Роджер Желязны - Знаки дороги

Небо снова принялось пульсировать: светлей – темней, светлей – темней. Когда пикап окончательно остановился, над горизонтом повисло утреннее солнце, травы серебрились от изморози, слышалось пение птиц. Сверкающий полицейский автомобиль выехал на обочину впереди Рэда. Распахнулись обе дверцы, и из машины вылезло двое офицеров в серых кителях. Рэд выключил зажигание, выпрямился и выдохнул облако табачного дыма.

Один из полицейских прошел к задней части грузовичка, а его товарищ остановился у дверцы пикапа.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнул он.

– Привет, Тони.

– Не знал, что это ты, Рэд. Надеюсь, ты не подумал, что случилось нечто серьезное.

Рэд пожал плечами:

– Так… то да се.

– Тони, – послышался голос со стороны кузова, – ты бы взглянул сюда.

– Гм… Тебе придется выйти, Рэд.

– Конечно.

Он открыл дверцу и вылез.

– Что там? – спросил Тони, направляясь к кузову.

– Взгляни.

Второй полицейский приподнял край брезентового чехла и принялся стаскивать его с кузова.

– А, я знаю эти штуки! Эти винтовки из В-20, называются М-1.

– Верно. А видишь, что здесь, сзади? Автоматы «Браунинг», ящик с ручными гранатами и полно патронов, к тому же.

Тони вздохнул и обернулся к Рэду:

– Только ничего не объясняй. Я сам угадаю. Я точно могу сказать – куда ты направляешься. Ты все еще считаешь, что греки должны выиграть битву при Марафоне и намерен им помочь.

Рэд сделал обиженное лицо:

– Почему ты так думаешь?

– Тебя уже дважды на этом ловили.

– И вы просто наугад решили проверить меня еще раз, не так ли?

– Да, именно так.

– И ты хочешь сказать, что вам никто не шепнул на ушко пару слов?

Офицер помолчал, глядя в сторону.

– Никто.

– Отлично. Вы поймали меня с товаром. Что теперь?

– Во-первых, мы конфискуем весь груз. Можешь нам помочь разгрузить твой пикап и перетащить все это в нашу машину.

– Расписку дадите?

– Проклятье, Рэд! Ты что, не понимаешь, как это все серьезно?

– Понимаю.

– Но ведь ты же знаешь, что ничего не изменится, даже если ты добьешься своего. Ты просто создашь новое ответвление Дороги. Или новый въезд.

– А что тут, собственно, такого страшного?

– Кто знает, что и как проникнет на Дорогу оттуда…

– По Дороге и так бродит немало всякой всячины, Тони. Посмотри хотя бы на меня.

– Но ты уже зло известное, изученное. Тебя все знают. Зачем тебе это новое ответвление, в конце концов?

– Затем, что оно существовало. Но теперь эта боковая дорога заблокирована. Я пытаюсь заново изменить стечение обстоятельств, при которых это произошло.

– Я такого не понимаю.

– Ты еще молод, Тони.

– Все равно я не понимаю тебя, Рэд. Да ладно, помоги лучше выгрузить оружие.

Они начали перетаскивать ящики и автоматы.

– Ты должен бросить это дело, понимаешь?

– Следить за подобными вещами – это часть вашей работы, вот это я понимаю.

– Тебе на все наплевать. Представь себе, что ты открыл путь в какое-то по-настоящему грязное место, где полным-полно гадких тварей, способных путешествовать по Дороге. Мы все тогда бы попали в переплет. Почему бы тебе действительно не оставить это дело?

– Я ищу кое-что, чего другим способом не могу найти.

– Не возражаешь, если полюбопытствую, что именно?

– Возражаю. Это мое личное дело.

– И ты затормозил бы все движение ради исполнения собственной прихоти?

– Ага.

– Да-а, не стоило и спрашивать, ведь я знаю тебя уже лет сорок. А для тебя это сколько получается?

– Пять… или шесть… или тридцать. Не знаю. Ты, наверное, много работал по кабинетам?

– Слишком много.

– Там-то и узнал о новых ответвлениях?

– Вообще-то я немного подковался в теории, и она куда сложнее, чем ты предполагаешь.

– Чушь! Если там была Дорога однажды, значит, она сможет появиться там опять.

– Пусть будет по-твоему, но мы не можем позволить тебе своевольничать.

– Да люди каждый день так делают! С чего бы они тогда ездили по Дороге? Куда бы они ни направлялись, они, так или иначе, повсюду меняют рисунок ветвей.

Тони щелкнул зубами:

– Я знаю, и лично мне становится страшно. Может случиться непоправимое. Нужно создать сторожевые посты…

– Но Дорога была здесь всегда, и те, кто по ней путешествует, тоже были всегда. Мир продолжает существовать, и Дорога существует – со дня творения до конца света, аминь. Так было, есть и будет. Или ты со мной не согласен?

– Я тебя знаю лет сорок, или тридцать, а, может быть, только пять или шесть, но ты не изменился. Я по-прежнему не могу с тобой договориться… Ладно, покончим на этом. Мы не можем контролировать все движение и за всем уследить. Но большие нарушения мы предотвратить в состоянии – это-то мы и делаем. А вот ты всегда почему-то в них впутываешься. Хотя я и на этот раз не буду очень строгим и отпущу тебя всего лишь с очередным предупреждением.

– А что вы еще можете? Ты ведь прекрасно знаешь, что ничего. Как вы докажете – куда я направлялся с этим грузом? Что вы можете мне сделать? Только конфисковать груз и прочитать нудные нотации? Надолго вы мне погоду не испортите и кислород не перекроете. И еще – почему вы преследуете меня, именно меня? Я ведь не играю никакой роли ни в политике, ни в службе безопасности. Делаю вывод: кто-то имеет на меня зуб. И я хотел бы знать – кто?

Тони покраснел. Его напарник прошел мимо с очередным ящиком гранат.

– Ты становишься параноиком, Рэд, – наконец вымолвил он.

– Так-так. Может, подбросишь намек? – Глаза Рэда не отрывались от глаз офицера, пока тот зажигал спичку о коробку с патронами и раскуривал сигарету. – Кто бы это мог быть?

Тони посмотрел в сторону напарника:

– Давай перетащим, что осталось.

Перетаскивание остатков оружия заняло еще минут десять. После этого Рэду было разрешено сесть в кабину грузовика.

– Ладно, считай, что я тебя предупредил, – сказал Тони.

Рэд кивнул.

– …и будь осторожен.

Рэд снова кивнул и медленно, с расстановкой, произнес:

– Благодарю.

Он долго смотрел, как полицейская машина скрывается вдали.

– Что все это значит?

– Он оказал мне услугу, Цветы. Он специально искал меня, чтобы я знал – мы в беде.

– В какой?

– Об этом нужно подумать. Далеко до ближайшей остановки?

– Нет, она чуть впереди по Дороге.

– Бери управление.

Грузовик дернулся и стал набирать скорость…

Маркиз де Сад вошел вслед за Сандоком в огромных размеров здание.

– Я чрезвычайно вам благодарен, – говорил он, – и буду еще более признателен, если вы не выдадите меня Чедвику. Потому что он пребывает в уверенности, будто я занят сейчас чтением груды совершенно неудобоваримых рукописей. Поверьте, что с тех самых пор, как барон Кювье опубликовал свои размышления, я был увлечен предметом, я сгорал от любопытства. Но я представить себе не мог, что увижу его собственными глазами.