Добрый Лич - Мироход

— Иллюзионисты… — фыркнула волшебница, заметив, как я с интересом наблюдаю за представлением. Кое-где вокруг костров сидели дюжие парни, облаченные в разнообразные доспехи и вооруженные до зубов. Одни весело смеялись, припадая к кружкам с чем-то определенно хмельным, другие, более серьезные негромко переговаривались, начищая и так блестящие в свете огня оружие. В первых я узнал охранников каравана, с которым мы добрались к постою, а вторые, скорей всего представляли братию наемников… Лугра — отличное место, что бы найти работу. Главное оставаться всегда трезвым. Буквально через час мы вышли к границам ядра — застроенного постоянными зданиями центра поселения. Здесь уже не было никаких шатров, одни только каменные и деревянные двух-трех этажные дома. Эта часть постоя явно была на уровень респектабельнее торговища — чистые брусчатые мостовые, никаких орущих торговцев, обнаженных дам и открытого пламени. Улицы освещали магические фонари, сияющие приятным бежевым светом, все дома были если не лавками торговцев, то трактирами, постоялыми дворами или публичными домами, уж точно. Возле входа во многие заведения стояли угрюмые, покрытые шрамами верзилы с тяжелыми дубинами наперевес. Туда вход был открыт далеко не каждому… Народу во «внутреннем» Лугре было меньше, а местные обитатели выглядели куда богаче и относились в основном к роду людскому или к виду зеленокожих. Тех же гоблинов было совсем мало, они в основном сопровождали облаченных в сверкающие доспехи орков, а «гиены» и «ящеры» так и вовсе не встречались. Тут уже никто не прыгал на тебя, стараясь всучить свой товар или предлагая сомнительные услуги. Это был, как бы парадоксально сие не звучало — деловой центр постоя Лугра. Лавки принадлежали серьезным купцам и торговцам с хорошей репутацией продающим товар высшего качества — будь то оружие, снедь, одежда, специи, драгоценные металлы или рабы. Куда ни глянь, везде сверкали сдержанные вывески, сообщающие на нескольких языках (из которых я понимал только аварский), что здесь торгует такой-то, продает то-то и находится под защитой Лугра Алмаза.

— А почему Алмаза-то? — спросил я, наконец, заметив эту странность.

— О, так вы не знаете о Лугре? — хмыкнул, шагающий впереди гоблин.

— Никогда не слышали. — подтвердила Джу, с которой я поравнялся, как только улицы стали шире, а народу на них меньше. Зеленокожий на мгновение обернулся и хитро прищурился.

— Что же вы за маг-жа беглые, что про Лугра не знаете?..

— Такие, какие есть. Рассказывай, не тяни резину. — беззлобно огрызнулся я. Недавно поглощенная мною гигантская шаурма, да еще и залитая прохладным светлым пивом из фляжки, выданной Саяром, настроили меня на доброжелательный лад. А что мне? Скоро нужно будет штурмовать базу злобных некромантов, зато сейчас можно расслабиться и порадоваться какой-никакой, а спокойной жизни. Джу согласно кивнула. Она вообще любила послушать что-нибудь интересное, да и сама была не прочь языком потрепать…

— А что рассказывать-то? По-вашему лет пятьсот назад в Аваре был такой маг-жа — Лугра завали его. Прозвище уже давно никто не помнит, а Алмазом его много позже прозвали. Так вот, он был искусным чародеем — со склянками все возился, да суть вещей менял. Опустит в отвар кусок железа, побормочет над ним несколько часов, ритуалы всякие проведет и вот уже не железо перед тобой, а злато!

— Алхимиком он был. — объяснила для меня волшебница, внимательно слушающая гоблина.

— Ага, может и так. Работал он со своими склянками, работал, да в какой-то день таких высот в своем деле достиг, что смог суть вещи уже и вовсе без ритуалов магических менять. Касанием одним. Хлопнет руками, коснется вещицы, тут она и изменится…

— Это трансформация… — снова влезла Джу, отвечая на мой вопросительный взгляд.

— Слуш, маг-жа, ты либо слушай и не перебивай, либо сама рассказывай! Какая мне разница, как ваш брат свое чародейство кличет? — раздраженно поморщился Хек, ошибочно посчитавший, что девушка ему справки выдает.

— Извини, больше не буду. — улыбнулась волшебница, бросив на меня хитрый взгляд. Хек все еще считает, что мы оба маги. Не знаю, хорошо это или плохо, но переубеждать я его до поры до времени не собираюсь. Обмануть он меня не обманет — татуировка на руке не даст, но уважение тоже штука важная.

— Ну, вот. Научился Лугра такие чары творить, но не сам он до этого дошел — у него напарник был. Так вот, когда пришла пора этому вашему Совету доклад о работе делать, да награды получать, друган кинул его, обвинил в использовании новых чар для обогащения. Совет его послушал, да и выкинул прочь из Авары, наказав в пример другим…

— Как его наказали-то? — с интересом спросила волшебница.

— Щас увидите. Это каждый должен увидеть, хотя бы раз в жизни. — ухмыльнулся гоблин, заворачивая за угол. Мы поспешили следом за ним, расталкивая прохожих и стараясь не отставать. За углом было большая круглая площадь, от которой в разные стороны расходилось четыре улицы. В центре площади плевался водой великолепный мраморный фонтан, а на возвышении, посреди него стояла статуя изображающая сложившего на груди руки старика. И все бы ничего, если бы через мгновение до меня не дошло, из чего была сделана статуя.

— Ни (цензура) себе… — восхищенно присвистнул я, жмуря глаза из-за бликов света отражающихся от алмазной поверхности. Джу так вообще потеряла дар речи и, разинув рот, рассматривала сие чудо.

— Точняк. Лугра обвинили в том, что он создавал и продавал магические алмазы. Его дружбан самолично наложил на него печать перед изгнанием и позаботился, что бы чародей не смог ему отомстить — печать была самой сложной и со временем пожирала тело владельца, превращая его в чистой воды алмаз. Ну, Лугра обосновался в лесной деревеньке, вскоре сделал ее богатой, сами понимаете как, а через год обратился алмазной статуей. Жители в благодарность хранят его как талисман, а лавочники продолжают использовать вывески старого образца с его именем. Есть поверье, что пока Лугра стоит здесь — постой будет процветать под защитой его алмазных дланей. — сложив руки на груди, поведал Хек.

— И его никто не пытался стырить? Или там, разобрать на сувениры… — охрипшим голосом уточнил я.

— Печать у него на груди проклята. Все живое, что его касается, на день обращается в алмаз, а потом чары слабеют и…

— … существо опять возвращается в прежнее состояние, но уже мертвым. — закончила вместо зеленокожего пришедшая в себя волшебница.

— Ага. Ворья-то хватает, но никто не хочет подыхать почем зря. Я молча любовался этой жуткой скульптурой, когда-то являющейся обычным, одаренным магическими талантами человеком. На площади кроме нас было много народу, здесь располагались самые дорогие лавки, торгующие магическими товарами. Люди и нелюди в большинстве своем даже не обращали на статую внимая и лишь изредка, кое-кто бросал в фонтан звонкую монету.