механических. На этот раз моим агентом будешь ты.

– Рэд Доракин – мой друг.

– Мне так и сказали. Тем меньше у него будет причин подозревать тебя в плохих намерениях. А ну-ка… – Джон порылся в рюкзаке и вытащил плоскую металлическую коробочку, открыл ее и нажал на пару кнопок. Из устройства послышался прерывистый сигнал.

– Недавно ему пришлось заменить ветровое стекло, – сказал он, опуская коробочку на камень. – Тогда в его машине и был спрятан миниатюрный передатчик. Теперь мне остается только дожидаться, когда он появится на этом ответвлении Дороги. Тогда я выслежу его с помощью вот этой штуки и ликвидирую, когда захочу.

– Я не желаю быть твоим посредником в этом деле.

Джон, отставив поднос, встал, подошел к гончарному кругу и одним ударом сплющил сырой горшок, который перед этим закончил Мондамей.

– А твоего согласия никто и не спрашивает! – заявил он. – У тебя нет другого выхода – ты подчиняешься только мне.

– Это верно.

– И не пытайся предупредить Доракина каким-нибудь способом. Понимаешь?

– Понимаю.

– Тогда нечего спорить. Ты сделаешь все, что я прикажу, и с полным старанием.

– Да.

Джон вернулся к подносу и продолжил трапезу.

– Я хотел бы тебя отговорить от этой операции, – сказал Мондамей.

– Вне всяких сомнений.

– Ты знаешь, зачем твой наниматель хочет его убить?

– Нет. Меня это не касается. Это его дело.

– Ты должен быть необычным человеком, если тебя наняли для такого необычного дела.

Джон усмехнулся:

– Мой хозяин считает, что я ему подхожу.

– Что ты знаешь о Рэде Доракине?

– Я знаю, как он выглядит. Знаю, что он, вероятно, придет сюда.

– Совершенно очевидно, что ты из числа профессионалов, и твоему нанимателю пришлось потрудиться, чтобы отыскать тебя.

– Естественно.

– Ты не задумывался, почему? Что заставило его пойти на такие расходы?

– Скорее всего, он выбрал меня потому, что жертва уже знает о начавшейся охоте.

– Откуда?

– Не так давно, в его время-линии на него было совершено первое нападение.

– Почему же оно не удалось?

– Плохая подготовка, низкий уровень, как мне кажется.

– А что случилось с тем убийцей-неудачником?

Человек в пурпурном поднял на Мондамея пылающий взгляд:

– Рэд его убил. Но могу тебя заверить, что между мной и тем человеком не может быть никакого сравнения.

Мондамей промолчал.

– Если ты стараешься меня запугать, – продолжал Джон, – и намекаешь, что такое может случиться и со мной, то напрасно тратишь время. Я боюсь очень немногих вещей.

– Учту, – ответил Мондамей.

Джон оставался в обители Мондамея дня три-четыре и перебил за это время большую часть горшков тонкой отделки, прежде чем обнаружил, что эти действия не вызвали никаких эмоций у его механического слуги. Даже когда он велел роботу собственноручно крушить горшки, то и тогда не заметил никакой реакции. И поэтому решил оставить это дело, поскольку не мог таким образом причинить боль пленнику.

Через несколько дней маленькая металлическая коробочка Джона начала жужжать. Джон снял показания и настроил ее.

– Рэд примерно в трехстах километрах отсюда, – определил он. – Как только я искупаюсь и сменю одежду, я велю тебе доставить меня к тому месту, где он находится. И покончим с этим делом…

Мондамей ничего не ответил.

– Рэд, тот доктор, которого мы встретили в мастерской… меня несколько тревожит его… Эй! Ты что? Ты думаешь остановиться и взять попутчика? И это в то время, когда в тебя то и дело стреляют?

– Цветы, у твоего нового динамика отвратительный звук…

Рэд съехал на обочину. Неожиданно пошел дождь. Низенький человек с буйной шевелюрой и черным чемоданчиком улыбнулся во весь рот и открыл дверцу.

– Вы далеко едете? – послышался его высокий голос.

– Примерно пять В еще.

– Ну, это лучше, чем ничего. Хоть от дождя укроюсь.

Он залез в кабину, хлопнул дверью и пристроил чемоданчик у себя на коленях.

– А вы далеко направляетесь? – поинтересовался Рэд, выруливая на шоссе.

– В Афины времен Перикла. Меня зовут Джимми Фрезер.

– Рэд Доракин. Впереди у вас еще полный перегон. Хорошо знаете греческий?

– Два года изучал. Давно уже мечтаю совершить такое путешествие… – сказал Джимми и после паузы добавил: – Я о вас слышал…

– Хорошее или плохое?

– Всякое. Вы занимались перевозкой оружия, пока они вас не приструнили, верно?

Рэд повернул голову и встретился с изучающим взглядом темных глаз.

– Говорят.

– Я, собственно, без всякой задней мысли.

Рэд пожал плечами:

– Это уже не секрет.

– Вы, наверное, побывали во множестве интересных мест?

– В некоторых.

– И в очень странных?

– И в таких тоже.

Фрезер провел пятерней по волосам и вздохнул, посмотрев в зеркальце заднего вида.

– А я мало где бывал на Дороге. В основном болтаюсь между Кливлендом 1980-х и Кливлендом 1950-х.

– Чем занимаетесь?

– Держу бар. Покупаю «горючее» в пятидесятых и продаю в восьмидесятых.

– Имеет смысл.

– И не только смысл… А у вас бывали неприятности с террористами-угонщиками?

– Особых не было.

– Тогда у вас какое-то необыкновенное вооружение.

– Тоже ничего особенного.

– Я думал, вам без него не обойтись…